Мы за безопасные поцелуи! Поцелуйный марафон

Автор: Лана Мур / Добавлено: 27.03.20, 15:00:21

Ура-ура! Так хотела принять участие в этом марафоне и меня нконец-то осалили Людмила Черныш и Даха Тараторина

Теперь я тоже могу поделиться первыми поцелуями героев, а их у меня есть!

Начнем с самого необычного!

Я не возвращалась к человеческому облику, чтобы пока не вызывать вопросов, Ратан тоже не спешил обращаться. Подставив плечо и поддерживая, он помог мне дойти до ручья и, пока я пила, зализывал рану.

Я видела, как золотые лучи с черной окантовкой пытаются пробиться сквозь окружающее меня белое свечение. Почему-то образ пантеры не прятал, а наоборот, позволял видеть сияние спрятанного во мне магического дара. Но сейчас меня это не смущало. Я завороженно наблюдала за игрой света и цвета.

Черно-золотые стрелы окружали, пытались пробиться сквозь алмазную твердость света, когда же это не получилось, стали втягиваться обратно в окружающее Ратана свечение, цепляя при этом тонкие, ослепительно белые ручейки, и они охотно проследовали внутрь золотого облака. Я чувствовала, как энергия, покидая меня, уходит к Ратану и не жалела. Я хотела стать частью его, раз уж не могу впустить к себе.

Медленно, исподволь, они проникали все глубже, пока не достигли сердцевины и, сгустившись, не облепили Ратана сияющим контуром.

Словно что-то почувствовав, он передернул шкурой и недовольно проворчал. Затем посмотрел на рану, которая не желала затягиваться и рыкнул. Правда, рык больше напомнил просительное мяуканье. Заглянул мне в глаза и ткнулся лбом в лоб.

Я промурлыкала согласие и прошлась широким языком по черному блестящему носу.

«Вот и первый поцелуй», – грустно подумала, глядя на удаляющуюся лоснящуюся фигуру и подергивающийся хвост.

Женская сексуальность, наконец-то найдя предмет для воздействия, устремилась к мужчине, но по дороге встретилась с ответной волной желания. Они закрутились, смешались и рассыпались тысячами черно-золотых искр, не освещающих тьму, но наполняющих ее живой, пульсирующей энергией.

Майра не успела ничего подумать, ничего понять, когда, повернувшись на голос, обвила шею смутно угадывающегося в ночи мужчины в черном вечернем костюме и потянулась к губам.

Он не стал противиться, послушно склонился над незнакомкой и коснулся теплого, трепещущего шелка.

С того момента, как Майра почувствовала на губах горячее дыхание и упрямую непреклонность, как будто земля ушла у нее из-под ног. Словно утопающий, она хваталась за шею, сильные плечи и пила поцелуй, будто, умирая от жажды, нашла прохладный родник – жадно, ненасытно и чем дольше длился поцелуй, тем сильнее разрасталась жажда.

Майра совсем заблудилась в себе – зверь и человек переплелись так тесно, что она с большим трудом удерживала первого и не позволяла выступить клыкам и острым когтям, а на человека сил не осталось совсем.

Она смотрела в его глаза и видела, как они переключились на ее губы. Она знала, что за этим последует, но почему-то не хотелось сопротивляться.

Санджей наклонялся все ниже и ниже, повинуясь возникшему между ними притяжению. Он в любой момент ждал, что Айрин его оттолкнет и надеялся, что этого не произойдет, но она не двигалась. Потом она шевельнулась, пытаясь поднять руки.

«Вот оно», – обреченно подумал Санджей и ослабил объятия. Сердце разочарованно сжалось. Но Айрин, подняв руки, обвила их вокруг его шеи и, приподнявшись на цыпочки, отчего щиколотка начала болезненно ныть, приникла к губам.

Санджей замер от неожиданности, но потом его губы с наслаждением приняли неожиданный, но такой сладкий подарок.

Казалось, что в голове взрывается тысяча фейерверков, а губы горят от нежных, мягких, послушно следующих за ним губ девушки. Он забыл, что они стоят около входа в его же офис и в любой момент может кто-нибудь выйти.

Остались только он, она и их поцелуй. Его руки гладили ее руки, спину, а она, запустив пальцы в его волосы, притягивала его еще ближе, делая их поцелуй уже не нежным и вопросительным, а страстным и требовательным.

Вика будто со стороны наблюдала за тем, как она обвивает руками шею Раджа.

– Ты что… – донесся до нее растерянный голос Ракеша, но она не дала ему договорить, накрыв его полуоткрытые губы своими и чувствуя горький вкус кофе.

Едва губы Вики коснулись его губ, едва Ракеш почувствовал их нежное прикосновение, как все вопросы, которые он задавал и на которые хотел получить ответы, испарились из сознания. С глухим утробным рыком, он опрокинул Вику на подушки и уже сам впился в нее жадным поцелуем. Все возведенные и сдерживающие желание барьеры были сметены самой Викой, всего лишь легким прикосновением ее мягких губ.

Ракеш не имел ни малейшего желания прерывать поцелуй – как же мучительно долго он ждал этого, загоняя себя в жесткие рамки. Но он ни о чем не жалел – ожидание того стоило. Вика отвечала ему, сначала несмело, видимо еще сказывалось действие снотворного, но потом со все более возрастающей страстью. Ракеш провел кончиком языка по губам Вики и немедленно был пойман в плен. Тогда он языком разжал ее зубы и встретил, притаившееся ее притаившийся язык.

***

Только почувствовав губами гладкие, как мрамор, но обжигающие; твердые в момент прикосновения, но тот же час ставшие умопомрачительно нежными губы Ракеша, а на себе тяжесть его тела, Вика поняла, что на этот раз она на самом деле его поцеловала.

Не успела смутиться из-за своего импульсивного поступка, как ее уже закрутило в водовороте страсти, куда ее бросили умелые и нежно-властные ласки Ракеша, полностью осознающего свое право на них.

Мгновение оторопи от незнакомых прикосновений сменила жаркая волна. Прокатившись по всему телу, она закрутилась в животе тугим пульсирующим клубком. Влажный огонь ласкал губы, все сильнее и сильнее разжигая страсть, он дразнил и заигрывал, опалял и дарил наслаждение. Подчиняясь только инстинктам, полностью заглушившим тихий и невнятный голос разума, Вика поймала губами озорной огонек и он, воспользовавшись представившейся возможностью, попытался проникнуть дальше. Не встретив сопротивления, опьяняющий огонь скользнул глубже и стал обволакивать горячими вспышками ее язык. Едва Вика почувствовала это прикосновение, как из самой глубины ее существа вырвался сдавленный стон, а клубок в животе, туго закрученный и пульсирующий, рванулся навстречу Ракешу, чье желание осязала каждой частичкой тела. Вика изогнулась, вжимаясь в Ракеша, ее руки скользнули под рубашку его пижамы, а острые ногти впились в спину, не позволяя отстраниться.

Какое-то время мы молчали. Я смотрела на него, а он – не знаю куда.

– А давай потанцуем, – его голос в темноте был словно бархатистое прикосновение. По спине и животу волной пробежала дрожь и, свернувшись в животе, настойчиво толкнулась, отправляя меня к окну, а грудь вдруг остро почувствовала шершавость ткани и жажду совершенно других прикосновений.

– В халате? – пробормотала я. Вот сейчас бы мое платье и тонкие чулки пришлись как нельзя кстати, но они бесформенной кучей валялись где-то в темноте.

– Можешь без, – я не заметила, как он оказался рядом и обнял за талию. – Сэкономим время, – от чувственных раскатов и ощущения теплых рук кружилась голова, и дышать становилось тяжелее, но язва не могла смолчать.

«А у нас его так мало», – хотела сказать она, но к счастью не успела.

Его губы оказались приятно-упругими и пахли мятой. Сначала Роман целовал осторожно, словно спрашивая, но не встретив сопротивления, стал решительнее захватывать и прикусывать мои губы.

Разросшееся напряжение вырвалось легким стоном, и, пользуясь представившейся возможностью, принц углубил поцелуй. Языки вели жаркую борьбу за обладание территорией, а мои уши пылали и, наверное, даже светились

Вывернув шею, потому что все остальное было во власти рук Азата, я посмотрела на Загида. Рядом с ним стоял знойный официант и лучезарно улыбался, глядя на то, как мы танцуем. Но, откровенно говоря, мне было наплевать.

Хотелось всего и много – текилы, танцев, объятий.

За последними дело не стало.

Обняв меня сзади, Загид передал один шот Азату и насыпал соль мне на грудь.

Влил мне в рот приятно-сладковатую текилу, выпил сам, а потом, взяв в зубы дольку лайма, предложил мне.

Тяжелая волна похоти прокатилась по всему телу, по горлу тонкой струйкой стекала обжигающая текила, горячий язык проник в рот, обволакивая кислым вкусом лайма, и я не смогла сдержать стон удовольствия

– Спишь! – прямо перед ним стояла девушка. В темноте конюшни белели ее лицо и руки, свет, проникающий со двора сквозь распахнутую дверь, искрился золотом и обрисовывал стройную фигурку под тонкой тканью сари, а сладкий цветочный запах ударил в голову.

– Нет, тебя жду, – ухмыльнувшись, сказал Виктор и взял ее за руку. – Дипали, куда же ты убежала? – потянув, он уронил девушку на солому и навалился всем своим весом. – Какая ты ароматная, – шептал, зарываясь лицом в рассыпавшиеся волосы.

Иса дернулась, но Витор удержал ее голову и нашел губы.

– Ты пахнешь, как маковая булочка, – шептал он, когда отстранялся от мягких, пьянящих губ, чтобы втянуть воздух. – Ну что ты брыкаешься. Ты же сама пришла, – одной рукой он продолжал удерживать ее голову, а вторая тем временем, задирала тонкую ткань, скользя по шелковистой коже бедер, когда от звонкой пощечины из глаз полетели искры. Следом последовала и другая, и кто-то вцепился в волосы.

– Мерзавец! Как ты посмел ко мне прикоснуться?! К своей госпоже! Я с тебя шкуру спущу! – визжала девица.