888 оттенков Мысли

Родителям

Звездочка на пути -.. (Папе)

... – Это голос Отца. Кто, как ни он, твой родитель, знает, что ты – лучший в мире ребенок, самый любимый и родной. Даже если ты совершаешь ошибки, даже если ты уже вышел за порог детства и… дома.
«Как же мне этот дом надоел! – подумал однажды Сын, одетый в модный костюм и все скучающе глядя на дверь. – А еще и отец принялся отчитывать: ты то не сделал, ты не так выглядишь; выполни то, забудь это!... Просто невозможно это слушать, да и неужели он не понимает, что не все такие скучные, как он, что мне жить хочется, а не куковать в одной квартире с ним до окончания веков!... Надо решаться это сделать, я уже взрослый!... И у меня все получится…».
Как просто это сказать и с наслаждением дышать воздухом вне дома, небрежно бросив Отцу на прощание: «Я иду искать работу!».

А самому отправиться искать своего счастья. Казалось, оно рядом и стояло в лице представительных мужчин с солидными сигаретами в руках и винами в руках.
Сын знал, что к ним не так просто попасть, надо сначала «самому встать на ноги». И это дело не из простых – он еле-еле накопил мелкой работой на билет в соседнюю страну, чтобы там использовать знание культуры и устроиться учителем.
И даже такая извечная профессия имела преграды в трудоустройстве; но, к счастью, Сын свободно преодолел их, благодаря, как ему казалось, своему умению договариваться и получать желаемое. А что в него входило?
Об этом он и мечтал, после напряженного дня срывательств голоса с учениками и коллегами, которые не слишком-то с ним сдружились; в мечтах ему виделась красивая подружка, машина новой марки, представительные друзья и, главное – отдельная квартира, в которой можно будет жить отдельно от папы.
« «А как он там?» - ну что тебя за пустяки интересуют?! – говорил сам себе Сын, с самодовольным аппетитом уминая дорогостоящий сыр с виноградом. – Лучше давай работай, чтобы потом накопить на более приличное убранство – это старомодное какое-то… Тебя ведь ждет новая, красивая жизнь!..».
Увы, не так быстро она достается, как ему хотелось бы. И потому самоуверенный юноша с удивлением заметил, что все его разочаровывает – работа становится невыносимой, живет он в бедной комнате, ездит на страшненьком автобусе; в приятелях оказываются ничем не примечательные служащие, а женщины не обращают на него внимания!
А оно только приковано, механически и устало, довольно небрежно к ученическим тетрадям и скромному быту, который весьма нелегко в одиночку обслуживать. И не удивительно, что Сын стал с теплом вспоминать, как Отец, без жены, с удовольствием помогал ему в хозяйстве и разделял с ним учебу и досуг. Он, его милый и заботливый папа, всегда его понимал и согревал, несмотря на все замашки и обиды…
Юноше даже стало обидно, что он так сухо с ним попрощался; как будто с роботом; он внезапно осознал, что не попал сам и на простую работу сам – все это талант его Отца спокойно сосредоточиться на цели и достичь ее!
Как многое связывало его с папой – и внешность и даже немного характер, но сильнее всего – какое-то приятное волшебство родства. Потому Сын с таким упоением и любопытством разглядывал папину фотографию, наспех прихваченную наспех из дома. Она изображала его таким, в каком возрасте сейчас его сын, может, чуть старше; таким же элегантно одетым и взросло выглядящим.
Только глаза более задумчивые и… теплые. Сын только сейчас понял, что без них он даже не увидел бы свет, всю красоту детсва и возможности будущего. Как будто они отдали всю радугу ему, молодому и сильному, а сами остаются тихо в тени дома.
«Хотя нет! – со страхом вдруг подумал юноша, тревожно глядя в окно, - Пока я тут горячусь над безразличными коллегами и ветреными учениками, курю и выпиваю с малознакомыми сомнительными типами, нелепо навязываюсь девушкам; мой папа совсем один!.... Ну и что, что я ему деньги высылаю, деньги не вернут того, что у него было – молодости!... Папа все чахнет без меня, пока я такой лоснящийся... Прости меня, папочка!..».
И с этими живительными мыслями Сын принялся скоропостижно сжимать расходы, чтобы накопить на билет домой. Даже в общении он стал весьма избирательным, чтобы потом чистосердечно признаться в своих ошибках и исправиться, больше не краснеть перед Отцом.
И он, вдали, наверняка бы, радовался, узнай, что его единственный и любимый Сын бросил, хоть и с раздражением и нервным настроением, курить; стал рано вставать и немного заниматься спортом, чтобы стать таким же сильным и красивым, как папа в молодости; завел полезное хобби, чтобы порадовать его талантами….
Талантом юноши стало умение ласково и справедливо обходиться с детьми, которые раньше его раздражали и заставляли потом украдкой принимать, в столь юном возрасте, снотровное и сердечные капли. А еще – покладистость в отношении с коллегами, сдержанность и учтивость с женщинами.
«И как все же замечательно, что у меня есть кто-то, ради кого достойное дело – так стараться! Это – мой папочка!...» - думал Сын, с удивлением замечая, что отец будто рядом с ним и наполнил его новыми силами, его жизнь – новыми красками и подарил успех!
Успех незначительно, но столь живительно и солнечно ознаменовался самым светлым явлением на земле на свете – первой, счастливой любовью юноши; к простой девушке, которая стала с ним встречаться не потому, что он – успешный учитель и много зарабатывает; не потому, что к нему тянуться в дружбу состоятельные люди; и даже не потому, что он имеет квартиру и машину.
А потому, что узнала, какие все же интересные, немного робкие и по-детски наивные, но милые и приличные бывают парни. И он, один из таких, ценит ее больше всего на свете, больше своего имущества и талантов. Он тихонько говорит, что имеет папу, который давно мечтал увидеть «добрую, умную, тихую и красивую девушку рядом со своим сыном».
Он с удовольствием смотрел в окно поезда, робко придерживая за руку свою девушку и поглядывая на фотографию Отца. Наверное, потому, что предчувствовал долгожданное возвращение домой, где никто не бросит безразлично за первые слезы в чужом городе, никто не унизит гордо и жестоко за твою особенность, никто не посмеется и не подставит во время трудностей и душевного упадка. Никто не станет таким же близким и искренним, чутким и милым, как первая и волшебная любовь…
Удивительно, но и она, словно звездочки, лучики солнца и облака рассвета - целый мир, что тихонько притаился возле родной двери; что с теплотой и готовностью открывает замок. А за ним, холодным и суровым…
«…Папа! – облегченно и по-детски радостно закричал Сын, уставший и даже глубоко переживший боль и шум от чужой суеты. – Здравствуй, папочка!... Прости, что я тебя покинул, я представляю, как тебя этим обидел!...».
А Отец лишь усмехнулся с теми добрыми глазами, которые, кажется, были всегда такими и, крепко обняв Сына, заметил, что «ему не зачем прощать своего дорогого ребенка; главное, что он жив, здоров и… вернулся домой счастливым!». После этого он поспешно помог разгрузить Сыну чемоданы и учтиво пригласил его и девушку к, всегда теплому и свежему, обеду.
За ним он обрадовано почувствовал на душе, как, от хороших вестей про теплые отношения, успешную работу и блестящие приобретения, навек улетучиваются бессонные ночи и переживания, грусть и ощущение черного одиночества, собственной ничтожности, ненужности.
Все это навсегда улетело за блестящими искорками старой, черно-белой фотографии молодости отца, которой Сын бесконечно благодарен за силы и все чистое, что имеет. Она, кажется, тоже присутствовала при обеде, молчаливым собеседником, тихо смотрящим на чудо жизни – сразу на осень и весну, на одновременный закат и рассвет.
Как они красиво улетаю листьями и душистыми цветами, сразу в солнце, звезды и луну, скрепляя твердый и ярко-разумный вывод, что черно-белые краски молодости Отца хранили жизнь и тепло заботы к, достойному, любимому Сыну, совсем не зря!..