20 лет и 2 недели

Глава 11

В пятницу вечером Радик позвонил Лене – хотел пригласить ее в кино на выходные. Она была на каком-то мероприятии и сказала, что перезвонит. Радик ждал ее звонка, но тщетно. Прошло полтора часа. Но она не звонила. Радик вышел прогуляться в магазин. Потом сидел в интернете. Поработал над новой программой. Телефон молчал. Его охватила тягостная тоска, и он решил пораньше лечь спать (хотя и времени уже было почти одиннадцать). Выключил компьютер и телевизор. Расстелил постель, сходил в душ. Выйдя из душа, проверил телефон – пропущенных звонков не было. Лег в постель. Как и прошлым вечером, принялся вспоминать школьное время. Но сегодня воспоминания не всплывали из памяти так легко, как в прошлый раз. Приходилось напрягаться. Заснуть не получалось. Тоска дошла до какого-то предела, за которым, как казалось Радику, в его теле вот-вот появится физическая боль. Ему пришла в голову мысль выпить снотворное. Но в домашней аптечке ничего подходящего не было, а в круглосуточную аптеку идти было лень. Вместо снотворного он обнаружил в аптечке «Новопассит», и решил выпить его. Вернувшись в постель, снова лежал, чувствуя себя раздавленным и опустошенным одновременно. Видел себя ярко-красной консервной банкой тушенки, на которую наезжает автомобильное колесо. Потом задался вопросом, откуда взялась или куда делась опустошенность – картинка с тушенкой и колесом давала только образ раздавленности. В этот момент пискнул телефон. Он схватил трубку. «Одно новое сообщение». «Ты еще не спишь? Не поздно позвонить?». Отправитель – Лена Нуштайкина. Радик быстро набрал на клавиатуре ответ: «Еще не сплю. Буду ждать звонка.» Лена позвонила через несколько минут:

- Извини, я не могла позвонить раньше. Была на мероприятии.

- Что за мероприятие?

- Презентация новой литературной премии. Меня пригласили по линии районо, - сама не ожидая от себя, соврала она.

- Было интересно?

- Да, познавательно. Познакомилась со своим кумиром.

- Кто твой кумир?

- Красов. Ты только не смейся.

- Я не смеюсь, так как его даже не читал.

- Не обязательно читать писателя, чтобы над ним смеяться.

- Наверное… Но, к моему стыду, я даже не знаю, о чем он пишет.

- А я зато теперь знаю, о чем будет его новый роман.

- И о чем же? – Радик чувствовал, что в нем накопилась некоторая злость на Лену за то, что она долго не звонила – несмотря на объективную вроде причину, которую она назвала. Но нельзя было показывать, что он обижается, и вместо этого его злость проявляла себя, наполняя фразы непривычным для него ехидством и резкостью.

- О татаро-монгольском иге.

- Заезженная тема…

- Наверное. Но он ее собирается как-то совсем по-новому и по-своему раскрыть. А еще он был пьян и целовал… - Лена осеклась, чуть не проговорившись про Воронина.

- Кого целовал?

- Поцеловал мне руку.

- Теперь ее не моешь?

- Почему? Сразу помыла, как вернулась домой.

Лена не замечала ехидства Радика. Она увлеклась разговором, самим процессом говорения. Ей нравилось, что ее слушают, и хотелось продолжать и продолжать говорить – тем более, после мероприятия, оставившего у нее ощущение сухости. Лена не могла себе представить, чтобы она могла там что-то говорить, и ее рассказы могли быть интересны тому же Красову… Или даже Сергею. В течение всего прошедшего вечера невысказанные слова копились в ней, как вода в резервуаре (но дамба была высокой). Теперь же дамба прорвалась, и она рассказывала все Радику. Радик же слушал внимательно. Лена еще в прошлый раз отметила, что Радик умел слушать.

- После участия в этом мероприятии я в очередной раз убедилась, что все меньше понимаю происходящее вокруг. Была уверена, что большинство современных писателей прозябает в нищете, впрочем, как и вся наша культура. А тут – литературные премии, шикарные приемы, дорогие закуски, которые я никогда не пробовала, элитные вина, коньяки… Где правда? А еще, честно говоря, все эти творческие люди к концу вечера меня порядком утомили. Они все так активны и энергичны. Так убежденно о чем-то говорят. Но я не совсем понимаю - то ли они действительно так хотят меня в чем-то убедить, то ли просто получают удовольствие от своего уверенного голоса – вот, посмотрите на меня, как я уверенно, умно и иронично говорю. Мне все-таки кажется, что скорее – второе. Но если они действительно серьезно пытаются меня в чем-то убедить и так для этого напрягаются, тратят столько сил и энергии – то это вообще как-то смешно, глупо и даже неудобно за них. Как будто то, что они говорят, действительно так важно.

- Так а о чем они говорят? – Спросил Радик.

- Больше всего о политике, об исторической и социальной справедливости, об ответственности. Ну и, конечно, о литературе и культуре, которые должны все это отражать. Более того, как мне показалось, некоторые считают литературу служанкой политики и социальных идей. 

- Ты не считаешь эти вещи важными?

- Нет. Не такими важными, как они это пытаются представить. Далеко не такими важными… - Задумчиво повторила Лена.