37 осенних дней

37 осенних дней

К концу 37го осеннего дня, проведенного, как один. Начинавшегося с звонка будильника и заканчивающегося парой таблеток снотворного, я поняла, что мне наконец-то стало скучно.

Работа из дома — это всегда немного не о нормальной жизни, потому что ты всегда на работе, но, если тебе не хочется жить – работать это то, что нужно. Включение ноутбука и пары огромных мониторов, гарнитура на голову, и первый же звонок уносит меня из реальности на пару часов.

Но желание не делать ничего в реальной жизни было совсем о другом.

То, чего мы боялись все-таки, случилось 2 сентября. Ты решил остаться в семье, после трагичного падения твоей бывшей жены на лестнице и парой сломанных зубов, истерики дочери и полного вакуума вины. А я решила не отвечать тебе больше, потому что опошлять все это разборками в стиле, кто кому врал и кто виноват, совершенно не хотелось.

Я надеялась, что осень спасет меня скукой, приходившей внезапно и толкавшей меня на веселье, хотя бы и в таком ничтожном, как поход в книжный. Зависнуть там до закрытия, читая, но ничего не взять. Выйти оттуда с пустыми руками, но полной головой. Пойти гулять по ночному городу с наушниками в ушах. Намотать шарф, выпить пару бокалов вермута под «Модель для сборки» и ехать пьяной в метро, как будто тебя кто-то где-то ждет.

--

Перед огромных окном на лес, я прокручивала назад все наши разговоры в мазохистическом удовольствии. И на третьей чашке чая, я поняла, что есть одна фраза, которая повторялась у нас ну раз в день точно, как было бы проще, если бы мы встретились раньше. Мы вспоминали, где мы пересекались или могли пересечься за эти 20 лет в Москве. Но почему-то в наших поисках этих идеальных моментов встречи, мы всегда были с кем-то: то я была замужем, то ты уже женат. То, были совсем разные и занимались вещами несовместимыми с романами.

И вдруг я вспомнила одну старую историю нашей семьи – о мистических таланта деда, который не только мог заговаривать раны, но и мог предсказывать будущее, каким-то образом переписывая прошлое. Семья была эклектичной, чтобы это все принималось всерьез, в ней рассказы о ведьмах соседствовали с рассказами о плазменных двигателях для космических кораблей и программировании. Причем рассказы о ведьмах и о том, кто там творил заговоры, говорились шепотом, где-то между кладовкой и кухней, как-то между делом, как бы не по правде. А вот статьи из «Науки и Техники» всегда обсуждались очень громко с надрывом и с желанием надрать оппоненту зад, если не сошлись во мнениях.

--

Электричка везла меня на юг, там на насыпанном острове, рядом со станцией через озеро, прямо сейчас, сестра сидела в шезлонге на своем собственном причале и курила. Скорее всего рядом стоял стол с только что сорванными помидорами с грядки, и наливка на клюкве. А на коленях лежал Кинг, что там у него новое вышло?

Я: «Как ты не боишься читать эти ужасы?»

Сестра: «А я и боюсь, сплю потом со светом»

Я сошла на станции, прошла по насыпи, пролезла под платформой, чтобы пойти по короткому пути. Вдалеке и правда была видна фигурка, которая ходила взад-вперед по деревянному причалу.

Что меня удивило больше всего на ее причале, это то, что рядом с ее креслом стояла большая резиновая желтая уточка с красным клювом, сестра любила приобретать странные вещи, типа торса ангела с крыльями без перьев и в очках пилота. Тех, когда воздухоплавание еще было в новинку.

После 4 стопки наливки и яблочного пирога, она сказала мне, чтобы я уже нашла себе другого и перестала компостировать мозги себе и окружающим. И вообще, какие ведьмы, бог с тобой, вот у нас был питерский архитектор, построил одно из зданий на набережной Невы.

После 6той я села на край причала и стала петь, ну, потому что это же невозможно. Она подхватила и мы спели на два голоса пару песен акапелло. У нас всегда прекрасна заходила «Звезда по имени Солнце»

Начало смеркаться и холодать. Она принесла пледы из дома. А потом вздохнула и положила рядом со мной коробку от старых советских часов.

Сестра: дед сказал, что ты когда-нибудь придешь и спросишь об этом. Что отдать тебе только в том случае, если ты будешь пьяна и начнешь петь. Он даже сказал, где это будет.

Я посмотрела на нее в недоумении, не торопясь трогать коробку. От деда у нас было много интересных вещей, например, индийские шахматы из слоновой кости. Или дорогая красно-золотая парча с искусно вышитыми огромными цветами. Про эти часы я даже не слышала, но это было, как бы сказать, совсем не мистический предмет.

Сестра: я думала, момент будет пафоснее. А ты не будешь сидеть на причале, вся в соплях и практически в дрова. Знаешь, что. Ты останешься у меня сегодня, на втором этаже мы как раз поставили маленькую кровать, там, конечно, места совсем мало. Стоит зеркало, кровать и тумбочка.

Я молча кивнула и махнула 8мую рюмку. Мир становилась не только печальнее, но и неотвратимее. Все казалось сейчас обращено ко мне, даже электричка вдалеке сигналила именно мне, и заползающий за облака месяц грустно качал головой. Желтая уточка молчала, наблюдая приближение поезда.

«Месяц, месяц, ты могуч, ты гоняешь стаи туч»

Последнее что я запомнила в этот день это свое одурелое отражение в зеркале, напротив кровати.

--

В воскресенье утром весь поселок вымер, потому что все поехали в город по делам. В записке от сестры значилось, что они поехали за продуктами и вернутся не скоро. Я спустилась вниз, умылась, выпила кофе и прочитала все, что мне прислали за 12 часов моего сна. От моего «Прекрасного Принца» были тоже, я пролистала вниз много вопросов: где я и не нужна ли помощь? И выключила телефон. Под голой яблоней стояла желтая уточка, охранявшая мой покой, как собака на привязи.

Нужно было тоже собираться и уезжать, снова впадать в спячку и ипохондрию. Заставлять свое тело делать вещи, необходимые для поддержания его существование. Но вон мой взгляд зацепился за…

На тумбочке лежала Коробка.