А помнишь?

А помнишь?

Пожилая женщина, с нелепой причёской, пережжённые кудри заколоты на макушке в хвост, отдала нам паспорта.

- Янковская Марина Андреевна и Голдин Вадим Алексеевич. С этого момента ваш брак считается расторгнутым. Вы официально разведены, и супругам присвоены те фамилии, которые были у них до вступления в брак. Но все имущественные споры вы можете решить в суде, по месту жительства. Мне очень жаль.

    Я взяла паспорт, и, не глядя на сотрудницу ЗАГСа, положила его в сумку. Пробурчала в ответ на её сочувствие.

- Мне тоже жаль, наверное, – и стала пробираться к выходу.

     Ирония судьбы, мы разводились в том же ЗАГСе, где пять лет, назад заключали свой брак. Вадим догнал меня на входе.

- Мариш, ты сейчас куда?

- Не твоё дело! – резко ответила я. Не собираюсь быть с ним любезной.

- Ну, зачем ты так? – досадливо поморщился он. – Пойдём, в кафешку, посидим, выпьем, – он не успел закончить, я тут же его перебила.

- Отметим наш развод?

    Он стушевался.

- Почему отметим? Просто выпьем. Мы, в конце концов, не чужие друг другу.

    Я подняла голову от сумочки, которую безуспешно пыталась застегнуть.

- Ошибаешься! Мы теперь чужие люди. И штамп о разводе – тому подтверждение.

    Вадим взял меня за руку.

- Мариш, я прошу тебя, пойдём, – его голос был тихим и умоляющим.

     Я повязала шарф поверх дублёнки, и отозвалась.

- Ладно, идём, – и мы вдвоём отправились в кафе, которое находилось в пяти минутах ходьбы от ЗАГСа. Зайдя с мороза в помещение, я огляделась, людей в помещении было немного. Играла приглушённо музыка, и лишь несколько столиков были заняты. Мы прошли вглубь зала, и выбрали столик около стены, в самом конце. Официантка принесла нам меню, и отошла. Мы молча сидели, каждый, уткнувшись в своё меню, и даже не смотрели друг на друга. Затем Вадим щёлкнул пальцами, как же меня всегда раздражала эта его привычка, и подозвал официантку.

- Бутылку виски, отдельно лёд и содовую. На закуску принесите отбивную, суп-пюре, и два салата. «Цезарь» и «Морской». Дорогая, а ты что будешь заказывать?

    Я скривилась, как от зубной боли, услышав это привычное обращение ко мне.

- Бутылку белого вина, салат «Цезарь» и фруктовое ассорти, пожалуйста.

    Девушка отошла, а я полезла в сумку за сигаретами и зажигалкой. Закурив, я с наслаждением выпустила дым – словно освобождалась от тех оков, которые сковывали меня последнее время. Я посмотрела на Вадима, высокий шатен, с карими глазами, волевой подбородок с ямочкой посередине, прямой нос. Длинные волосы собраны в хвост на затылке. Сегодня он был при полном параде, тёмный костюм с белоснежной рубашкой и тёмно-синий галстук. Он откинулся на спинку стула, и почесал подбородок.

    «Наверное, бородка колется», – подумала я. Вот уже несколько лет он отращивал небольшую бородку. Фигурно подстригал её в салоне, и всячески следил за нею. Статный, шикарный мужчина. Женщины в кафе заглядывались на него. И думали, наверное, какой красавчик! Я их понимала, так как сама, когда увидела его впервые – испытала подобные чувства.

     Официантка принесла наш заказ, и, пожелав приятного аппетита, удалилась. Я извинилась перед Вадимом, и направилась в дамскую комнату. Вымыла руки, привела в порядок макияж, поправила причёску. То, что мы в разводе – ничего не значит. Прежде всего, я женщина, и всегда ею буду.

    Вадим разлил спиртное, и подал мне мой бокал.

- Мариш, выпьем. Тосты не уместны.

    Я пожала плечами.

- Почему бы и нет? За дальнейшую жизнь, без присутствия в ней друг друга!

    Я стукнула своим бокалом о край его бокала, и залпом выпила. Вадим тоже залпом выпил свою порцию, и поставил бокал на стол.

- Чем ты будешь заниматься? – поинтересовался он.

    Я откусила кусочек яблока, и, прожевав его, ответила.

- Как чем? Я буду жить дальше. У меня есть любимая работа. Съезжу отдохнуть, и приступлю к своим обязанностям.

    Он мрачно спросил.

- Одна поедешь?

    Мне стало весело. Это было до того нелепо, что вызывало смех.

- Ты что, ревнуешь?

    Вадим неопределённо дёрнул плечом, и промолчал. Я с насмешкой ответила.

- Милый, смею тебе напомнить, это моя жизнь, и тебя она никоим образом не касается. Это ты мне изменил, не я. - Я откинулась на спинку стула, и закинула ногу на ногу. - Я определённо не понимаю тебя.

    Вадим сидел, насупившись, и покусывал нижнюю губу. Так он делал, когда нервничал.

- Мариш, ты не дала мне ни единого шанса объясниться.

    Качая ногой, я налила себе вина.

- А зачем? Что тут можно объяснить?

    Он посмотрел мне в глаза.

- Я люблю тебя. Ты это понимаешь?

     Мне снова стало весело. Таким нелепым Вадима я никогда не видела.

- Правда? А с Ингой ты спал из любви ко мне? Когда я Вас застала, то мне показалось, что тебя никто и ничто не мог отвлечь от тела твоей секретарши. Только оно тебя и интересовало, так рычал, так млел в тот момент.

    Он дёрнулся как от удара, все напускное слетело с него тут же.

- Ты нас видела? – казалось, он с трудом произнёс эти слова.

    Я утвердительно кивнула головой.

- Конечно, когда неожиданно приехала к тебе в офис. Но ты был, как это сказать? Слишком увлечён процессом, и не заметил меня. Я тихо закрыла дверь, и вышла.

    Он закурил сигарету, и опустил глаза. Неужели стало стыдно? Да быть такого не может.

- Я думал, что тебе Инга рассказала обо всём.

    Я отпила вино из бокала.

- Плохо же ты знаешь свою любовницу. Помнишь, я тебе не раз говорила, я тебе верю, кто бы и что мне не говорил. Я не верила сплетням, не верила фотографиям, потому что их легко подделать. Но я верю своим глазам. Обманутой женой быть не желаю, – я допила остатки вина, и снова наполнила бокал.

    Вадим сидел молча, и курил вторую сигарету. Вдруг, он будто очнулся.