Адзуки-араи

Адзуки-араи

Изао сказал, что Кио – трус, а раз так, то и общаться с ним никто не будет. И хоть бы кто поспорил, заступился, но нет: только стояли насупленные и мрачные, даже Теруо было не узнать! Где вечная ухмылка и горящие глаза? Не в этот раз, он пыхтел больше остальных и смотрел осуждающе, мол, как так, Кио? Разве можно опозорить всю компанию, ведь не маленький уже – во второй класс пошел!
Кио расстроено опустил голову и по привычке стал нервно гладить дужку очков. Он-то знал из-за чего все: не пошел он ночью с ребятами к реке Тонэмо, туда, где она рядом с заброшенным кладбищем протекает, чтобы посмотреть на Адзуки-араи и послушать его песенки. Но это ребятам хорошо – они уже взрослые. Изао в пятый класс пошел, говорили, что и усы у него уже расти стали, просто он их сбривал. Вот какой взрослый! Он легко мог ночью выбраться.
А Кио как из дома сбежать?..
Самого духа Кио не боялся. Безобидный же: маленький, смешной и пучеглазый – поет себе страшные песенки, так пусть и поет! Все знают, что он только напугать может. Да и то говорят, что Адзуки-араи сам людей боится – только появишься у реки, услышишь песенку: «Должен ли я мыть эту фасоль или мне утащить и съесть человека? Шурх-шурх» или увидишь сгорбленный силуэт, что фасоль перебирает, как он сразу же сбегает, даже моргнуть не успеваешь. Чего тут бояться?
- Хочешь доказать, что не трус, тогда сам иди сегодня ночью к реке! – между тем, важно произнес Изао. – Мы вчера видели этого Адзуки – напугали его так, что он в речку прыгнул! Чуть балахон на камнях не оставил, так быстро убегал. Вот и ты должен его испугать и нам рассказать.
- А если не встречу? – жалобно произнес Кио. – И меня дедушка не пустит…
- Пустит. Я с мамой поговорил, - встрял Теруо и улыбнулся – ехидно так, довольно. – Ты сегодня у нас ночевать останешься, а я тебе покажу, как через окно сбежать можно. Через лес пойдешь и быстро к реке выйдешь.
- Если не трус, - добавил Изао и достал из рюкзака продолговатую зеленого цвета хлопушку. – А вот этим Адзуки пугать будешь!
Кио осталось лишь кивнуть.

Ночь выдалась такая темная, что и фонарик не спасал. К тому же осенний туман, мокрый и мерзкий, ластился к земле – давно его в городке не видели. Даже осень обычно теплом и ясным небом радовала, но сегодня, как сговорились высшие силы.
Кио с трудом пробирался через папоротники, то и дело цепляясь широкими штанинами за сочные листья. Дубы угрожающе нависали над ним, закрывая проблески тонкой, как травинка, луны.
Кио трусом не был, что бы ни говорили ребята, но сейчас по позвоночнику стекали капельки холодного пота. Да и не только ночного леса боялся он, еще и родителей – ох, как влетит, если узнают, что нарушил обещание и сбежал ночью из дома. Да еще и куда! Почти в самую чащу, только там речка протекала.
Но упрямство не давало свернуть обратно. Долго шел Кио, так долго, что совсем потерялся среди высоких деревьев, однако судьба над ним сжалилась – услышал он журчание воды впереди. Чуть не подпрыгнув от радости, Кио запустил руку в рюкзак и достал хлопушку. Адзуки точно испугается такой!
Перебравшись через камень, весь поросший мхом, Кио услышал противный, сиплый голос.
- Должна ли я мыть эту фасоль или мне утащить и съесть человека? Шурх-шурх, - донеслось из-за деревьев, а затем послышалось бульканье воды.
Кио удивленно замер: странно, ведь все говорили, что Адзуки-араи – мальчик. Легенды твердили, что давным-давно он родился сыном священника, а после был жестоко убит и спущен в колодец. Да и ребята ничего не рассказывали про голос старухи!
Но отступать Кио и не думал. Мальчик или нет – какая разница, он любого напугать сможет.
Пройдя еще несколько шагов, Кио вынырнул из-за деревьев и увидел тонкую полоску речки, вьющуюся между серых валунов и скорее напоминающую ручеек. На одном из камней сидела сгорбившаяся старуха: балахон, застиранный и старый, висел на ней, как тряпка; черные волосы грязными косичками спадали на круглое, исчерченное морщинами лицо; одной рукой она держала клюку, такую же старую, как он сама, а второй полоскала фасоль в реке.
За ее спиной Кио разглядел старый крест – в правильном месте вышел, прямо к кладбищу – и от этого зрелища окончательно стало не по себе. Но чего бояться? Адзуки-араи же не едят людей, правильно?
Дрожащими пальцами Кио обхватил хлопушку и потянулся к пластмассовому колечку, как вдруг старуха повернула морщинистое лицо прямо к нему и блеснула красными глазами.
- Обещал родителям к реке не ходить… Обещал… - сипло проговорила старуха и улыбнулась беззубым ртом.
- Откуда ты знаешь? – от неожиданности Кио вздрогнул и выронил хлопушку в заросли папоротника.
- Я все знаю, - еще довольнее произнесла старуха и отложила фасоль в круглую миску. – Не утащить и не съесть ли мне человека? Зачем мне мыть фасоль, когда такое лакомство!
- Я тебя не боюсь! – дрогнувшим голосом, ответил Кио, судорожно выискивая хлопушку взглядом. – Адзуки-араи не едят людей! Только пугают!
Старуха запрокинула голову и расхохоталась, да так, что валуны вздрогнули и повалились в речку. Земля под ногами Кио пошатнулась, и он, не удержавшись, рухнул в заросли.
- Кто тебе сказал, что я Адзуки-араи? Не учат вас в школах, совсем не учат. Неужели про несмышленыша этого вам рассказывают, а про Адзуки-бабу вы даже не слышали?
Кио побледнел и почувствовал, как ему не хватает воздуха – как он мог забыть! Ведь не только смешной Адзуки-араи фасоль в реке поласкает и песенки поет, есть и пострашнее дух! А у него из головы вылетело!
Рассказывал же дедушка про Адзуки-бабу, что людей заживо съедает и поет ту же песенку про фасоль. Только правдива эта песенка, ничего от человека не остается, если он встретится со старухой.
- Ты далеко! Я убегу! – зачем-то крикнул Кио и подхватил с влажной земли хлопушку. – Не догонишь!
Он резво повернулся и хотел рвануть вперед, прочь из леса, как увидел впереди странные красные огоньки. Шуршание донеслось со всех сторон, и куда не поверни голову, везде будто кровью налитые взгляды.
- А кто сказал, что я одна? – сипло прошептала старуха, но ее голос прозвучал прямо в голове Кио. – Дзикининки, обед подан! Пусть воздастся мальчишке, что обманул родителей!
С шуршанием и скрежетом когтей, цепляющихся за камни, к Кио выползли существа: голые, гниющие, лысые – позвонки выпирали сквозь бело-зеленую кожу, да так сильно, что напоминали гребни. Запах тухлятины окутал лес, и у Кио закружилась голова то ли от зрелища сгнивших заживо тел, то ли от вони.
Кио вскрикнул, когда острые когти разрезали воздух рядом с его ногой, и попытался отскочить, но зацепился за камень и рухнул на землю…
Глухой звук хлопушки пронесся над окутанным туманом лесом.

На следующий день Изао и Теруо нашли рядом с рекой лишь разноцветное конфетти, разбросанное по влажной земле, и очки с разбитыми стеклами...