7емь

Глава 1

Море сегодня особенно пахнет. Грозой. Оно бушует, шумит, разбивается тысячей брызг о подножие скалы. Там, за баллюстрадой этой древней каменной терассы семь секунд полета. Она считала. Если сбросить камень, то его с радостью схватят волны —  на счет семь.  

Она любила эту терассу. Наблюдать с высоты Королевской скалы за волнами и чайками. Видеть, как закатное солнце растворяется алыми разводами в море, и мечтать о преступлении. Семь секунд полета, а затем — короткая боль и алые разводы на колыхнувшейся воде. Конечно, будут искать. Будут думать, что королева окончательно потеряла рассудок... 

Но пока это лишь сладкие грезы. Она не доставит им удовольствия так подумать о себе. Антиве нужен сильный монарх. И, как бы не было тяжело, сколько бы ответственности и беспросветной горечи не давили на хрупкие женские плечи, —  живи. Живи, принимай решения, не давай поблажек никому. Даже себе!

Катарина сжала пальцы на гладкой каменном валике баллюстрады, отполированном ветром, солнцем, и, отчасти, ею самой. Кружевной платок, зажатый в худощавых пальцах, ветер не раз пытался вырвать и унести прочь, подальше от этого гиблого места. Но она лишь сильнее стиснула его.

Пора…

Там, за спиной, ждал замок Кастер. Дом, ставший тюрьмой. Древнее детище рода Ренталей. Рода отступников, предателей, лжецов и королей. Именно так, не разделяя почести. Они не были святыми. Деды, тетка, троюродный кузен и почившая три года назад престарелая двоюродная сестра. Умерла своей смертью, от глубокой старости…

Единственная. Остальные или не убереглись от яда, или…

Она снова посмотрела в бушующую пропасть. Семь секунд — не так уж долго. Возможно, это даже менее мучительно, чем месяцами умирать от разлагающихся органов внутри...

—  Ваше величество…

Она обернулась на мужской голос не сразу, и только потому, что на этой террасе подданные просто не смели появляться. Ее взгляд неспешно скользил по белой вязи рун на черном капюшоне, по шнурам хорошо кем-то выглаженной и выстиранной мантии. Полоска с рунами плавно переходила с капюшона на грудь, и колыхалась где-то в складках у каменного мозаичного пола. 

Некоторые символы она знала, они были знакомы ей с детства, от учителя по звездным картам и мореходству. В молодости он тоже был глубоко увлечен астрономией, физикой, алхимией. Но мага из него не вышло, хотя он до последнего вздоха не снимал аналогичную мантию, искренне полагая, что она защитит его от смерти и злых чар. 

И снова ее взгляд приковало бушующее море. Солоноватые брызги первых капель дождя все чаще оседали на лице, скатываясь к губам. 

—  По вашему приказу Архимейстр выбрал нескольких самых способных воспитанников Магистериума. Я не дождался вашего визита в тронный зал, и…

Королева внезапно содрогнулась от жесточайшего приступа кашля, зажав рот замятым, ставшим влажным в ее руках платком. Кровь алыми разводами обагрила королевские кружева. 

Приглашать змеенышей Магистра в собственный замок было самым унизительным из всего, что она когда-либо делала. Отчаянный шаг, учитывая, что уже несколько десятков лет они были изгнаны из всей Антивы, общение с любым из них открыто порицалось вплоть до публичной казни. А сам Магистр, убивший ее деда и отца, был приговорен к смерти. 

Но эти трусы, называемые королевской гвардией, лишь пару раз попытались исполнить приговор. И каждый раз возвращались с мертвецами, среди которых не было самого Магистра. Год назад, в третий раз на щедрую, умноженную во много раз награду, польстились лишь двое рыцарей из личной охраны королевы…

Их было особенно жаль. 

Но Архимейстр давно настаивал на этом безумном шаге. И все же, логика в этом была. Никто не знал яды и противоядия лучше него, но и этих знаний не хватило для того, чтобы королева пошла на поправку. Здесь нужно было нечто большее, чем просто знания и опыт. Жизненно необходимо стало Чудо. А возвращать к жизни даже умерших мог только один человек, и он давно стал предателем и врагом. Как и его последователи, впрочем. Это было почти самоубийство, но вместе с тем и крохотный, единственный шанс на жизнь.

—  Вам лучше вернуться в замок, —  настоятельно порекомендовал он.

Голос его звучал хрипло, словно маг был давно и безнадежно простужен и противно скрипел, царапая нервы.

Оправившись от приступа, она пошатнулась, и едва не упала. Но локоть под черной мантией вовремя оказался на пути ее рук, рефлекторно ищущих опоры. Это стало неожиданностью, —  настолько не привыкла королева к чьей бы то ни было помощи. И поскорее выпрямилась снова, чтобы отойти подальше от магистериумского выродка. 

Здесь, на пустынной террасе, ему ничего не стоит применить магию против нее, или проткнуть изможденный излияниями живот кривым кинжалом Магистра. И в целом не имело никакого значения, как именно она умрет. Но инстинкт самосохранения все еще толкал королевские ноги прочь. Еще хотя бы на шаг, подальше.

Он напряженно наблюдал за ней, и в какой-то момент ей с ужасом почудился блеск стали в складках черной мантии. Скользнув украдкой взглядом по балконным ставням, она с холодом в сердце убедилась, что дежуривший у входа стражник лежит на полу, широко раскинув руки. Самый верный, один из последних преданных людей. 

На глазах навернулись слезы, но королева не плакала. Отступая к пропасти, она отчего-то улыбалась. Может, от скорой встречи с покоем и безболезненным, бесплотным существованием. А может, это паралич лица проявился следующей стадией болезни, вызванной одним из тех бесчисленных ядов, что она приняла поневоле за этот месяц?..

Маг молча наступал. Складки его мантии развевались на ветру, и знакомые руны то и дело мелькали белыми всполохами. “Дага, Омни, Сатрен” —  зачем-то беззвучно шептала она, повторяя название тех, что знала. — “Кеммен, Таора, Ант”. Это успокаивало раскаленные до предела нервы, но не защищало от страха. Смерть можно долго умолять о встрече. Но когда она наконец снисходит до внимания и внемлет зову, принять ее безропотно удается не каждому.