А солнце так далеко

Глава 1

Я имя твоё прошепчу, как молитву,

Благословляя тот день, когда мы влюбились.

За эту любовь мы вели столь жестокую битву

И где же теперь мы очутились?

***

Тогда была суббота, весенняя и довольно прохладная. Терзаемый невесёлыми мыслями, я не знал, куда себя деть. Эмоциональность никогда не была моей сильной стороной, она позволяла мне быстро привязываться к людям, ценить их улыбки, но разносилась тихим эхом боли. Такое вот проклятье, подаренное свыше.

Я как раз вспоминал своего старого товарища, знакомого ещё со школы. Что ж, это были лучшие годы в моей жизни. Помниться, как-то раз мы заманили дворняжку, чтобы посмотреть на испуганные лица девушек, но обернулось всё не так. Собаку обнаружили спящей в клумбе папоротников, которые так любила наша учительница. Вот крику-то было…

Несправедливо, что такие отважные и честные люди, как мой друг, заканчивают жизнь от какой-то глупой лихорадки.

Придя к решению, что подобная трата времени непростительна, я взял свой старый плащ. Неожиданно появилось желание пойти и поставить свечку за него, до чего же наивное желание, которому я не решил противиться.

Вот я на пороге дома, на пороге изменений, и смысл откладывать вдруг исчез. Между тем, на улице было довольно красиво. Даже мой глаз, что был так далёк от глаза сущего поэта, смог уловить блаженную красоту. Солнце потянулось к западу, там, у самой кромки уходящей земли, небо окрасилось в пурпур, и, как румянец застенчивой девы, облака загорелись нежно-розовым светом. Дома казались лишь чёрными призраками, что превратились в камень и застыли, утонув в багрянце. Воздух был лёгким и прохладным, чаруя прохожих магией длинных теней.
И вот предо мной предстала старая церковь, светлые стены которой давно покрылись дорожной пылью. Склонив голову, я перекрестился и нерешительно вошёл.
Внутри было людно, от чего достаточно душно, в воздухе стоял дым от сгорающих по ком-то свеч. Множество огоньков, колеблясь от дыхания людей, чьи головы были покрыты платками, казались звёздами на чёрном фоне пустого и скорбного неба.
Я огляделся. Заходящее солнце испускало последние лучи, что падали на мозаичные стены, искривляясь на гранёном хрустале, которым так пышно была украшена люстра.
Я прошёл в соседний зал, который был гораздо просторнее и светлее предыдущего, от гуляющего по полу сквозняка там было прохладно. Большое окно на стене являло собою старинный витраж. Разноцветные стёкла едва пропускали свет, но окрашивали его в неприродные, волшебные цвета.
На фоне всего этого виднелась лишь одна фигура - девушка с худощавым лицом и тонкой шеей, на которой лежала соскользнувшая с волос шаль. На её бледных щеках светлой россыпью легли разноцветные клочки света, легли, как паутинка на мраморную гладь. Её дыхание было лёгким, чуть слышным, оно оборвалось, словно струна, когда она внезапно увидала меня...
Это была наша первая встреча, которую я с уверенностью и благоговением могу назвать судьбоносной. Случайная стычка двух незнакомцев в старой церкви, сопровождаемая пылкой тишиной и тихими молитвами людей, несомненно, являлась таинственной и красивой. Но тогда она казалась мне столь глупой. Она молчала, я молчал в ответ, и так мы простояли до самых сумерек, пока молитвы и стоны не стихли, а тонкие тени, как траурные ленты, потянулись по фрескам, придавая обличиям святых совершенно иные очертания.
Это забвение было приятным, возможно, необходимым, однако невечным. Я проснулся, словно от толчка, и вмиг ощутил смешанные чувства бодрости и уныния. Ах, сладкий сон, ты даришь людям силы, но обнадёживаешь своей красотой, возвращая в чертоги серых клеток.
Девушка посмотрела на меня в последний раз и так же молча удалилась, одним тихим шорохом шагов возвестив о внезапном уходе. Я вышел следом, торопясь домой. В сумерках церковь потеряла свою загадочную прелесть, и пусть даже старый витраж был прекрасен, картина его оставалась неполной без тонкой фигуры девушки пред ним.
Даже будучи решительно настроенным на мысли, это воспоминание волновало мой разом, чаруя своей короткой красотой. Такой была наша первая встреча.