Академия героев

7 глава

— Какую Хель, у меня на кровати зеленые побеги?!
— А нечего было меня вчера поджигать!
— Так огонь не жегся!
Я тяжело вздохнула. Такие перебранки происходили каждое утро. То кого-то заморозят, то подожгут, то, как сегодня, опутают растениями.
— А можно немного тише? Я вообще-то еще сплю! — прикрикнула я на разбушевавшихся и попыталась натянуть одеяло на голову, чтобы немного заглушить их крики.
Меня явно не услышали, потому что они стали кричать еще громче.
— Так. Почему еще лежим? По какому поводу кричим? — с меня сдернули одеяло и обратились к Агнии и Глебу.
Несколько дней назад мы выяснили, что у Агнии не просто дар, как у Медузы Горгоны, обращать все в камень, а способность управлять землей.
Я вздохнула и приподнялась на кровати. Взгляд упал на ноги, покрытые сплошными синяками и ссадинами. Мелкие травмы медперсонал отказывался лечить, объясняя это запретом главы, хотя я была уверенна, что им просто жалко медикаментов.
— Екатерина Гумилева, тебе нужно лично сказать, что подъем уже был? — можно было подумать, что это говорил Ян, но, если вы решили именно так, то вы серьезно ошиблись. Это был Аким.
Так он стал общаться со мной после того инцидента с ледяной ночью и Глебом, на кровати у которого Лазурит застукал меня утром. Теперь Аким обращался ко мне только по имени и фамилии или только по фамилии. Его взгляд стал отчужденным, а в голосе было столько официальности, сколько не присутствовало за все время нашего здесь пребывания.
Я пыталась найти минутку и поговорить с Лазуритом, но тот вечно находил какие-то дела и постоянно уходил от разговора. Даже слепому стало бы ясно, что парень просто избегает любого общения со мной, которого мне стало очень недоставать. Раньше пары его слов хватало, чтобы заставить меня бороться и идти дальше, когда даже долгие разговоры с Глебом, Сашей или Ликой так не помогали. И теперь Лазурит, которого я считала одним из своих немногочисленных друзей здесь, отдалился от меня. Ни одобрения с его стороны, ни обычной поддерживающей улыбки.
Даже, когда я на одной из тренировок разбила до крови колено и почти не могла идти, он отказался мне помогать, и мне пришлось самой добираться до медпункта. Было не столько больно, сколько обидно.
— Вы здесь не в санатории, а я не прислуга, — ответил он тогда на просьбы Саши помочь мне, самого парня заставили остаться на тренировке и запретили мне помогать.
Прошла уже неделя с того момента, а я все еще никак не могла понять, на что же так сильно обиделся Аким, что игнорирует меня уже который день.
Завтрак проходил в гробовом молчании и монотонном пережевывании пищи. Лазурит поел раньше всех и пошел к выходу из столовой. Мне пришлось быстро заглотнуть остатки чая, чтобы успеть догнать парня.
Все решить нужно было сегодня или никогда. Больше оттягивать этот разговор я не собиралась и была готова всеми силами заставить Акима меня выслушать.
— Аким! Аким, пожалуйста, подожди! — я схватила его за руку уже после того, когда он вышел из столовой.
— Что тебе нужно, Гумилева? — противно ядовитый голос резанул по ушам, а парень попытался вырвать руку из моей хватки.
— Аким, пожалуйста, давай поговорим, — тихо попросила я, крепче сжимая рукав его голубой формы.
— Все занятия по расписанию. Распорядок дня не менялся, — ответил он и попытался уйти.
«Да выслушай ты меня! Что произошло? Почему ты себя так ведешь?» — я непроизвольно сказала ему это мысленно и, когда поняла, что сделала, взглянула в испуганные глаза Лазурита.
— Немедленно выметайся из моей головы! — рявкнул он и вырвал руку.
— Я не умею читать мысли, если ты опасаешься именно этого, — поспешно пробормотала я, понимая, что он сейчас уйдет.
Парень крепко взял меня за запястье и повел куда-то прочь по коридору.
— Здесь не то место, чтобы во всеуслышание распинаться, — только и сказал он мне на ухо.
Теплые пальцы больно сжимали мне руку, наши шаги отдавались эхом от стен. Я послушно топала следом, уперев взгляд в светловолосый затылок Лазурита. Его золотистые волосы сильно отрасли с момента нашей первой встречи. Теперь они слегка закрывали шею. У меня возник вопрос, можно ли его волосы убрать в хвост, или они еще слишком коротки для этого. Глупый, наивный, детский вопрос.
Аким остановился около умывальников и, включив воду в одном, взглянул на меня. Я не решалась снова заговорить и просто теребила рукав своего костюма.
— И? — протянул он, приподняв бровь.
— Я не хочу опять задавать этот вопрос, — тихо сказала я, понимая, что теряю свой последний шанс. — Мне надоело тебя об этом спрашивать.
— А мне надоело предупреждать тебя, что афишировать отношения здесь нельзя, — зло бросил он.
Я смутилась еще больше. Так он… Он все это время переживал за меня! А я? А я просто идиотка!
— Прости. Я… — я не знала, что ему сказать и, неожиданно даже для себя, обняла Лазурита.
Аким несколько секунд стоял в нерешимости, а потом обнял меня в ответ. Он прижал меня к себе и стал гладить по голове.
— Я уже не знаю, что делать. Кажется, что каждый мой шаг может быть последним. Мне страшно. Я запуталась, что можно, а что нет. Прости. Ты печешься обо мне, а я поступаю, как эгоистка. Тебя ведь могли наказать. Я просто уверенна, что в Академии запрещено спать в одной кровати. Из-за меня столько бед. Из-за никчемной дурехи, которая еще почему-то жива. Я постоянно подставляю тебя и Яна. Я… я… — бормотала я, уткнувшись лицом в плечо Лазурита и вдыхая его запах, тот который мне так понравился тогда, который напомнил о доме и защищенности.
— Все нормально, я верю тебе. Успокойся, — Аким еще сильнее прижал меня к себе и коснулся губами моей макушки. Его теплое дыхание успокаивающе шевелило волосы у меня на голове. — Это я виноват, что решил игнорировать тебя. Не плачь, ведь пока ничего страшного не произошло.
Я уже не плакала, просто содрогалась от беззвучных всхлипов.
— Пока ничего. Только пока, — хриплым голосом сказала я.
— Все нормально. Не бойся. Ты выберешься отсюда. Ты сильная. Сильнее меня, — он опять погладил меня по голове, оставляя руку на затылке. Я замерла.
Было приятно вот так стоять и быть нужной кому-то. Знать, что в тебя кто-то верит.
Милый, добрый Аким. Если с ним что-то случиться, я себе не прощу. Я сжала парня в объятиях еще сильнее. Мне хотелось, чтобы эти мгновения длились вечно, но это было невозможно. Аким отодвинул меня от себя. Мои руки безвольно отцепились от Лазурита. Его тепло больше не окутывало меня, и по коже пробежал противный холодок, заставивший поежиться.
— Пора на тренировку. Мы можем, если захочешь, потом еще поговорить, — он аккуратно вытер с моих щек слезы. — Не реви. Не престало такой сильной девушке, как ты, плакать.
Он специально старался меня смутить все больше и больше? Я покраснела от такого лестного, но совершенно не правдивого комплимента. Хотя, поддержка засчитана.
— Я не сильная, ты ошибаешься, — я покачала головой.
— Не будь ты сильной, тебя бы здесь уже не было, — грустно улыбнулся Аким и подтолкнул меня в направлении спортивных залов.
Несколько дней назад, когда наши силы стали возрастать, нам запретили сражаться друг с другом, боясь, что последствием этого могут быть тяжелые увечья. Теперь все приемы мы должны были отрабатывать на Аспидах. За них почему-то никто не беспокоился, словно они были не живыми людьми, а роботами.
Сегодня моя задача заключалась в том, чтобы Аспид, предоставленный мне для тренировок, беспрекословно выполнял мои команды. Получалось у меня это все криво и косо. Когда я приказала ему сесть, у Аспида подогнулась только одна нога. Он криво усмехнулся.
— По-твоему это прием? — Аспид номер триста четыре был молод, лет двадцати пяти. Черные, как и у всех Аспидов здесь, волосы, карие глаза. Орлиный нос и пухлые влажные губы. Внешность мужчины была противная. Он мне не понравился сразу, как только его выдали.
Его издевательский тон стал выводить меня из себя. Ненавижу, когда надо мной насмехаются. Триста четвертый наверняка думал, что я самая слабая из всех академийцев. Конечно, многие в этом зале запросто могли что-нибудь воспламенить или обратить в камень. А я? А я пока что не могла даже совладать с противным Аспидом, смотрящим на меня, как на пустое место.
Ну, уж нет. Я не собиралась прощать ему это.
«Ты пес! Обычный, глупый пес. Лаешь, бегаешь на четырех лапах и машешь хвостом. Ты очень рад, что с тобой решили поиграть, поэтому ты облизываешь своим шершавым языком каждого встречного» — четкие команды, стрелой врезались в мозг Аспида.
— Гав! — черноволосый парень опустился на четвереньки и радостно залаял, виляя попой, словно у него был хвост. – Гав!
— Хороший мальчик, а теперь сидеть! — приказала я. Аспид повиновался. Я подняла руку, с выдуманной палкой. Аспид радостно залаял. Никому не видимая, кроме моего Аспида, палка полетела в другой конец зала. — Апорт!
Не поднимаясь с четверенек, мой Аспид помчался за выдуманной палкой, сбивая на своем пути любого, кто не успевал отойти в сторону. Ребята удивленно вскрикивали, застигнутые врасплох, а потом, вникнув в происходящее, начинали заливаться смехом, указывая пальцами на триста четвертого.
В дверях показался Аристарх, который не должен был сегодня здесь присутствовать, но почему-то все-таки явившийся на занятие. Не успевший разобраться в ситуации Кифирыч был тут же сбит с ног Аспидом, который непременно выполнил мою команду и начал облизывать Аристарху лицо. Физрук неистово ругался, пытаясь сбросить с себя триста четвертого, но молодой человек был не слишком легким, поэтому Аспиду пришлось тяжело.
Мне удалось устроить грандиозное зрелище. Вокруг Аристарха и триста четвертого столпились и академийцы, и Аспиды. Все они радостно улюлюкали, смеялись и свистели, но ни один не решился помочь Аристарху. Я вспомнила про его принцип и порадовалась, что сейчас его соблюдают все.
Когда мне надоело, я перестала действовать на мозг Аспида. Тот, красный как рак, сыпля извинениями, слез с Аристарха. Войдя в образовавшийся круг, я поклонилась и лучезарно улыбнулась публике, жутко удивляясь такой смелости.
— Поклонись, — приказала я триста четвертому, и тот отвесил глубокий поклон и сделал реверанс, не без моей магии, конечно. Зрители захлопали.
— Классно, Ринка! — услышала я крик Глеба, показывающего мне большой палец.
Аспид полностью пришел в себя.
— Занятие окончено! — буркнул он и, кинув на меня уничтожающий взгляд, поспешил прочь из зала.
— Эй! Может, я еще не натренировалась! — окончательно теряя чувство меры, закричала я ему вслед.
Послышался топот убегающих ног. Аспиды и академийцы загоготали, но расходиться не спешили.
— Все, дамы и господа, выступление законченно, выступающий сбежал, — развела я руками и виновато улыбнулась.
На плечо легла тяжелая рука. Я вздрогнула и скосила глаза, пытаясь идентифицировать личность обладателя тяжелой ручищи. Это был Кифирыч, о котором я напрочь забыла, увлеченная славой дрессировщика.
— Если тебе так не терпится, то я могу выдвинуть свою кандидатуру подопытного, — предложил Кифирыч, криво усмехнувшись.
Что-то в его голосе заставило меня сомневаться, но отказываться было бы глупо. Такую возможность, как подчинение Аристарха, нельзя упускать. Выставить одного из главных Аспидов не в лучшем свете. О таком можно было только мечтать. До этого момента.
— Я согласна, — сказала я, убирая руку мужчины с плеча. — Начнем.
«Ты кролик. Белый, пушистый кролик. Ешь траву и прыгаешь» — стала внушать я Аристарху первое, что пришло в голову. И из этого ничего не получилось. А академийцы и Аспиды пристально наблюдали за нами, жаждая подловить одного из нас на неудачи. И этим одним я быть никак не могла. Аристарх стоял и криво усмехался.
— Попробуй еще раз, — предложил мужчина покровительственно.
Я вновь повторила все, что делала до этого. Тяжелый взгляд темных глаз действовал мне на нервы, и я не могла нормально сосредоточиться.
— Ты боишься меня? — предположил Аспид, буравя меня взглядом.
— Нет, — ответ прозвучал жалобным блеянием.
— Тогда в чем дело? Где-то остервенение, с которым ты управляла триста четвертым? Что, хватило только на один раз? — с каждым вопросом Аристарх повышал голос и в конце сорвался на крик. Он был ужасно зол на меня, на мои глупые потуги. — Ты просто никчемная девчонка. Ни на что не способная. Почему такой слабачке как ты дали эти силы? Как тебе вообще удалось победить в той миссии?
— Откуда мне знать?! — закричала я в ответ, краснея от разбирающей меня злости. Как смеет он упрекать меня в победе? — И я не слабачка! Будь я слабой, не стояла бы сейчас здесь!
Слова Акима, которые я решилась повторить, предали мне уверенности в своих силах.
— Так докажи! Докажи, что ты заслужила обладать этими силами!
«Ты. Тупой. Белый. Кролик. Ты только и делаешь, что прыгаешь и что-то пережевываешь!» — я представила, как эти слова, прожигают мозг Аристарху. Все они этого добиваются. Все пытаются меня разозлить. Саша, Аспид, теперь вот Кифирыч. Неужели, чтобы полностью использовать свои силы, мне обязательно нужно быть злой?
Аристарх с тупым выражением лица опустился на корточки и запрыгал по залу. Вновь появившаяся публика опять подняла шум, приветствуя меня. Кто-то даже одобрительно похлопал по плечу, но я не обратила на это внимания. Я была увлечена наблюдением за Кифирычем.
Прыг. Грохот от приземления. Прыг. Опять звук тяжелой туши.
Я стояла и победно улыбалась. Все то, что я уже сделала, было бы не по силам слабачке.
— Видели бы вы, как она утерла нос Аристарху сегодня! — заходился Глеб, словно это он заставил прыгать физрука по залу. Парень выпятил вперед грудь и торжественно, приукрашивая события, вещал на всю столовую о событиях прошедшего часа.
Я сидела рядом с ним и просто сгорала от стыда.
— А что ты потом сказала, когда триста четвертый выбежал из зала? — поинтересовался у меня Глеб, сделав вид, что подзабыл.
— Выступление законченно, выступающий сбежал, — пробормотала я и уткнулась в тарелку, надеясь, что мне удастся после всего стать незаметной.
За нашим столом все, кроме Агнии вытирали слезы, выступившие на глазах от смеха. Девушка была все еще обижена на меня.
Тем же вечером в нашей комнате, когда все уже готовились ко сну и переодевались в пижаму, появилось около десяти человек.
Первым в комнату шагнул Хоуэл — парень с темными длинными волосами. В руках у него была гитара, неизвестно где раздобытая. Она была черная, гладко отполированная, на нижней деке изображен скалящейся череп с костями. Парень еще не успел переодеться и остался в академическом костюме, который вместе с волосами и гитарой смотрелся очень стильно. Только изумрудные глаза цветным пятном выделялись на темном фоне.
— Чем обязаны? — расплетая недавно заплетенные косички, поинтересовалась Агния.
— Мы решили устроить небольшой концерт в честь героя дня, — Хоуэл тряхнул многозначительно головой и наигранно поклонился в мою сторону.
— Право не стоит, — пробормотала я, как героиня из классической литературы.
— Что вы, сударыня, нам не составит труда спеть сегодня в вашу честь, — все больше заигрываясь, продолжил парень.
Если в самом начале большое внимание моей персоне заставляло меня нервничать и чувствовать себя неудобно, то теперь это начинало мне нравиться. Я вспомнила, как играла сегодня на публику на тренировке и поняла, что Академия сильно меня изменила и продолжала менять.
— Мы не теряли даром времени сегодня и выяснили, какие песни есть в вашем мире, — взяв на себя роль ведущего, театрально произнес Дей.
Сцена обозначилась быстро. Ей оказалась моя кровать, на которую поспешил запрыгнуть Хоуэл. Я тут же пересела на свободную. Остальные зрители и выступающие тоже расселись по местам.
Парень ударил по струнам, по комнате разнесся гул.
— Весь мир у нас в руках, — начал Хоуэл, наигрывая мелодию из мультфильма «Бременские музыканты».
— Мы звезды континентов, — на самодельную сцену запрыгнул Дей.
— Разбили в пух и прах проклятых конкурентов!
Я старалась не захохотать. Знали бы они, что поют детскую песенку из мультфильма. А как они пели… Серьезные лица, четкие движения. Хоуэл в конце так вообще стал мотать головой, что оказалось очень эффектно с его волосами.
Когда ребята в последний раз запели припев в комнату забежал Аким и тут же остановился, сбитый с толку происходящим. Он находился в замешательстве до тех пор, пока не кончилась песня, потом, словно опомнившись, начал всех прогонять.
— А ну-ка слезли с кровати! Гитару мне! И живо по своим комнатам. Концерт окончен, музыканты идут спать, — скомандовал он, отбирая гитару.
— Ну, хоть инструмент верни, знаешь, сколько мы времени потратили, чтобы его добыть? — жалобно протянул Хоуэл, смахивая с лица волосы.
— Знаю. Ред мне поведал уже.
- Эх, предатель. Он разболтал? — парень кивнул на собравшихся.
— Ничего подобного. Ваш ор было слышно даже возле столовой, — усмехнулся Аким. Когда ребята с грустными минами побрели к выходу, Лазурит тяжело вздохнул и произнес. — Ладно. По какому поводу хоть песнопения?
Акима не было на обеде, поэтому он не мог знать, что приключилось на тренировке.
— Так Рина же сегодня Аристарха Никифоровича на колени поставила! — выкрикнула какая-то девушка, имени которой я даже не знала. Толи она решила приукрасить действительность, толи это Глеб уже все настолько переврал, но правда заметно исчезала.
— Ну, не на колени, а на корточки… — поправила я, застенчиво шаркая ножкой. А по лицу в это время расплывалась довольная улыбка.
— Так, — протянул Лазурит и, тяжело вздохнув, опустился на стул, который ему гостеприимно подставили. — По подробнее.
Теперь уже Хоуэл принял на себя роль рассказчика и, отобрав у Акима гитару, вновь вскочил на кровать.
— По этому поводу на тихом часу мы сочинили балладу, — взмахнув волосами, громко оповестил он всех.
— Не надо баллады! Можно мне просто рассказ, — спохватившись, крикнул Лазурит.
— Хорошо. Балладу отложим на потом, — согласно кивнул парень и положил гитару.
Хоуэл очень удачно копировал меня, картинно закатывал глаза и по-девичьи хлопал ресницами. Дей изображал триста четвертого Аспида, а Глеб примерил на себя роль Кифирыча.
— … долго тебе здесь все равно не продержаться! Слабачка! Как ты вообще победила в той миссии?! — надрывался Глеб, полностью перевирая слова. Я не думала его поправлять, пусть все думают, что все было именно так, как показывают ребята.
— Если я слабачка, то ты старый… — запищал Хоуэл, выпячивая вперед грудь.
— Эй, эй! Не завирайся! — прикрикнул на него Глеб, немного остудив пыл.
— Ладно, она ответила не так, — стушевался парень и уже не так бойко, но по-прежнему пища, продолжил. — Будь я слабой, я бы не стояла сейчас на этом месте!
Аким взглянул на меня, а я подмигнула ему в ответ, надеясь, что он понял, кому в самом начале принадлежали эти слова.
— Так докажи! — басом закричал Глеб, злобно хмуря брови.
— Запросто! — заверещал Хоуэл, надув губы, и Глеб кроликом запрыгал по комнате.
После чего все выступающие выстроились в линию и поклонились. Громче все хлопала, наверное, я. Весело было увидеть себя со стороны и посмеяться над глупыми ситуациями.
— Удивительно, что после того, тебе ничего не прилетело, — подойдя ко мне и пожав руку, усмехнулся Аким.
— Я сама удивляюсь.
***
Кулак Аспида врезался мне в скулу. Я пошатнулась, но устояла. В глазах появились слезы, которые я незамедлительно сморгнула. Нельзя показывать свою слабость после триумфа. И хоть поражение было неминуемо, я старалась продержаться как можно дольше, чтобы доказать всем, что я могу. Могу быть сильной.
Это была драка без правил, на которой мы должны были сражаться любыми методами. Подлость здесь была в почете. Бей всем, чем найдешь. Бей, куда сможешь. Здесь не было места чести и доблести, доброте и состраданию. Нас учили быть героями — храбрыми, сильными, жестокими, подлыми, готовыми на все ради победы.
— Вы — герои. Вы — солдаты. Вы должны быть сильными. Вы должны все уметь, — это твердили нам на каждом занятии. Постоянно вбивали в голову одни и те же слова, одни и те же правила.
Я поднырнула под ногами мужчины и ударила его под коленкой. Нога подогнулась. В этот же момент кулак Аспида опустился мне на спину. В глазах потемнело, дышать стало тяжело. Я охнула, но крик сдержала. Еще немного. Жаль, что нельзя применять свою силу. Он бы уже давно валялся у меня в ногах.
Бой проходил на ринге. До меня дралась Тереза. Эту девушку я видела только пару раз. Сегодня был второй, и сегодня ее унесли на носилках.
Я надеялась, что меня такая участь обойдет стороной, но уже начинала сдавать позиции. В глазах темнело, дыхание сбивалось.
Кулак прилетел мне в живот, и я согнулась пополам. Удар коленом в лицо. Нос жалобно хрустнул, а на напольное покрытие упало несколько капель крови. Я проиграла. Битва была до первой крови.
Аспид ногой толкнул меня в бок, и я завалилась, стоная от боли. На глаза навернулись слезы. Я нащупала руками нос и попыталась его зажать. Боль была жгучей, хотелось выть, но я держалась из последних сил.
— Поднимайся! — сверху послышался грозный приказ Аристарха.
Я только сильнее сжалась в комок, стараясь больше не двигаться. Нос горел огнем. Если этот Аспид его сломал, значит, скоро появятся припухлость, отек и синяки под глазами.
Нужно было как можно скорее отправляться в медпункт, но без потери сознания, шансы попасть туда сейчас равнялись нулю. С травмами не опасными для жизни мы должны были оставаться в зале и смотреть, как остальные академийцы дерутся на ринге. Это делалось для того, чтобы мы запоминали чужие ошибки и не повторяли их.
— Мне надо в медпункт, — простонала я, гнусавя.
— Битвы не окончены, — прозвучал жесткий ответ, на который я и рассчитывала.
— Мне очень больно.
— Пока ты в сознании — ты стоишь и смотришь, — вот такой приказ без возможности на ослушание.
Я закусила губу и поднялась. Из носа снова полила кровь, и мне опять пришлось его зажать.
«Терпи. Молчи. Будь сильным и храбрым» — это девиз Академии.
» Закрой рот. Впейся зубами себе в щеку, но молчи. Ты убийца. Ты тот, кого презирают в вашем мире. Никогда не показывай своих слабостей не только перед врагом, но и перед другом. Ибо друг может в последствие оказаться врагом» —, а вот это — настоящий, но негласный, девиз.
Что-то, как и в прошлый раз, щелкнуло внутри меня, заставляя быть храбрее и безрассуднее, действовать совершенно не так, как я привыкла в своем мире.
Я развернулась и пошла к выходу. Сейчас, когда нос горел огнем, а тело зудело от полученных ссадин и синяков, мне было настолько плевать на все правила, что я даже не верила в это. Недавно тихая, боящаяся сказать что-то поперек или сделать не так, теперь я шла против системы, откровенно плюя на всех с высоты.
Благоразумность вернулась ко мне тогда, когда спала вся боль. Осознание того, что мне может достаться из-за очередной выходки, пришло медленно и с опозданием. Проанализировав ситуацию, я пришла к выводу, что за это точно не убьют, а вот Лазуритам могут сделать большой выговор.
Как и ожидалось, Создатели Академии мне ничего не сделали, а вот выслушать все по полной программе от Яна и Акима мне все же пришлось.
— Что ты себе позволяешь?!
— Ты думаешь, что сильная? Что ты можешь поставить здесь себя выше других? — на слово «сильная» Аким сделал особый акцент. Он, наверное, думал, что я набралась всех этих бунтарских идей от него, но Аким ошибался. Его слова, конечно, многое значили для меня, но не из-за них я решила идти наперекор Аристарху.
— Они убьют тебя на первом же задании!
Я не слушала надрывающихся Лазуритов, хватало только одного расстроенного, укоряющего взгляда Акима, чтобы почувствовать свою вину и глупость от содеянного.
Вот только через пару минут после этого разговора я поняла, что была права. А голове верещал голосок, повторяя одно и тоже:
— Изменилась, Рина. Ты уже не Катя. Изменилась.