Маркиза д' Эдельвейс

ПРОЛОГ. Злополучный поход

Встретить даму в походе - к несчастью

   Совершив стремительный, изматывающий бросок, полк за три дня достиг южной границы королевства.
   Всю дорогу воинов преследовали дурные знамения. То сразу с дюжину зайцев перебегут дорогу, то навстречу сплошь попадаются бабы с пустыми ведрами, то повстречается карета с изящной дамой, которая, высунувшись из окна экипажа, с зорким любопытством наблюдала за проносящимся мимо воинством.
   А ведь известно, что встретить женщину в походе – скверная примета! К тому же пришлось задержаться, предупредить даму, что небезопасно находиться вблизи границы в нынешние неспокойные времена, предложить выделить ей конвой для сопровождения в город. Однако дама лишь презрительно скривила губу, заявив, что обойдется без провожатых: мол, уж как-нибудь позаботится о себе сама. Ну что ж, дама с возу – кобыле легче. Полк с облегчением поскакал дальше.
   Но на этом дурные предзнаменования не закончились. Всю последующую  ночь полыхали зловещие зарницы. А наутро солнечный диск погас, будто неведомый небесный дракон выгрыз из солнца душу, и все вокруг померкло. В бору завыли волки, лошади с неистовым ржанием вставали на дыбы, сбрасывая седоков. Полк пришел в замешательство, ряды его расстроились, и предводителю полка, конунгу Магнусу пришлось приложить немало усилий, чтобы восстановить дисциплину.
   Магнус был братом короля, потомком викингов, светловолосым красавцем богатырского телосложения. Он носил странный для королевства древний скандинавский титул конунга и был по-солдатски суров, вспыльчив и грубоват, что, впрочем, не мешало ему слыть любимцем женщин и кумиром воинов. Его авторитет в войске был непререкаем.  
   Срочно созвали военный совет. Воеводы требовали не гневить богов, развернуть коней и возвращаться назад. Находившийся при войске королевский посланник, тайный министр Нукер, отмалчивался. Конунг Магнус в душе склонялся к мнению воевод, но бросив недобрый взгляд на посланника, решительно настоял на продолжении несчастливого похода. Нельзя было нарушать королевский приказ. Да еще и в присутствии посланника, который все переврет и внушит королю, что воеводы струсили и замыслили измену.
   Угрюмые и злые, воины всю следующую ночь нещадно гнали взмыленных лошадей и наутро, на несколько часов раньше намеченного срока, вышли к высокому холму – обусловленному пункту назначения – и скрытно расположились у подножия холма, вне видимости неприятеля. За холмом начиналось Дикое поле, ничейная земля, территория стоянок кочевников-ротонов: непонятного, дикого и свирепого народа.
   Ротоны появились у границ королевства всего пару лет назад, наголову разбив, а затем полностью вытеснив прежних обитателей степей, предсказуемых и замиренных кочевников-танаков, и с тех пор над королевством нависла непрекращающаяся угроза набегов и грабежей.
   Набеги ротонов были так же непредсказуемы, дики и жестоки, как и сам их народ. Кочевники наваливались всей ордой, угоняли жителей в рабство, грабили все, что попадалось под руку – а что невозможно было угнать или забрать с собой, убивали, крушили и сжигали. В отличие от прежних кочевых племен, ротоны на переговоры не шли, послов убивали на месте и от выкупа пленников отказывались. Найти общий язык со свирепыми кочевниками не представлялось возможным ни в прямом, ни в переносном смысле: в королевстве не понимали говора ротонов, а те в свою очередь не ведали иного наречия, кроме языка войны.
   Самое ужасное в отношениях с ротонами была их полная непредсказуемость. Они не предъявляли требований, не выдвигали условий, не объявляли войны. Подобно рою ос, внезапно и спонтанно, они могли сбиться в орду в любом месте на границе и обрушить на королевство молниеносный свирепый набег. Разведка и дозоры раз за разом оказывались бессильны перед стремительностью кочевых нападений. Многие в королевстве утверждали, что у ротонов под одеждой скрываются крылья, которые позволяют им, подобно саранче, мгновенно менять место скопления и наносить удар там, где их меньше всего ждали. Другие клялись, что дело не обходится без колдовства и магии: справиться с кочевниками, уверяли они, мог только провидящий волю богов ведун-жрец, Великий Волхв.
   Однако, несмотря ни на что, король продолжал упрямо уповать на донесения разведки и дозоров.
   И расчеты короля, похоже, оправдались. По сообщениям лазутчиков, ротоны уже несколько дней рыскали близ южных границ, жгли ритуальные костры, принося человеческие жертвы своим жестоким богам войны, и сбивались в орду, готовые в любой момент совершить набег. Заранее обнаружить их скопление было большой военной удачей. Никогда прежде не удавалось застать кочевников врасплох; никогда прежде не получалось предугадать направление их удара. И вот теперь явилась наконец надежда перехватить ротонов на марше, как стервятников на взлете, и нанести им поражение, от которого они долго не оправятся. 
   Конунг Магнус подал знак, и из сомкнутых рядов воинства к нему галопом направились воеводы на спешный военный совет.
   – Конунг, – обратился к Магнусу Олаф, молодой, отчаянно смелый и нетерпеливый воевода. – Не стоит терять времени. Ударим сходу, застанем врага врасплох, опрокинем его, не дав опомниться…
   – Не торопись, конунг, – перебил Ингвар, опытный, поседевший в битвах воевода. – Воины устали, кони устали. Не отдохнув, за ротонами нам не угнаться. Вели устроить привал.
   Магнус бросил вопросительный взгляд на королевского посланника, сидевшего на коне по правую от него руку. Посланник был полной противоположностью обоих воевод – в отличие от них, богатырей могучего телосложения, голубоглазых, со светлой кожей и волосами цвета соломы, посланник был хрупок на вид, черноволос, невысок, с раскосыми глазами. На нем не было ни рыцарских доспехов, ни даже кольчуги, и походил он скорее на заморского купца, нежели на воина.
   – А что нам скажет Нукер, королевский посланник, тайный министр, верное око короля? – спросил Магнус с едва скрываемой насмешкой.
   За насмешкой таилась обида. Викинга коробило, что король навязал ему в поход постороннего человека, словно соглядатая. Если бы Магнус хуже знал короля, то подумал бы, что тот ему не доверяет. Впрочем, в царившей ныне атмосфере в королевстве никто уже не доверял никому. И виноват в этом был прежде всего вот этот самый тайный министр Нукер! Именно он опутал страну паучьей сетью соглядатаев-шпионов, именно он всюду подозревал измену и крамолу. А между тем свои прямые обязанности тайный министр выполнял из рук вон плохо. Ведь это он, тайный министр, отвечал за разведку и разгадывание замыслов кочевников. А значит на нем, как ни на ком ином, лежала вина за то, что ротонам раз за разом удавалось обводить вокруг пальца посланные против них полки. Но вместо того чтобы заниматься своими прямыми делами, с горечью думал Магнус, тайный министр лишь совал повсюду нос, вынюхивая заговоры среди верных королю воевод!
   – Почему бы не подождать донесения лазутчиков? – осторожно предложил тайный министр Нукер.
   «Тысяча чертей! Как это похоже на окружение короля! – с раздражением подумал Магнус. – Нерешительность, промедление, перестраховка… Вечное ожидание неизвестно чего!» Эх, погнать бы этого сопляка тайного министра в шею! А разведку бы поручить знатокам своего дела, военным людям – вот ему, Магнусу, например! Но приходилось до поры сдерживать эмоции. Тайный министр занимал в королевстве второе по влиянию место после короля – в отличие от самого Магнуса, который и титула-то толком не имел. Ведь разве конунг – это титул? Миф, мираж, древние саги, огрызок давно ушедшей эпохи викингов. Можно было бы, конечно, Магнусу принять причитающийся ему по рождению титул принца... Но что такое принц? Недоросль-инфант? Закаленному в боях воину не пристало носить детских по сути званий! Магнус полагал, что древний титул воинственного конунга ему больше к лицу. Да и в сущности – тысяча чертей! – плевать на дворцовые звания! Пусть изнеженные царедворцы тешатся титулами придворных вельмож и тайных министров. Подвиги и воинская доблесть сами расставят все по местам, покажут, кто чего стоит!
   Тем не менее, размышлял Магнус, в отношениях с царедворцами не повредит и осторожность. К тому же тайный министр Нукер был в походе личным представителем короля: проявлять к министру неуважение означало бы нанести королю обиду.
   – Что ж, будем ждать лазутчиков, – объявил Магнус со вздохом. Воеводы смерили посланника недобрыми взглядами и поскакали к своим полкам.  
   Войско вновь замерло в ожидании. Нестерпимо пекло полуденное солнце, пели жаворонки, стрекотали кузнечики и временами раздавалось ржание лошадей.
   Полк ждал и прислушивался к малейшим шорохам.
   Внезапно вдали раздался цокот копыт, и из-за холма, вздымая пыль, вылетело трое всадников в неприметной одежде, которая выдавала в них лазутчиков. Поравнявшись с тайным министром Нукером, они резко осадили взмыленных лошадей.
   – Они здесь, ротоны! – задыхаясь, кричали лазутчики. – Идет орда, прямо на вас!
   – Расстояние? – не теряя хладнокровия, спросил Магнус.
   – Три версты… Еле ноги от них унесли…
   – К бою! – крикнул Магнус.