Тайна Багрового пика

Тайна Багрового пика

Воспоминания об этом деле до сих пор вызывают дрожь в моих пальцах, именно поэтому я решился сделать эти записи только спустя два года. Читатель мог бы опасаться, что за такой значительный срок детали и подробности выветрились из моей памяти. Но во-первых, обстоятельства были столь драматичны, что я не скоро смогу забыть о них, а во-вторых, память может подвести меня, но не моего знаменитого друга. Холмс согласился обсудить со мной это дело ещё раз, так что могу заверить читателей, что воспроизвожу историю точно и достоверно. 

Был холодный октябрьский вечер. Шерлок Холмс наигрывал на скрипке обрывки мелодий, а я листал газеты. Должен признать, мы оба скучали, но лично я был рад хотя бы тому, что не нужно бежать куда-то в темноте и под дождём. А вот Холмс уже пару раз упомянул, что был бы не против размять ноги. Эти намёки я игнорировал. 

Вдруг мы услышали дверной звонок. Холмс тут же отложил скрипку, его глаза сощурились, в них появились знакомые мне огоньки. 

— Интересно, — сказал он, хотя ничего пока не произошло, — что-то серьёзное заставило его прийти сюда в такую погоду. Ватсон, я уверен, нашей скуке конец! — он ловко подскочил с кресла и обернулся к двери в комнату как раз в тот момент, когда она распахнулась. Миссис Хадсон произнесла:

— К вам сэр Томас Шарп, джентльмены, — и посторонилась.

Я тоже встал из своего кресла и увидел на пороге высокого молодого человека лет двадцати пяти. Он был одет в дорогой, но уже далеко не новый костюм, тёмные волосы слегка завивались от влаги, которая их пропитала. Его лицо отличали твёрдые благородные черты, нетрудно было догадаться, что он человек неглупый, образованный и получивший хорошее воспитание. И не нужно было обладать гением моего друга, чтобы увидеть, что сэр Томас Шарп находится в плачевном душевном состоянии. 

— Мистер Холмс, — коротко поздоровался он, куда более учтиво, чем обычно это делали титулованные особы при встрече с Холмсом, а потом неожиданно обернулся ко мне и кивнул: — Доктор Ватсон. Я прошу прощения, господа, за поздний визит без предупреждения и без рекомендаций. 

— Однако ваше дело срочное, от него зависит вся ваша жизнь, — закончил за него Холмс. — Садитесь, сэр. 

— Просто мистер Шарп, пожалуйста.

— Как вам угодно, — Холмс и сам вернулся в кресло, но отвернул его от камина, чтобы видеть своего собеседника. Я поступил так же, и теперь мистер Шарп сидел перед нами, освещённый одновременно и лампой, и пламенем. 

Сложив руки на коленях, мистер Шарп спросил:

— Откуда вы узнали, что от этого дела зависит моя жизнь, мистер Холмс? Мне говорили, вы великий детектив, но не упоминали, что вы умеете читать мысли.

Я отметил, что говорит наш гость учтиво, но сбивчиво, словно волнение душит его. 

— Это очевидно, — Холмс соединил перед собой длинные пальцы, — вы пришли поздним вечером, в дождь, не смогли поймать кэб, но пошли пешком, промочили туфли. Будь дело пустяковым или даже финансовым, вы подождали бы до утра. Нет, промокнуть вас могло заставить только дело жизни и смерти. 

После недолгой паузы мистер Шарп улыбнулся, и мне его улыбка показалась приятной — открытой и располагающей:

— Всё верно. И действительно очевидно, когда вы объяснили. 

— Раз дело важное и срочное, — продолжил Холмс, как обычно, равнодушный к такого рода похвалам, — изложите его нам с доктором. Пожалуйста, начните с самого начала и идите по порядку. 

— И не останавливайтесь, пока не дойдёте до самого конца, — нервно улыбнулся мистер Шарп. — Я постараюсь. Дело в том, что я собираюсь жениться. На прелестной девушке по имени Эдит Кушинг. Её отец был против нашего брака, он даже предлагал мне денег за то, чтобы я уехал и бросил её, но я отказался. Это произошло… — он кашлянул, — деньги он хотел дать мне в эту среду. В четверг мы танцевали с Эдит на балу у мистера Мелмотта, и я сделал ей предложение. Несмотря на запрет отца, она приняла его и надела моё кольцо. А на следующее утро её отец был найден мёртвым.

Холмс приподнял одну бровь, и мистер Шарп исправился: 

— Убитым. Его убили. И полиция…

— Считает, что убийца — это вы, — довольно холодно заметил Холмс. 

Его тон неприятно царапнул меня — я проникся к мистеру Шарпу искренним сочувствием. Тем более, что для меня было очевидно: раз мистер Шарп пришёл к нам, он едва ли был убийцей. 

— Именно так, — согласился мистер Шарп. — Но мистер Холмс…

— Расскажите о своей семье и занятиях. Подробно. Не бойтесь утомить меня  деталями. 

— Мой отец скончался пять лет назад. Он не был добрым или заботливым отцом, и я не жалею, что не видел его много лет. Я и моя старшая сестра были отосланы из дома сразу после смерти нашей матери, которая произошла уже шестнадцать лет назад. После смерти отца мы с сестрой вернулись домой и жили там достаточно уединённо. Аллердейл — это красивое, но сейчас крайне запущенное поместье в Камберленде. Когда-то на нашей земле шла добыча красной глины, и поместье процветало. Но шахты давно заброшены. В какой-то момент мне стало одиноко в этом доме, который, к тому же, имеет дурную славу, и я уговорил Люсиль начать выезжать в свет. Мы немного путешествовали, побывали в Европе, а теперь вернулись в Британию. Я подумал, что было бы хорошо возобновить добычу глины, и даже придумал одно устройство… — мистер Шарп улыбнулся, — но вам это не интересно. Простите. 

— Напротив, — всё так же холодно ответил Холмс. — Чрезвычайно интересно. 

— Хорошо. Я пытался получить финансирование на постройку своего устройства, но получил отказ. Собственно, как раз мистер Кушинг мне и отказал. Он богатый американец, известный любовью к технологиям и прогрессу, и я надеялся, раз уж мне повезло встретиться с ним в Лондоне, заинтересовать его. Но не вышло. 

Какое-то время Холмс молчал, после чего сообщил:

— Пока мне всё ясно. Вы с сестрой, конечно, живёте сейчас в гостинице. 

— Да, в отеле Браунс.