Айвас. Завоеватель Миров

1. Перепуганный мальчишка

Он прикрыл рот рукой, чтоб бы его вздох не услышал ни один пробегающий мимо пес. В небе за чернеющим тучами пряталась луна и вместо того, что бы покзать ему путь, она превратила все в мутное месиво. Разобрать кто перед тобой стоит было невозможно и потому он перпугано сочет часть городской стены за тюрка. И долгие минуты, совсем бездыханным, что бы никто не услышал его и не увидел стоял он так приникши, что спина начала затекать и мерзнуть. Луна вела себя неоднозначно ибо хотев она помочь ему, не светила бы так скудно. С другой стороны он был благоларен ей за то, что его уж никто не поймает и не убьет с первого удара. Недалеко он услышал голоса. Те леденящим скрежетом приблежались и говорили на непонятном ему языке. И вдруг остановись прямо перед ним. Он присел. Голоса исходили от тел, которых не было возможности разглядеть и лишь тухлый запах свидетельсововал о том, что они пришли из радека. Они стояли у стены и разглядев лишь ноги, он не мог ни дышать, ни сопеть, ни даже молится. Вдруг разговор прервался изза вопля гдето в далеке. Стукотом колены, будто, шагая по остаткам костей, голоса помчались вон и он облегченно вздохнул.
Уже три дня и три ночи город в осаде и вся надежда только на него. Мать дала ему в дорогу пол буханки черствого хлеба и от страха ему хотелось достать его и сьесть. Но тухлый запах, котрый не побежал в догонку, за пришедшими захватчиками, но на долгие часы убил апетит напрочь. А мысль о том, что он может быть пойман, совершенно уничтожила его героизм окончательно. Всего то добратся от городской стены до обрыва горы, а там по склону, прячась за деревями пойти куда надо. Но куда там! Кромешная тьма внушала ужас ребенку. Еще бы, мальчику всего десять лет.

На город переодически нападают с тех самых пор, как его мать отомстила соседним селениям за жестокую смерть его отца. И хотя она беспощадно извела их существование на нет, год за годом на город все больше нападают. Лишь масивные стены и удерживали его все это время. И пока мальчишка рос, воинов становилось все меньше. Многие из них не возвратились с боев, а че кому удалось выжить, еле волочили обратно остаки своих конечнойстей. Так сын правительницы повидал немало искалеченых тел, что истекая кровью бились у ворот в муках и судоргах и не дожидавшись помощи гибли от болевого шока и заражения крови. Их погребали за стенами, ибо неизвестно какую заразу могли принести они на своих костях. Год за годом армия города становилась все меньше и меньше. Мудрая правительница отчаянно пыталась найти добровольцев на защиту их стен. Но среди людей лишь множились слухи заместо доблести. Слухи ходили, что оставшиеся окресные селения и прочие тюрки обьеденились с другими северными народами и все это время лишь выжидали, когда горород ослабнет и здастся. Но правительница была непреклонна. Вооруживши стариков, женщин и детей, она была готова даже пожертвовать собственным сыном ради спасения города. Три дня и три ночи стены в осаде, а ее сын живьем отдан на сьедение врагам.

Тюрки не знают сех крайов и не знают, что здесь есть болота. Если кто бросится за ним в погоню, он легко заманит их туда, где им и их скакунам не поздоровится. Но до обрыва склона еще нужно добратся и желательно живьем. Он продолжал тряститсь над городской стеной и тонул глазами в темноте, что кзалось стала еще чернее. Сделав едва уловимое движение ногой, он не заметил как хруснула кость, что валялсь у стены и издавши тошный звук тут же обратила внимание тюрков. Те уже бежали к нему и сверкая факелами предрекали ему верную смерть. Остаться у снтены - значит погибнуть на месте. Бежать к обрыву - тоже погибнуть. Не от смелости, а скорее от леженящего страха он рванул к обрыву, на ходу то и дело ступая по костам. Кромешная тьма хоть и ложилась пеленой безумия на глаза, заставляя вздрагивать каждый раз делая шаг ей на встечу, но в то же самое время словно рассеивала его неуклюжие шаги, делая их эхом. Потому тюрки не знали куда бежать. Хоть и с огнем, но блуждая у стены, они топлались по костям, там где минуту назад мялся мальчишка. А тот бежал к обрвыву, роняя капли пота и все ждал, когдав спину ему вонзится стрела. Секунда и он свалился вниз и кубарем покатился по траве, вдыхая трупную вонь разложившихся тел. В лицо его вонзились ветки, чуть не выколов глаз, а щеки сочились мательикими каплями крови, что выступили будто пуговицы. В темноте, не разглядев он наткнулся на кусты и свалился в них, летя с обрыва. Голоса переполняли долину. Крики вонзались в уши, своим истошным поплем и ползли по коре деревьев. Казалось тюрки были по всюду. Они отсиживались меж деревьев, всю ночь поджидая добычу. А он свалился с обрыва и трупом покатившись по кочкам, лежал и бемолвно молился, что бы им тоже было так же жутко в темноте, как ему самому.

Тюрки будто бесились, крича то ли от боли, то ли от страха. Но лишь изредка загорались огни с снова тухли. Он прятался в кустах, как заец и не зная что делать дальше, ждал когда ночь сменит утренний туман. Идти сейчас, не видя перед собой даже собственной руки - глупо. Даже корку хлеба не хотелось грызть, а зловонный запах завоевателей, кажись разносило туманом, по всему холму. Тот простирался круто в низ и будучи на северной стороне, не особо привлекал солнце. Потому мерзлая сырая земля, утопая в тени покрывалась лишь мхом да высоченными деревьями. Мальчишка лишь мог уповать на ночь, которая скроет его шаги побега, но куда бежать? У кого просить помощи?. Сумасшедшая матушка не имеет союзников и лишь надеется, что ее сын вызовет жалость у другого правителя из соседнего города. Но чтобы туда добраться, ему потребуется немало дней, если он вообще выживет. Кусты в которых он прятался, отчаянно шевелили листвой, пытаясь ему помочь и глядя сквозь веточки, на пробегающих мимо тюрков, он молился про себя, надеясь что холм его убережет. А полчища завоевателей устремились к городу, стены которго и так еле дыша, терпели уже который год нападки. Но эту войну, кажись ему не победить. Может и не такая скверная правительница, если отправила мальчугана, прочь от неминуемой гибели, чтобы тот не помер как пес. И пока от трусливо прячется в кустах, что холмом скрывает от него городскую стену, тюрки во всю устремились к ней. Криками переполнился склон, а они будто муравьи ползут по нему, таща за собой тараны. Мальчишка снова боялся, что его могут заметить и скрутился калачиком, позволяя острым веткам его калечить. Главное вытерпеть до заката и скрываясь меж деревьями, добратся до болот.