А ну, иди сюда, Петров!

Глава 5. Необитаемый остров

— Кстати о Ваське, — произнёс Измайлов через пару минут. — Ты с ним встречаешься всерьёз или как?

— О, божечки–уточки! Только не говори, что он послал тебя на разведку! — ужаснулась всерьёз.

— С ума сошла? Нет, конечно. Да и мы, признаюсь, стали куда прохладнее общаться за эти годы.

— Почему?

— Он быстро разбогател и изменился, — сказал Сергей без выражения. — Но мы друзья.

Видно было, что тема больная. И я не была удивлена. Многие, даже самые, казалось бы, хорошие люди с приходом в их жизнь больших денег пробуждают своих демонов и те словно захватывают над ними власть. Хотя моя мамуля говорит, что это просто скрытая прежде гниль вылезает.

Хотя, признаюсь, я не заметила в Петрове ничего неприятного. Изменился, конечно, возмужал, но плохим человеком, на мой взгляд, не стал. И зажравшимся — тоже.

— Жаль. А ты?

— Интересуешься с какой целью? — уточнил игриво мужчина. — Строишь планы по созданию семьи с таким обалденным мужиком и примеряешься, буду ли я тебе выдавать денежки в декрете?

— Фу таким быть, Измайлов! Я, чтобы ты знал, зарабатываю весьма прилично!

— Знаю. Магазин белья, мне Василий рассказал. А ещё у тебя по–прежнему любовь ко всему мистическому. Точнее, любовь к деньгам, в мистику–то ты никогда не верила! — расхохотался в голос этот… конь!

— До чего ты гадкий. Мы с тобой не так много общались в школе, чтобы ты так хорошо меня знал, — произнесла немного обиженно.

— Я наблюдательный. Ну и я в школе с ума по тебе сходил.

— Да ну! Серьёзно, что ли?

— А то! Только ты, балбесина, прирождённая динамщица.

— Я? С ума сошёл, что ли? Да я даже на свиданиях иногда за себя плачу, чтобы не быть никому ничем обязанной! И никогда не принимаю дорогих подарков. И вообще!

— Не заводись, я о другом. О твоём дружественном обращении. Ты со всеми дружишь и никого не подпускаешь к себе ближе. Ты когда в старших классах округлилась, по тебе вся школа с ума сходила. А ты типа не замечала.

— Да я реально не замечала.

— Не верю, Эля. Ты ведь не слепая. За тобой толпами ходили. Собственно, именно из–за этого, а не из–за карт тебя прозвали ведьмой. Девчонки завидовали. Это нельзя было не заметить. Вообще никак.

— Серьёзно тебе говорю! Я действительно со всеми дружила и не видела никаких подкатов. Да ну. Ты выдумываешь всё. А девчонки — это девчонки, им не угодить.

Я напрягла извилины. Что там было в старших классах? Я тогда увлеклась мистикой, ходила в своих любимых вороньих нарядах и развлекалась летающими шторами, подозрительными звуками в шкафу (кузнечики в домике папье–маше), да и вообще получала от жизни все мыслимые и немыслимые и вполне невинные удовольствия. Смотрела ли я на мальчиков? Не-а. У меня был сосед Коленька, по которому я с ума сходила с садика, но он был плохим мальчиком и не обращал на меня внимание, а я сохла от любви, притом прекрасно осознавала, что любовь эта вымышленная и показушная, чтобы было. Так удобнее общаться с подружками.

— Надо было тебя всё–таки поцеловать, — вдруг сказал Сергей. — Ты была такая смешная в свой выпускной. Пьяненькая, хихикающая. Такая непривычная. И очень женственная.

— Да уж, пьяненькая и хихикающая — это лучший комплимент в моей жизни! Несите статуэтку, будем награждать победителя в номинации «Отвратный комплимент года».

— Ну ладно тебе, не злись.

— Я не злюсь.

— Бесишься. Вон, как поддельная грудь вздымается!

Я посмотрела на этого смертника со всей яростью, на которую была способна. Нет, ну он определённо нарывается.

— Только не бей меня, ручки заболят. Под сиденьем твоим есть бита, возьми её.

— О, да ты у нас, оказывается, бейсболист, — ядовито пропела, издеваясь. Фишка возить в машине биты меня всегда приводила в состояние дурной истерики. Куда ни плюнь, попадёшь в спортсмена, правда, ни одного поля для бейсбола, но это уже другой вопрос.

— Не я, Петров.

— Хорош же друг. Портишь его репутацию всё больше и больше, а я, может, замуж за него собралась!

— За кого?! Замуж? Сдурела, что ли?

— А что? Плохая я невеста? — спросила с металлом в голосе.

— Да нет, хорошая, хорошая. Не тянись ты за битой, пожалей уж меня, несчастного.

— Чего это ты несчастный?

— Ну, с невестой друга на свидание — это, знаешь ли, перебор.

— А почему сдурела? Давай уже, колись. Что в Петрове плохого и не подходящего для приличной женщины вроде меня?

— Да вы оба хороши. Ты собралась замуж за одного, а гуляешь с другим, — начал он с меня. И я тут же огрызнулась, ведь правда глаза колет.

— Я, может, всех мужчин холостых присматриваю в мужья. Знаешь ли, в мои почтенные годы уже не нужны отношения в никуда.

— Ну вот на Петрова не смотри. Говорю исключительно из дружеских побуждений. Он хороший, даже сейчас хороший, и друг, и партнёр надёжный, но в нём есть то, что тебе никак не подходит. Просто поверь.

— Сказал «А», говори и «Б».

— Я и так сказал больше, чем нужно, Эля. Удовлетворись моим мнением.

— Я так не умею.

— А ты попробуй.

Он вдруг подмигнул и улыбнулся. Но в глазах его была грусть. И виновата в этом была я. Ну зачем, зачем брякнула ему про Петрова? Тем более, у нас всё–таки свидание. Почтенная уже женщина, а мозгов как у подростка. Тоже слишком расслабилась в его присутствии. Есть что–то такое странное во встрече через годы. Вроде бы и незнакомцы, а родные и близкие. И совершенно невозможно держать себя в узде на все сто процентов. Теряешь бдительность на каждом шагу.

— Ладно, если ты лишаешь меня кандидатуры Петрова, то должен предложить кого–то взамен, а то это бесчеловечно. Я там два часа позорилась, выясняя его имя, и теперь выходит, что напрасно? Знала бы, что ничего не светит, пришла бы и рявкнула: «А ну, иди сюда, Петров! Как зовут, колись давай!», — произнесла я задорно, чтобы хоть немного развеселить погрустневшего Измайлова.