А если это... пришелец из космоса?

А если это... пришелец из космоса?

В трудах и заботах прошло несколько недель. Жизнь моя шла по накатанной колее, и  я  почти забыл свой сон. Во всяком случае, он не напоминал о себе, а я старался не вспоминать  о   нём. Жене я тоже ничего не рассказал. Зачем её понапрасну тревожить, решил я. Верно? У   неё своих забот полон рот, а тут я со своим то ли сном, то ли мистическим наваждением…

Выпал  первый, в этом году, снежок. Ударил небольшой морозец,  и люди надели зимние   пальто и шапки. А через пару дней снег повалил сплошной стеной и за сутки  намёл огромные  сугробы. Всё вокруг преобразилось: деревья,  крыши домов, скамейки на бульваре –  всё стало белым-белым, а улицы, казалось, стали уже.    

Снег, скрадывая городской шум, превратил город в уютное, славное место…, но всё же меня неудержимо тянуло за город.  Хотелось полюбоваться на естественную, живую природу,  подышать чистым, не загазованным  выхлопными  газами, воздухом.  

 Наконец-то в моём расписании жизни, и в жизни моих давних друзей, среди дневной суеты и работы, появилось  свободное  время. Мы не замедлили воспользоваться представившейся нам возможностью и, заранее сговорившись с Григорием и Сергеем (Сергей мой тёзка),    на моём джипе ранним, немного морозным, пощипывающим нос, утром, бодро выехали за город.

                                                  *     *     *

Наше место отдыха, давно уже обжитое, расположено в районе Горной Ульбинки, в двадцати семи километрах от города, на берегу  горной речушки. Место, друзья не дадут соврать, поистине изумительное!

Речка, Ульбинка,  извивается  среди крутых горных склонов, поросших высокими стройными соснами и елями. В воздухе чувствуется запах  чистой  воды и хвои, а вокруг белый,  первозданно-чистый, я бы даже сказал - беловато-голубой свежевыпавший  снег. Бла-го-дать   неописуемая! Приезжайте, сами убедитесь.     

Между  прочим, иностранцы - туристы и бизнесмены,  хотя бы один раз побывавшие в  нашей области, называют район Горной Ульбинки –  второй  Швейцарией. Не  верите? Напрасно!

Расположившись на берегу Ульбы (так речка называется), мы разожгли небольшой    костерок. Григорий, самый  старший из  нас по возрасту и отличный рыболов, пошёл рыбачить, надеясь накормить  нас свеженькой,  с  дымком, ухой.  А мы с Сергеем не спеша, но и не очень медленно принялись готовить бивак.

Было часов девять, а возможно и половина десятого утра. Сосны и ели серебрились     под лучами утреннего солнца, речка журчала у  наших ног, дышалось легко и свободно.  Соответственно природе было и наше настроение. Я даже принялся потихоньку что-то  мурлыкать себе под нос, то есть, напевать, хотя данных для этого у меня ну, прямо скажем – никаких.  Мой голос сродни скрипу несмазанных колёс персидской  арбы. Ну, знаете, такой арбы - с большими колёсами и запряжённой маленьким осликом. Представили?

Дома, когда у меня хорошее настроение и  меня так и тянет, так и тянет, выступить в качестве Шаляпина или Льва Лещенко, жена сразу же говорит - «Иди, иди, нечего тут рулады разводить. Иди, пой в другой комнате, да не забудь дверь с другой стороны прикрыть», а потом, в зависимости уже от её настроения, иногда добавляет - «У  тебя,  муженёк, такой козлетон со скрежетом, что уши вянут!».

Я так увлёкся устройством походного лагеря, что совершенно забыл о существовании нашего старшего друга, Гриши. Но он сумел-таки напомнить  о себе, и  совершенно неожиданным  образом.

   - Эй! Ребята! Посмотрите-ка сюда! Что это творится на том берегу-то, а?

Услышал я Гришкин взволнованный  голос.

…Там какая-то чертовщина творится!  - продолжал кричать он. Я такого отродясь в жизни не видел!

   Мы с тёзкой оглянулись на его крик и, действительно, увидели нечто. Между сосен и елей, росших на том берегу, как-то кучно клубился туман, приобретая форму, очень похожую на огромного роста, человека.

От изумления  у меня, кажется, сам собой открылся рот.

Туман, клубясь и всё более и более уплотняясь, приобретал вид настоящего человека. Рост его был огромен. На мой взгляд, так метра три с половиной – четыре. Голова, величиной со столитровую бочку, сидела на короткой, крепкой шее, плавно переходящей в туловище. Я бы даже сказал, у него было какое-то туловище  без плеч,  или – у него очень покатые плечи.

Огромные, овальной формы глаза, как мне показалось, болотного цвета, посверкивали, а его голое, без всякого намёка на какую-либо половую принадлежность, безволосое  тело было заключено в мерцающий кокон пирамидальной формы. Иии, он двигался! Двигался в   нашу сторону, даже не двигался а, как-бы кокон перекатывался по земле, но, не изменяя своей первоначальной формы.