Академия альфачей, или Всем лечь на лопатки!

Глава 31. Драгоценность и подкат

   План по созерцанию эстетически приятных картин на сегодня, пожалуй, перевыполнен. И всего-то и стоило разок сунуться за доверчиво не запертую дверь комнаты юного и очаровательного парня.

Судя по всему, Эни, пока соседка осматривается, решил быстренько переодеться. В процессе этого замечательнейшего занятия я его и застала. В общем, результативный осмотр новых локаций – это явно мой еще не до конца раскрытый талант.

Мне бы отчалить от двери, ну или глаза на худой конец прикрыть. Но нет ‒ жадно пялюсь в эту щелочку между створкой и косяком. Веки ни капли не слушаются, продолжая потворствовать моей мимолетной шалости.

Вообще-то все не так плохо. Эни высоко подцепил длинные локоны, уже успел сменить брюки и сейчас занимается расстегиванием пуговиц на новой рубашке, которую для удобства повесил на ручку верхнего ящика шкафа. Парень стоит ко мне спиной, обнаженный выше пояса. Но в этом-то как раз и заключена вся главная созерцательная прелесть.

Что ж, несмотря на очаровательное личико, тело у Эни отнюдь не девичье. Это не было заметно, когда он носил свободную рубашку, но сейчас… Странно, что у меня мыслительный процесс раньше не запустился ‒ например, когда он с легкостью удержал меня на весу, пока я его облапывала, или когда я не сумела полностью обхватить его руками при объятии, как ту же хрупкую Олю, хотя и обладательницу выдающейся груди. С Люкосом и Нико моему соседу не сравниться, но грациозность в линиях тела у него точно не отнять. Умеренная мускулистость и обтянутые бледной кожей выпуклости напряженных мышц на руках и спине.

С особым усердием рассматриваю тату. Не метку академии с глазом, которая тоже у него есть, а загадочно-замысловатый узор, покрывающий всю спину Эни. Нечто, похожее на сложное плетение из тонких линий, листиков, аккуратно прорисованных перышек и множества малюсеньких бликов-пятнышек. Тату переливается серебром, блестящим мягким зеленоватым и голубоватым светом. Иногда от шевеления по узорам пробегаются золотистые искорки.

Спина моего соседа – словно поверхность драгоценного камня.

И сколько еще мне предстоит открытий чудных?

В плечо тыкается сидушкой Радик. Сбоку подлезает Малява.

«Не пяльтесь», ‒ шепчу им и непонятно зачем прикрываю глаза песику и хлопаю ладонью сбоку по сиденью стула.

Понятное дело, ни Маляву, ни Радика не интересует обнаженный паренек на той стороне. Но что мне – себя по носику щелкать за излишнюю созерцательную деятельность?

Эни наконец заканчивает с пуговицами и на секунду замирает.

Задерживаю дыхание, опасаясь, что меня и мою безалаберную слежку засекли.

Но нет – все хорошо. Эни закидывает руки назад и мнет себе плечи.  

Как же я рада, что он не так чувствителен к запахам! А то меня тут уже раз двадцать в пот бросило. И не только от того, что на корточках устала гнездиться.

Все из-за страха быть замеченной. Да!

Что? Еще какие-то причины? Вроде бы нет…

Роскошный экземпляр прямо по курсу? Ну, есть такой. Но истекать потом из-за этого?

Вы так великолепны, сэр, что я от вас потею. Ничего такая фразочка для знакомства?

Пока я занимаю себя обдумыванием абсурдных и ненужных мне подкатов, роскошный экземпляр прямо по курсу обнажает свое ‒ не постыжусь отметить ‒ величайшее достоинство.

Ладно, челюсть, отправляйся в отпуск. Все равно я не способна нормально удерживать тебя на месте.

Узор медленно отделяется от спины Эни и обзаводится объемом. На моих глазах вся эта блестящая конструкция превращается в переливающийся силуэт крыльев. Они достаточно большие, чтобы задевать краями стены. От изначальной картинки к ним перекочевали сияющие линии зеленоватых и голубоватых оттенков с искрами. Основа не особо похожа на перья, а больше на прозрачное стекло с переливами серебра, а по краям ‒ плетения из мохнатых всполохов. Какая-то дикая смесь из крыльев птиц и бабочек. Но выглядит шикарно. Эни будто участник одного из бразильских карнавалов.

Это и есть одна из характерных особенностей либри?

Шух-шух. Крылья трепещут, порождая мягкий ветерок. А миг спустя неторопливо возвращаются в начальное положение, растворяясь в переливающемся узоре на спине парня.

Эни еще раз массирует плечи и несколько раз наклоняет голову то в одну, то в другую сторону. Потом сдергивает свежую белоснежную рубашку с вешалки и резко поворачивается, одновременно натягивая ее на плечи.

Опомнившись, отскакиваю от двери. Со всеми этим завораживающими зрелищами, я совершенно забыла, что сидела, скрючившись на корточках, да и о малых размерах прихожей тоже не вспомнила. Так что мое стремительное и грандиозное отступление завершается не менее зрелищным провалом.

Врезаюсь спиной в противоположную стену и, оглушенная, сползаю на пол. Вышедший в прихожую Эни застает меня ‒ развалившуюся в позе прикорнувшей морской звезды и раскинувшую в стороны руки и ноги, Маляву, сразу же пристроившегося лысым клубком у моего бока, и Радика, успевшего подставить мне под затылок одну ногу в ботинке и одну мохнатую лапу.

‒ Ты, по-моему, сказала, что беседка тебя устраивает. ‒ Эни тоже присаживается на корточки на пороге своей комнаты. ‒ Но полежать захотела именно здесь?