Выбираем историю по отрывку 3))))

Автор: Анна Пожарская / Добавлено: 25.04.19, 21:59:17

Друзья,
лет пять назад большой книжный магазин проводил акцию "Найди историю по отрывку", предлагал выбирать книгу, давая читать из нее отдельные страницы. Так я нашла для себя книгу Дорис Лессинг "Золотая тетрадь". "Тетрадь" оказалась вовсе не такой, какой я нарисовала ее себе по прочитанному куску, но история стоила потраченного времени. Сегодня я, как тот большой книжный магазин, предлагаю вам найти милую душе историю по ее кусочку. Попробуем? (ссылка на книгу в последней фразе отрывка).

Сердце замирает от увиденного.
Я смотрю на картины и в каждой узнаю себя...
Да, это я!
Невероятно!
Портреты как будто живые. Точнее я на них такая. Запечатлена в движении, а не статично. Словно поймана, застукана. Неожиданно. На каком-то улыбаюсь, на каком-то грущу или смущаюсь с улыбкой на лице. Я же могу отличать свои эмоции. Особенно в глазах. Особенно на этих портретах.
– Это Рома написал? – уточняю я, хотя уже знаю ответ.
– Да, – произносит Руслан. – Я же говорил – брат тебя безумно любит.
Взглянув на эти портреты, понимаешь – да, любит. Я понимаю, чувствую, вижу... Только по-настоящему любящий человек мог написать такое. И этот человек – мой муж... Как жаль, что я его не помню. И как жаль, что здесь нет картин с его изображением.
Рассматриваю все картины по очереди, долго, внимательно, Руслан мне не мешает, стоит и молча наблюдает. Хотя я и чувствую от него вибрации, похожие на лёгкое недовольство.
Одна картина особо привлекает мое внимание, на ней я в голубом платье, поверх надет белый передник, стою на фоне голубого дома с белыми колоннами. Понимаю – это тот самый дом, который привиделся мне сегодня.
– Где написана эта картина? Что это за дом? – спрашиваю я.
– Не знаю, – пожимает плечами Руслан. – Да и скорее всего, эта картина плод воображения брата, – он фыркает и добавляет: – Рома любит фантазировать и переносить свои фантазии на холсты.
С досадой хмурюсь. Ведь я решила, что именно этот дом привиделся мне неспроста. Что-то он значит. Он должен существовать... Да и одежду похожую я тоже уже видела. Точнее себя в ней, в том саду с незнакомцем.
Было это или все увиденное тоже плод уже моего воображения, подсмотренного у мужа на картине?

– Яна, ты не думала, что у нас все могло сложиться иначе?
Ага. Понятно, куда ветер дует. Может, правда любит?
У меня вырвался такой неожиданный смешок, что со стороны это выглядело, будто я подавилась. Ладно, надо поставить точку в теме и больше к ней не возвращаться.
– Эмиль, ты меня любишь? Если нет, отвяжись.
Он приятно, но снисходительно улыбнулся, и мне захотелось ударить его кулаком в лицо. Умеет взбесить одной улыбкой.
Я отмахнулась и пошла к выходу, игнорируя насмешку. Почему-то после разговора с ним я всегда чувствую себя опустошенной. Вроде ничего такого не скажет, а выкрутит наизнанку. Единственный выход – дистанция.
– Подожди, – он загородил дорогу, и я остановилась, словно налетела на стену. – Почему ты спросила?
Эмиль пошел навстречу и я отступила. Два, три шага… Он так загонит меня в угол. Я пятилась, пока не уткнулась в стену.
– Не подходи, – предупредила я.
– Почему ты спросила. Отвечай.
– Да отвяжись ты от меня! – разозлилась я, крепко стискивая рукоятку пистолета. Эмиль его как будто не замечал. Он смотрел мне в глаза, а не на оружие, словно не верил, что я им воспользуюсь.
Он подошел почти вплотную и поставил руки по обе стороны от моей головы, рассматривая, пока я пыталась унять сердце. Не знаю, что он искал – я перепугалась до смерти.
– Ты ведь одна сейчас, так? После меня у тебя никого не было. Ты думаешь, я ничего не замечаю? Давай договоримся, я скажу, что люблю, а ты меня поцелуешь. И у нас все станет хорошо.
Он наклонился, думая, что я разрешу. Раньше я бы отвернулась, но не теперь. Вампиры не понимают по-хорошему, они идут напролом, пока не получат по морде. Я приставила ствол к его нижней челюсти, остановив на полпути.
– Даже не думай! – зашипела я. – Клянусь тебе, если попробуешь, я выстрелю. Я не поэтому спросила, понял?
Эмиль застыл, рассматривая меня сверху. Я ощутила собственное тело и перенапряженные мышцы, которые вот-вот начнет трясти.
– Яна… – если бы он сказал, что любит меня, я бы не поверила, но Эмиль долго молчал и неожиданно закончил. – Стреляй.

Запах мха и прелой листвы ударил в нос. Похоже, они оказались в той части парка, где садовник работал спустя рукава. Впрочем, оглядевшись, Ами поняла, что она ошиблась. Они находились на самом настоящем кладбище. Массивные каменные плиты, чуть покосившиеся столбы и уходящий вниз ход в крипту. Захотелось присвистнуть. Изобретательности темного можно позавидовать.
— Добро пожаловать, леди. Вы находитесь в святая святых. Здесь, в земле, лежат мои предки. Им тоже будет интересно с вами познакомиться, — с усмешкой прокомментировал темный маг.
— А в чем же испытание? — робко спросила одна из неизвестных девиц.
— Привести здесь все в порядок. Я не надеюсь на то, что вы поставите на место могильные камни, но к утру ни одной соринки тут быть не должно. У каждой из вас своя часть территории, — темный маг хлопнул в ладоши, и от земли поднялось мертвенное свечение.

— Те, кто не справятся к утру, выбывают. Я, так и быть, отправлю ваши тела вашим родственникам. За отдельную плату. Приступайте.

Суета была жуткая. Шутка ли, приём у самого графа Августа фон Гейма! Да приглашения на такие вечера за месяцы с руками отрывают. Сегодня через кованые ворота, что отделяли высший свет от городской черни, проходили самые именитые лица Аренгальда – столицы королевства. Именно здесь мужчина поджидал свою цель, наслаждаясь азартом охоты. Толпа вокруг бурлила, как варево в ведьмином котле: кто-то приезжал, кто-то спорил с привратником, отчаянно желая попасть на праздник жизни. Это позволяло оставаться незаметным, хотя бы до финального рывка. А потом – будь что будет.
Послышался свист. Сперва вдалеке, потом чуть ближе. Грохоча по мостовой, на набережную вывернула паровая карета. Такие машины были ещё в новинку даже для города. Люди спешили убраться с пути тарахтящего чудища, увести коней, и от души насмотреться на техническое диво. Даже толпа у ворот притихла, будто опасаясь соревноваться в громкости с механическим монстром. Машина, красуясь начищенным металлом и лакированным деревом, подкатила к воротам. Шум парового двигателя стих, гомон вновь набрал обороты. Этого гостя ждали на приёме с особым нетерпением, и он не разочаровал публику.
Вот он! Цель близка как никогда. Попасть внутрь нет никакой возможности – придётся сделать всё прямо здесь. Охотник сунул трость под мышку, чтобы не мешала, и запустил руку в карман плаща, готовясь. Люди вокруг были полностью увлечены зрелищем. А он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, готовясь рвануться вперёд.
- Это чего, господин Кравель подъехал? – голосил кто-то в толпе, упоённо глазея, как слуга помогает гостю и его красавице-жене выбраться из кареты.
- Точно. Великий человек, я тебе говорю! Изобретатель!
- Какая помпа, - брезгливо скривилась пышно одетая дородная дама, - сам по себе простолюдин, а корчит из себя благородного. Стыд какой!
Кавалер недовольно шикнул на спутницу.
Гость с женой шествовал к ограде. Махал в ответ на приветственные окрики и благосклонно улыбался. Когда из плотной толпы ужом вывернулся человек и бросился наперерез паре.

Фон Берг держал девушку в своих объятиях и не замечал ничего вокруг. Екатерина доверчиво прижалась к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала своего наставника, неумело, неуверенно. Тем дороже этот поцелуй был для фон Берга. Он глубоко вдохнул прохладный воздух и закрыл глаза. Генрих не променял бы этот первый девичий поцелуй на все вместе взятые страстные и чувственные, какими награждали его многочисленные светские красавицы. Это было странно и необъяснимо. Но это было прекрасно.
Сердце сжалось от сладкой боли и по груди разлилось приятное тепло. Никогда Генрих не испытывал ничего подобного. Это не была страсть, это не было порочное влечение, это была любовь. Настоящая и всепоглощающая. Она накрыла его с головой, и фон Берг понял, что задыхается от нахлынувших на него чувств, незнакомых, но таких нежных и хрупких. Генрих сумеет сохранить их и пронести через все невзгоды и опасности. Через все, что им еще предстоит пережить. Вдвоем они преодолеют любые трудности и сумеют защитить свою любовь. Ведь такое счастье редко кому выпадает на долю, а им повезло. Сказочно повезло.
Фон Берг осторожно провел тыльной стороной ладони по щеке девушки, она лучезарно улыбнулась Генриху и коснулась трепещущими губами его пальцев. Нежная, невинная, чистая душа. Преданная и беззаветно любящая его, несмотря ни на что. Верящая ему и прощающая все. А ведь он так жестоко предал ее, пусть и невольно.

Арм-Фар по-хозяйски подхватил меня на руки и, медленно спланировал на землю летающего острова. Ветерок обдал моё лицо и словно смахнул липкую паутину страха. Я поддалась этому волшебству и с удовольствием снова захлопнула ту страшную дверь, с которой у маленькой Ули ассоциировалась смерть.
Я ещё жива! Существую в удивительном мире, о котором другие могут лишь мечтать, лечу на руках потрясающего мужчины… Да, кетч мог бы быть чуточку мягче, немного улыбчивее, но кто знает: может, хозяевам обителей улыбнись лишний раз, они и с трона сбросят за недостаточную властность? Прямиком в это «ничего»…
На земле Арм-Фар не спешил отпускать меня и, важно ступая, понёс к замку. Я заметила стайку девиц: кажется, мои конкурентки изрядно переволновались, раз всё это время не двигались с места. А теперь, наблюдая, как Повелитель несёт меня на руках, и вовсе разыграли знаменитую сценку «К нам едет ревизор». Ох, девчата! Да ревизор по сравнению со мной детские хороводы водит!
– Ты сильно побледнела наверху, – неожиданно мягко произнёс Фар и с беспокойством посмотрел на меня. – Я забыл, что ты из мира, где многие испытывают недомогания во время полёта.
Я едва не рассмеялась: он что, решил, что я страдаю от воздушной болезни? Покосилась на девушек и, замечая, как быстро растут мои очки в их глазах, решила притвориться слабой. В конце концов мужчинам нравится быть рыцарями… А ещё такое их поведение чертовски сильно не нравится соперницам. Вздохнула и, опустив ресницы, проговорила:
– Мне гораздо лучше… – Опасаясь, что он опустит руки, быстро добавила: – Но голова всё ещё кружится.
Глядя на напряженное выражение моего принца, улыбнулась (словно исполнял сложнейшую поддержку в балетной партии, кроссы мои дырявые!) и, поддавшись импульсу, обвила шею Повелителя и, потянувшись к нему, мягко прикоснулась к плотно сжатым губам нежным поцелуем. Фар застыл так резко, словно на ходу в стену впечатался, руки опустил-таки, и я, взвизгнув, упала.

Шеф склонился ко мне (видимо, чтобы до меня лучше дошел смысл его слов), а я едва не отшатнулась. — Сейчас я вижу перед собой незрелую, несамостоятельную, неспособную сосредоточится, — Ван Райан говорил тихо и мягко, даже нежно. С совершенно невероятной интонацией, которая вышибала почву из-под ног. Голос его звучал настолько непривычно интимно, что у меня брови на лоб поползли. — … эгоистичную, грубую и крикливую девчонку, которой необходимо бы задать хорошенькую трёпку.
Я нервно сглотнула. Ван Райан остановился и вернулся в свое прежнее состояние. Состояния спокойствия и уверенности в контроле над ситуацией. Потрясающий спектакль, но он окончен. Похоже, всё позади, и мне удалось пройти через этот коварный и изощренный способ чтения морали.
В моем разуме уже даже сформировывалось то, что я могла бы сказать в ответ. Особенно, по поводу трёпки. Нечто из серии: «А-а-а, так вот какие у тебя фантазии?», и постараться бы еще улыбнуться от всей души. Но какая-то часть сознания твердила мне о чем-то очень важном. Важном и опасном одновременно.
Не знаю почему, но я посмотрела на свои руки. В мгновение ока сердце забилось пойманной птицей. Из центра обеих ладоней вырывалось синее пламя. Языки пламени неспешно лизали кожу, не причиняя вреда или боли, и постепенно охватывали целиком обе кисти рук. По спине побежали мурашки. Как будто под гипнозом, я поднесла горящие руки на уровень лица.
— П-п-покурила… — истерически простонала я. Сигарета окончательно вывалилась из раскрытого в немом крике рта. Ужас охватывал меня. Проникал в самые закоулки души. Подчинял себе без малейшей надежды на пощаду. А пламя все разрасталось и разрасталось.
Чьи-то холодные пальцы вцепились в плечи.
— Кристина, успокойся! — голос с трудом пробивался сквозь непроглядный мрак, затопивший мысли. Не помогло. И меня раз за разом звали, просили и говорили что-то еще, но я не знала, как заставить себя сбросить оцепенение.
— Я прошу тебя!
Прошу тебя…
— Не сдавайся!
Не сдаваться…
Слушать… Просто дышать… Медленнее… Снова мое имя…
Пламя подбиралось уже к плечам.
Я помню, как по-разному произносили это имя близкие мне люди. Мама, Дженнифер…
Руки опустились, и я поняла, что улыбаюсь. Улыбаюсь, наверное, такой глупой улыбкой. Ноги подкашивались, но чувство опасности покидало меня. Способность адекватно оценивать происходящее стала возвращаться. Синего огня уже не было. Вздох облегчения. И… я… вот, блин! Стояла на ногах, только потому, что меня, точно безвольную тряпичную куклу, держал за плечи Ван Райан.