40 снов Люсиль

Пролог

Комнату окутывал уютный полумрак, как и обещал Рене, очевидно, стеснявшийся того, что должно произойти, или он просто пожалел чувства Люсиль. От портала, стоило ему захлопнуться за её спиной, пламя единственной свечи, зажжённой на столе у окна, взметнулось, пожирая достигнувшую его волну магии. Сам Рене сидел в кресле, недалеко от камина, свет которого так же был закрыт подставленной решёткой для сушки вещей. Люсиль заметила лишь силуэт, поднявшийся из кресла и шагнувшей ей навстречу.

Всё было так, как он обещал. Не произнеся ни звука, Рене приблизился к ней, взял за руку и повёл назад, к креслу, куда опустился сам и усадил её к себе на колени. Ни приветственного поцелуя и попытки потрогать её, дрожавшую от нервного перевозбуждения. Люсиль хотела убедиться: они подходят друг другу, – и она получит, что хотела… О, эта его эмоциональная скупость мужчины, уже обручённого и пытающегося сохранить чистые отношения с невестой, эта верность!.. Именно эти качества добавляли Люсиль одержимости – доказать, что она лучше какой-то нортоновской лумерки, она – слаще, привлекательнее, и её магия подходит к его, удивительной и самобытной… Магия, вызывающая умиление, восторг и преклонение…

Люсиль показалось на коленях неудобно, и она поёрзала – понятливые мужские руки под бёдрами приподняли и прижали её к себе ближе, а потом как бы неохотно отпустили. Рене будто чувствовал, что под плотным шлафором Люсиль – рубашка из самого нежного льна, почти прозрачная и ласковая на ощупь. С соблазнительным вырезом и изысканнейшими кружевами. Люсиль выбрала лучшую, ту, которую бы надела лишь для самого желанного, любимого. Под рубашкой белья не было, ведь у неё был свой план. Беспроигрышный план. Если Рене – на самом деле тот мужчина, каким его узнало сердце.

Её лицо притянули пальцем за подбородок. И стоило Рене коснуться её – Люсиль пошла бы за ним на край Всемирья, чувствуя это поддерживающее движение. Тот самый миг – пауза перед долгожданным счастьем – и, наконец, его губы накрывают те, что послушно раскрываются навстречу. Словно неосознанно, она провела рукой по его груди к плечам и закинула за шею, чтобы удобнее прижаться.

Юношеские руки отреагировали на эту шалость, обхватили полуразвёрнутый корпус Люсиль, одна ладонь легла на бёдра, вторая – поднялась выше, к плечам и в том месте начало жечь: захотелось, чтобы он сжал сильнее, до боли.

Целовался он умело, сначала главенствуя в хореографии поцелуев, а потом отступил, давая шанс девушке проявить себя. И Люсиль сделала то, что представлялось ей самым желанным за последние недели – проникла пальцами в удивительно мягкие волоса на его затылке и впилась в губы, нескромно прикасаясь своим языком к его. Этот приём был описан в книге «Наука нежности», которую он не читал, как оказалось, но ведь, безусловно, мог так целоваться со своей невестой, этой жалкой служанкой?

Рене рвано вздохнул и, в конце концов, наконец, расслабился, подчинился не технике поцелуя, а его страсти. Прикосновения становились всё более жадными, а спарринг языков дерзким. Громкие чмокающие звуки в безмолвии комнаты показались Люсиль умилительно интимными, но Рене пока только целовался, вёл к магической проверке – слиянию, хотя его пальцы нет-нет, да и судорожно сжимали шлафор, прихватывая немного тело под ним, но тут же отпускали, вспоминаю о совести, которая запрещала хозяину лишние чувства. Люсиль прислушивалась ко всему этому, пока её не вырвало из реальности…

Никогда прежде она не чувствовала такого сильного магического слияния. В нём была сладость и горечь, страх потери, настолько мощные, что сердце Люсиль забилось медленнее, а из глаз брызнули обильные слёзы.

Рене был лучше всех, он был – её!

Какими жалкими показались осторожные магические проверки на последнем балу: маги будто боялись её, не доверяли ответу судьбы. Рене был другой – открылся полностью, показал свою медовую суть.

Люсиль застонала, чувствуя расслабление во всем теле, но пульсировал сладостный узел желания внизу, словно собравший в себя всё её напряжение и страхи. Теперь она была уверена: Рене поймёт, что интуиция её не подвела и он – её, Люсиль, и только её одной! Она докажет это!

Отпустила силу, рвущуюся к нему, и наградила Рене, поделилась ею. Теперь её часть будет всегда с ним, полгода точно. Нортоновская лумерка обязательно узнает, если не почувствует, взревнует и отпустит ненаглядного, уже не идеального мужчину. А Люсиль окажется рядом и заберёт себе!

Она вздрогнула, когда в неё ответно вдруг полилась незнакомая маг-сила. Рене делился своей, а значит, слияние было обоюдным, и он всё-таки был ею очарован, был! Люсиль охотно приняла дар, а затем их поцелуй распался.

Рене тяжело дышал, на короткий бесконечный миг припал к её шее, чтобы взять себя в руки, и отпустил. С сожалением! Люсиль это чувствовала! Его руки снизу подняли её и отодвинули.

«Ну, куда же ты, дурачок, меня прогоняешь?» – подумала она, улыбаясь, поскольку была уверенна, что Рене теперь, после слияния, должен передумать. И зацеловать её, показать свою науку нежности.

Она встала, однако почувствовав, что затекло тело от неудобного положения, но не торопилась уходить. Рене предупреждал вчера: проверили слияние – и на этом всё. Люсиль строит портал и возвращается к себе. Но он ведь даже не подозревал, что слияние будет таким волшебным! Люсиль торжествовала.

Рене поднялся, протянул руку, хватаясь за её и слегка оттолкнул, напоминая про уговор. О, эта его суровость! Девушка подчинилась, но медлила. Оставшейся портальной магии было в избытке, просто… Просто она всё ещё надеялась, что он не даст ей уйти. А без нижнего белья особенно явно чувствовался огонь в чреслах…