Академия Лидеван. Громовая сила

Глава 1

Ирфла

Я помню, как я умерла. Император предал нас и напал на мою маму. Волна его ярости острой болью пронзила мне грудь. Меня словно разрывало на мелкие кусочки, я горела, мое сознание едва цеплялось за этот мир. А потом все прекратилось. Осталась лишь тьма.

Я лежала с закрытыми глазами и не чувствовала ничего. Только легкость и пустоту. Будто изнутри выжгли.

— Доченька, ты жива? — я услышала голос матери и с трудом разлепила глаза, надо мной нависло ее обеспокоенное лицо. Я оттолкнула мать. Это она во всем виновата!

— Где мы? — меня пугало это место, темные, мрачные, заброшенные здания, светящиеся трещины в земле, странноватые растения. И тени мелькавшие то тут, то там.

— Мы угодили в разлом жизни и смерти. Это место — Обиталище неупокоенных душ. Первый разлом или план неживых, как его еще называют.

Я слышала о Первом разломе. Все разломы были параллельными измерениями со своими особыми законами. Туда не совались, разве что только отчаянные исследователи в поисках новых знаний. Наши предки построили свой замок над Первым разломом, подпитывались оттуда темной магией. Но я никогда не думала, что окажусь здесь.

— Что же нам делать, мама? — я вздохнула. Как бы я ни была зла на мать, мне нужно с ней сотрудничать, ведь ее познания были глубже моих. — Как отсюда выбраться? Почему мы вообще здесь оказались?

— Ты умирала, дочка, — мама вздохнула. — Из тебя вытекали последние капли жизни и я решилась на ужасное: переместить тебя в Обитель неупокоенных. Ты же слышала легенды о том, что здесь души могут жить вечно, скитаться, покуда крепка их связь с внешним миром? Сюда попадают те, кто не хотел умирать, у кого остались незавершенные дела, все те, кого в реальном мире что-то держит. Еще сюда можно сбежать при помощи особого темного заклинания, а также раненым и тогда они не умрут, продолжать жить здесь. Только назад дороги нет, дочка, насколько я знаю. По крайней мере, раненым и мертвым, ведь в реальном мире они погибнут окончательно.

— Но ты ведь не умерла? — я смотрела на мать вопросительно. Насколько я помнила, ее не успели ранить.

— Я — нет, — мама покачала головой. — Но я не знаю, возможен ли путь назад для живых. Это знание давно утеряно. Наверное, есть такая возможность, раз в книгах описывался разлом и то, что он являет собой, что хранит в своем измерении, но я не нашла такой информации. Так что нам придется остаться.

Я не могла поверить в то, что произошло. Все казалось кошмарным сном. Сейчас я проснусь и жизнь снова станет прежней. Но нет. Я здесь и выхода нет. Мама, зачем же ты меня сюда утащила? Пусть бы я уже умерла и продолжила цикл перерождений. Ты заперла меня в клетке, мама, ключ от которой утерян. Как ты могла?!

Мне хотелось бросить ей в лицо все те мысли, что бушевали в моей голове, но я только устало опустилась на камень. Мама хотела как лучше, она стремилась меня спасти, ведь я — самое большое ее сокровище. Так она всегда говорила. Пусть мы перестали понимать друг друга с годами, но она меня любит и я люблю ее, мы готовы жизнью пожертвовать одна ради другой. Тогда зачем бросаться обидными словами? Пусть лучше они умрут в этой мрачной пустыне.

— Но как мы будем здесь жить, мама? Я не вижу ни еды, ни воды, ни приличного жилья — одни только развалины, — вокруг нас раскинулась пустыня, темная и неприветливая, со странной незнакомой растительностью и разрушенными постройками, мертвые деревья тянули к серому небу свои костлявые ветви, да еще камни — такие же серые, как и все вокруг, возвышались то тут, то там.

— Может, нам и не надо есть и пить, раз мы среди мертвых, — предположила мама. — Может, мы уподобились им и нам больше не нужно удовлетворять физиологические потребности. Вот ты хочешь есть? Или спать? Чувствуешь усталость или боль? Хоть что-нибудь? Лично я — нет.

Я прислушалась к собственным ощущениям. Я пыталась найти хоть какое-то желание — может, водички попить или пирожное съесть, или боль какую в теле, но ничего не было. Все та же легкость и пустота, которая появилась сразу после того, как я очнулась.

— Ничего я не хочу, — я покачала головой. — Только выбраться отсюда.

— Это не физиологичная потребность.

— Да, но хоть что-то. Думаешь, мы и спать не будем?

— Вполне возможно.

— Жуть какая!

Меня ужасало вечное бодрствование. Я любила погружаться в сны, сбегать в них от проблем и забот. Я неплохо умела контролировать сны, осознавала их и наслаждалась процессом. Не могу даже представить, каково это никогда не спать! Я не хочу такой жизни. Я не хочу вечной жизни!

— А здесь можно умереть? — спросила я маму.

— Сомневаюсь. Сюда сбегают от смерти, физиологические потребности у тела отсутствуют, а значит, умереть здесь нельзя.

— Если случайно, то нет, а если хочешь умереть?

— Ты что хочешь умереть, Ирфла?! — в глазах матери вспыхнул гнев. — Я тебя не для того спасала, чтобы смерть твою увидеть.

— А ты хочешь жить здесь, мама? Вечно?! Я не хочу! Ты не спрашивала у меня, чего хочу я, спасая. Разве это спасение? Это пытка! Если уж мне суждено было умереть, то лучше бы я умерла и переродилась в новой жизни, пусть забыла бы это все, но не скиталась бы вечность в унылом измерении с такими же заблудшими душами. Кстати, а где они? Я никого не вижу, мама. Похоже, мы здесь одни.

Мама молчала. Она смотрела вдаль, надеясь, видимо, кого-нибудь разглядеть. Никого. В Обители неупокоенных было только две души, которые не могли найти покой: я и моя мать. Одни среди мертвых деревьев, камней и домов, одни посреди мертвой пустыни. Молодец, мама, прекрасный поступок!

— Пойдем вперед, — мама попыталась взять меня за руку, но я выдернула свою ладонь из ее. Я все еще обижалась. Мама только едва уловимо вздохнула, но не попыталась снова ко мне прикоснуться. Она знала — если я злюсь, меня лучше не трогать, пока не остыну. — Может, дальше кого-то встретим. Что толку стоять на месте и спорить?