А мы с тобой остались в пробке

Глава 7

Голоса. Мужские и женские, детские и пожилые. Голоса. Они были повсюду. Смеялись, шептали, восхищались, гоготали и даже шепелявили. Голоса. Они бились друг о друга, словно мухи, что угодили в банку. Голоса. Они давили, стучали, не давали сосредоточиться.

Голоса. Влад никогда не боялся общения с людьми, смотреть им в глаза, улыбаться, шутить до этого момента.

Голоса. Их было так много, что Мурашову казалось, что он попал в центр карусели, а вокруг на белых, деревянных лошадках весело скачут по кругу сплошные голоса, которые не имели тела.

Голоса. Они пугали, радовали и заставляли что-то в левой части грудной клетки бухать, ахать и стучать, как в колокол на часовне, когда приходит время молиться.

Голоса. Много голосов. И это было ужасно.

Владу хотелось вырваться из их плена, растолкать руками, выбежать на улицу и не оборачиваться до самого дома. Ничто его так не пугало, как эти голоса.

Плотное кольцо из людей окружило Влада и еще трех девушек, чьи работы были представлены сегодня на выставке. Они все задавали вопросы, требовали ответов, жадно вглядывались в глаза, пытаясь уловить каждую деталь. Словно это была не выставка искусств, а суд, где все эти голоса были присяжными, которые хотели узнать истину, какой бы та не была.

Голоса сменились глазами. Сотни зрачков смотрели, пытали и убивали Мурашова. Парень вспотел, сорочка под пиджаком стала мокрой, противно липла к спине. Туфли стали жать, сводя до безумия пальцы. Запонки стали жечь, как раскаленный металл, что целует преступников.

Боль пронзала голову стрелой, словно ту выпустили из арбалета. Парень был бледным, вспотевшим и сильно взволнованным, в отличие от тех девиц, стоявших рядом. Они улыбались, сверкали глазами, крутились из стороны в сторону, как куклы на витрине, крича о своей цене, привлекательности и, быть может, таланте.

Вопросы не прекращались. Ответов по-прежнему не было. Гнев закипал внутри, раскалялся до предела, готовый вырваться наружу и спалить все вокруг.

Голоса.

– А во сколько вы написали свою первую картину? – низенькая девушка в откровенном платье цвета морской волны, стояла вплотную с Владом и улыбалась, как-то по-звериному.

– Что? – переспросил Влад. Он не мог разлить ее голос, не мог понять, что она сказала. – Я вас не понял.

Девица нахмурилась, ее брови сложились домиком, а глаза сверкнули огнем. Она, ничего не ответив, развернулась на каблуках и ушла в другой конец зала. Владу полегчало.

Толпа стала растворяться, словно кто-то включил огромный вентилятор и разбросал всех по залу.

Руки тряслись. Влад ослабил бабочку, что плотно сковала его дыхание. Сигареты лежали в кармане пальто.

Влад протиснулся между женщиной огромных размеров, которая в мешковатом платье, больше напоминала ему бочку для засола огурцов. Та лишь недовольно крякнула.

Влад дошел до гардероба. Нашел среди ряда различных одежд свое пальто, опустил руку в карман и вытащил темно-синюю пачку. Сигареты – единственное спасение.

Холодный воздух ударил в лицо, действуя отрезвляюще, заставляя Влада осознать произошедшее.

Выставка проходила хорошо. Много людей пришли поглазеть на творения молодых дарований. Среди пришедших были настоящие ценители искусства, любители и те, кто ходил по таким мероприятиям для повышения своего статуса. Такие люди ничего не понимали, не ценили живописи, но слонялись по залу от одной картины к другой, громко ахая, бурча и высказывая свое мнение.

Владу было смешно наблюдать за такими фигурами, которые мучают себя тем, что им совершенно не интересно. Это то же самое, если танцора заставить петь, или балерину прыгать с парашютом.

Табачный дым ударил в нос. Никотин попал в кровь, плавно плескался по телу, даря успокоение. Сигарета тлела. Владу казалось, что слишком быстро, он еще не успел остыть, прийти в себя, не готов снова окунаться в те голоса, что буравили его голову изнутри.

Скрип двери вырвал его из раздумий. К нему приближались трое. Парень и две девушки. Такие близкие, такие родные, такие нужные.

– Я же вам говорил, что Влад решил устроить перекур, – темно-синий пиджак облегал плечи Миши. Друг широко улыбнулся и похлопал по спине Мурашова, – ты был хорош.

Влад скривился в ухмылке.

– Ты так быстро выскользнул из зала, что я даже не поняла, куда ты направился, – Аня стояла напротив брата. Платье в пол, аккуратно уложенные волосы, никакого макияжа. Она была красива, прекрасна, волшебна. – Братец, ты чего так переживаешь. Все супер!

– Все в восторге! Это успех! – Ксюша обняла за плечи Иляшина.

Влад обвел взглядом ребят. Им было не понять, что чувствовал он сейчас. Как это быть зверьком, которого загнали в угол, и со всем сторон щелкают перед ним фотоаппаратами.

– Да, все нормально, – неуверенно ответил Мурашов. – Я сейчас вернусь ко всем, просто нужно было перевести дыхание. Больно душно внутри.

«А еще ужасно много голосов. Они сводят меня с ума», – шептал Владу внутренний голос.