Самый невезучий маг

Глава 1. Пересдача

Йока смотрел на исходящий паром котел и мысленно взывал к пантеону богов. Он просил об удачном завершении алхимического опыта. Ведь в противном случае преподаватель Аскорбин Диэтиламидович не даст ему переэкзаменовки. Он и так завалил половину предметов, необходимых для перехода на второй курс. И вовсе не глупость Йоки была тому причиной, а его патологическое невезение в магии и алхимических опытах, для которых тоже иногда требовалась магия. Одни преподаватели сочувствовали ему и ставили зачеты, закрывая глаза на оплошности, а другие были уверенны, что Йока рисуется перед однокурсниками и ставили самый низкий балл.

– Йокрунд Велезвёзд! – орал ректор Магической боевой академии Харальд Холугаландавич, крепкий старик с вислыми усами. – Что ж ты за маг такой? Завалишь последний экзамен – отчислю!

Больше всего на свете Йоке не хотелось бы вылететь из Академии боевой магии. Мало того, что он поступил только с третьей попытки, так теперь еще и не доучится. Каким-то чудом Йока сумел продержаться до конца учебного года. Ведь на экзаменах сотворенные Йокой боевые файерболы взрывались в самый неподходящий момент, совершенно вне зависимости от желания сотворившего их хозяина, алхимические зелья имели свойство превращаться во что угодно, но только не в то, что требовалось по заданию, а сложные заклинания всенепременно заканчивались в знахарском крыле. Исходя из патологического невезения Йоки, еще с первой недели обучения к нему намертво прицепилось прозвище Горемыка.

Закипевшее в котле зелье начало булькать и окрашиваться в грязно-болотный цвет. Йока побледнел, потому что в котлах одногруппников плескалось ярко-оранжевое зелье. Зелье перестало булькать и угрожающе зашипело, а Йока все еще смотрел на свой котел в надежде, что болотный цвет вот-вот сменится на оранжевый. Прохаживающийся между рядами Аскорбин остановился возле котла нерадивого студента, взглянул на содержимое и вздрогнул.

– Ложись! – крикнул он, оттащив Йоку от котла. Хотя Йока и слыл очень средненьким студентом, но реакция у него была хоть куда. Едва он, последовав примеру остальных, упал на пол, как прогремел взрыв. По алхимической лаборатории разлетелись останки котла и варева, пространство подернулось беспроглядной дымовой завесой, окрасившей в черный цвет все, до чего могла добраться. Запахло протухшей селедкой. И если бы не пасс преподавателя, благодаря которому распахнулись все окна лаборатории, сделанные из особо прочного стекла, студентам пришлось бы худо.

– На переэкзаменовку, Горемыка, – проворчал старый алхимик, с кряхтением вставая на ноги.

Привлеченные шумом студенты столпились возле входа в лабораторию, из которой один за другим выходили черные как головешки одногруппники Йоки. Алхимическая лаборатория полностью окрасилась в черный цвет, и светлые пятна остались только на полу, в виде человеческих силуэтов. В тот момент Йока был готов провалиться под землю, чтобы не слышать шуточек других студентов. Но делать нечего: нужно было возвращаться в общежитие и отстирывать почерневшую одежду.

Переэкзаменовка была назначена на следующий день. В аудитории сидели только двоечники. Пальму первенства держали братья Носопырка и Нырок. Оба с отвращением листали конспекты, и время от времени делали затяжные перерывы между зубрежкой. Нырок был старшим, но в виду того, что его оставили на третий год, он учился вместе с младшим братом. Преподаватели надеялись, что младший повлияет на старшего и Носопырку не придется исключать из академии, но, по-видимому, преподаватели где-то просчитались и старший повлиял на младшего. Причем повлиял настолько, что теперь исключение грозило обоим.

Йока, как обычно, сидел на подоконнике, уткнувшись в учебник. Впрочем, он и без зубрежки знал материал не хуже самих преподавателей, но когда дело доходило до практики, знания почему-то мало помогали.

Здесь же сидела новенькая огриха по имени Крошильда Свинчатый Кулак. Кожа огрихи была нежно-зеленой, но не от усиленной учебы, а от природы. До ушей Йоки долетала оброненная кем-то сплетня, что, мол, в виду налаживания связей с племенами огров, примерно полтора месяца назад ректорат решил принять в академию дочку вождя. Огриха слыла особенной – единственной из племени, кто умел контролировать свою магию. А может и не единственной, но учиться послали именно ее. Крошильда была настолько крупной, что не умещалась за одной партой, поэтому ей разрешили сдвинуть несколько парт и единолично занять всю скамейку, рассчитанную на двоих студентов. Огриха тоже нависла над конспектами, и, судя по тому, как она шевелила толстыми бледно-фиолетовыми губами, по нескольку раз проговаривая каждое слово, чтение давалось ей со скрипом, как и учеба. По успеваемости Крошильда плелась в хвосте, наравне с Йокой. Правда, училась она на параллельном потоке и поэтому Йока не был знаком с ней лично. Краем уха он слышал, как две молоденькие арахнидки-одногруппницы возмущались по поводу того, что у Крошильды отдельная комната и списывали это на богатенького папу-вождя, каким-то образом повлиявшего на ректора Харальда Холугаландавича. А иначе с чего бы тот так расщедрился? Ведь по правилам полагалось делить комнату на троих.

Так же среди малочисленных двоечников можно было увидеть первого красавчика Магической боевой академии Тивасия Ведуна. Этот попал на переэкзаменовку не из-за успеваемости, а по этическим соображениям. Тивасия застукали в спальне преподавательницы и, посчитав, что та по причине личных симпатий может закрыть глаза на подготовку Тивасия, решили устроить тому переэкзаменовку у другого преподавателя – Волколака Ехидного. Ехидный в молодости весьма успешно охотился на драконов, а отойдя от дел, начал карьеру преподавателя. В основном, он преподавал студентам – будущим охотникам на драконов, но так как таковых было раз-два и обчелся, то Волколак запросто подменял заболевших коллег, принимал переэкзаменовки, а так же подрабатывал сторожем в академии.