Научи меня прощать

Глава 107.

Зина порхала по квартире, как яркая бабочка -  в новом, цветастом платье.

Платье фасона «летучая мышь» выгодно маскировало её полноту, в нём она сама себе казалась красавицей. Ей нравились такие «цветастые» расцветки.

Кто-то бы сказал, что такая ткань выглядит слишком просто, «по-деревенски», но 

Зине нравилась ткань в крупных, ярких цветах.

Она давно заметила, что по-настоящему привлекательной делают женщину наряды, которые нравятся ей самой. Это придает уверенности, блеска в глазах. Тогда даже неудобные туфли на небольшом каблуке вдруг садятся строго «по ноге», как влитые.

Яков с удовольствием смотрел на жену. Впрочем, как всегда.

Тайком, когда Зина не видела, он тихонько крестился и читал «Отче наш», который помнил наизусть - у той самой иконы, которую унёс. А потом так неожиданно вернул Валерии  Дмитрий.

Дочь принесла её - без киота, завёрнутую в обычную оберточную бумагу.

Но это была та самая икона.

Киот смастерили новый. Теперь икона висела, как и положено, в «красном углу».

Зина, человек крещёный, но не особо религиозный, радовалась за мужа, поскольку видела, как обрадован он неожиданной возвратом ценной для него вещи.

Читая зазубренную с детских лет, благодаря бабушке, молитву, Яков мысленно благодарил небеса за жену.

Он осознавал, что фактически жив, благодаря ей.

Её настойчивости, с которой она повела его к врачу, её заботе и решительности во что бы то ни стало отвоевать его у смерти. Он ощущал эту заботу каждую минуту: когда она теплее укутывала его шею лично связанным шарфом, когда он, во время обеда доставал из своей сумки аккуратно приготовленные ею бутерброды, а из пакета с домашней едой выпадала записка: «Не забудь про лекарство! Люблю тебя!»

Таких мелочей было много.

Яков не помнил, чтобы они не то, чтобы поругались, но хотя бы поспорили. И поэтому понимал, что сейчас, на склоне лет, получил подарок, которого люди порой ждут всю свою жизнь.

Он дождался. Эта мысль грела всё его существо.

- Яша, ты какую рубашку наденешь?

Зина, слегка пританцовывая, подлетела к мужу, держа в руках вешалку с отглаженными рубашками.

- Предлагаю вот эту, светлую!

Она вся светилась от радости.

- Почему именно эту? – Яков улыбнулся.

- Она очень идёт к твоей красивой седой шевелюре! И к глазам! – Зина чмокнула мужа в макушку и чихнула.

Яков покатился со смеху.

- Хорошо, хорошо, надену эту, ты победила. Смотрю, тебе действительно хочется в гости.

Зина удивлённо распахнула глаза:

- Ты что?! Конечно! Это же день рождения Светланы! Знаешь, есть такая присказка, что родившиеся в мае будут «маяться» всю жизнь. Но к Свете это точно не относится. У неё такая хорошая семья. Виктор чудесный человек, дочери, Верочка с Надюшкой – отличные девчонки. 

Зина чуточку задумалась и вздохнула.

- Знаешь, Яша, я даже ей немножко завидовала. По-хорошему, конечно! – тут же поправилась она, - у меня ведь тоже дочка есть! Ольга. И внучек теперь целых две. Наташа и Анечка. Так что я прямо матрона! Мать семейства!

Она гордо подбоченилась и снова чихнула.

- Ой, Яша, ну что это за одеколон такой! Аромат шикарный, но я постоянно от него  чихаю.

- Все претензии к Валерке! – Яков хмыкнул. – Это же она меня парфюмерией заморской снабжает. Кстати, а Ольга с Костей точно придут?

- Точно! Я звонила им накануне. Они как раз должны Анечку у твоих оставить. Наталка обещала быть прекрасной нянькой. Правда, она сказала, что будет не нянькой, а «гувернанткой, как Джейн Эйр»*. 

Зина нахмурилась и, дурачась, со строгой миной произнесла:

- Девушку потянуло на классическую английскую литературу.  Это серьёзно…

- Идём уже! – Яков снова рассмеялся. – Тебе ещё нужно миновать без потерь наш дворовый «партком». Они тебя долго обсуждать будут, такую красивую, да на каблуках!

Зина хихикнула, как девчонка.

-Это ещё что… Я вот очки ещё надену. Тёмные! Модныееееее… Мне Валерка подарила! 

Зина надела на нос очки и стала похожа на какую-то резко поправившуюся иностранную кинозвезду.

- Ну как? – слегка кокетничая, спросила она.

- Просто великолепно! Теперь идём!

Они подхватили сумки и вышли из квартиры.

***

Виктор сосредоточенно разделывал селёдку.

Это был сложный и трудоёмкий процесс.

Сначала нужно было выпотрошить рыбу, промыть, аккуратно, двумя движениями, снять жирную, лоснящуюся кожицу. Отделить хребет, выбрать все мелкие косточки и только потом разрезать рыбу на красивые, одинакового размера кусочки, уложить в селёдочнице, не переборщить с маслом, напоследок украсить всё тоненькими колечками репчатого лука.

Эту ювелирную кулинарную работу Светлана поручала ему каждый праздник. 
Действительно, никто лучше не справлялся с разделкой. Вера обязательно переливала масла, а жена нарезала рыбу не так педантично и ровно.

Светлана трудилась тут же.

На её попечении были салаты и огромные, непривычные «ножки Буша»*, как в народе прозвали куриные «окорочка», которые стали появляться в продаже.
Невиданных размеров, они мариновались, укладывались на противень и отправлялись в духовку - теперь по всем праздникам.

Запах жарившихся в духовке окорочков был таким вкусным, что сводило скулы.

Виктор мужественно боролся с рыбой, стараясь не принюхиваться  к умопомрачительному  аромату мяса.

Но тут Светлана открыла духовку и стала поливать курицу уже успевшим вытопиться жирком. Кусочки уже покрылись поджаристой корочкой, вкусной даже на вид.

Виктор не выдержал:

- Света… - он шумно вдохнул. – Как думаешь, курицы всем хватит?

- Конечно! – Светлана утвердительно кивнула, закрыла духовку и снова вернулась к салатам. – Я как раз посчитала: нас трое, Надюшка не в счет, что она там съест…  Гостей пятеро. А кусочков десять. Я окорочка разделила, духовка большая, как раз всё уместилось на противень.