Академия Люциана. Тайна нас связала

Глава 22

   Марица, находясь в беспомощном состоянии, продолжала наблюдать за тем, как профессор Ренн с помощью заклинания набирал силы, которые скапливались в его руках светлым светом. Когда Йохан закончил, он посмотрел на девушку мёртвым взглядом. И не без того напуганная Лотрич нервно всхлипнула.  

- Знай, - сказал Йохан не своим голосом, - Твоя жертва послужит благим целям. Надеюсь, что тебе от этой мысли будет не так больно, как остальным. 

   Марица не успела вставить слово, ибо её тут же пронзил белый луч. Девушка почувствовала такую адскую боль, будто её сжимают в жгут. Во время этого действие Йохан смотрел в сторону. От крика Марицы мышцы на его лице через каждые две секунды нервно подрагивали. И всё-таки мужчине нужно было посмотреть на жертву, дабы удостовериться, что на её коже начали появляться рубцы, из которых потом потекли бы все жизненные энергии. Оставалось совсем немного. 

   И в этот момент через ключ-портал в мини-измерение появился Давид.  

- Марица! - закричал юноша и, не теряя времени, отшвырнул профессора в сторону с помощью мощной волны телекинеза. 

   Решив, что Йохан потерял сознание, Давид подбежал к девушке. Она, опустив голову, шептала всякий бред, еле шевеля губами. 

- Марица... - Набоков приложил свои руки к щекам девушки, - Марица, ты меня слышишь? 

   Но девушка ни на что не реагировала. Отвлекшись на студентку, Давид не заметил, как профессор Ренн встал на ноги. Йохан достал из кармана брюк маленький пузырёк с чёрной водой.  

- Эй, приятных кошмаров! - окликнул Ренн прежде, чем плеснул зелье в глаза юноши. 

   Зрачки тут же почернели, и Давид без лишнего шума упал на пол. Избавившись от помехи, Йохан обратил внимание на Марицу. Мужчина нервно закусил нижнюю губу, поняв, что придётся заново накапливать энергию. 

   А Давид тем временем погрузился в мир своих детских кошмаров. Его сознание блуждало в чёрной дымовой завесе. Она то сгущалось, то становилось слабой. Вдруг завеса чуть расступилась, и перед Давидом предстала кошмарная картина. Его отец, воззвавший к демонической крови, повалил рыдающую мать на пол, а затем начал избивать своим шипастым хвостом.  

- Он принадлежит только мне! - кричал мужчина. 

   Давид в сильном порыве бросился вперёд, но видение тут же закрыла завеса. На место этого кошмара пришло новое. На нём двенадцатилетнего Давида избивали несколько парней в то время, как отец напряжённо наблюдал за этим.  

- Давай, сукин ты сын! - кричал мужчина сыну, - Призови мощь своего предка! Давай, Дэви! 

   Наблюдая за этим воспоминанием, Давид почувствовал в своих руках жар, который вскоре растёкся по всему телу. Его демоническая кровь начала кипеть, но юноша держался, ибо его разум боялся последствий. А завеса кошмаров открыло новое воспоминание. Красивая девушка целовался с одним из членов шайки его отца, при этом не стесняясь Давида, который стоял рядом. Когда же девушка отстранилась от мужчины, она презрительно взглянула на юношу.  

- А почему ты так удивляешься? - высокомерно сказала она, - Ты вообще должен радоваться, что я обратила внимание на такого, как ты! Скажи “спасибо” своему отцу, что он заставил обратить внимание на тебя, грёбанное ничтожество!  

- Нет! - закричал Давид. 

   Этот крик быстро перерос в звериный рёв. Юноша перестал себя сдерживать. Глаза стали кроваво красными, кожа покрылась чешуёй, а руки окружили пламя. Воззвав к демонической крови, Давид смог вырваться из завесы кошмаров. 

   Рёв Давида снова отвлёк Йохана от заклинания. Не теряя самообладания, мужчина устало выдохнул, направил руку на юношу и произнёс: “Karite!” Пентаграмма вызвала золотые кристаллики, но они не смогли пронзить чешую юноши. Это была последняя мера, которую успел предпринять Йохан прежде, чем Давид направил на него сильную струю огня. Это пламя было быстрым, но смертельным для убийцы. Однако Давид не смог остановиться на этом, ибо демоническая кровь, может быть, сильнее разума. Ведомый яростью, юноша начал рвать на куски уже обгоревший труп профессора Ренна. Каждая капля крови внутри него как будто кричала: “Круши! Уничтожь тут всё!” Наверное, он бы так и сделал, если бы не тихий и почти писклявый девичий стон. В этот момент в сердце Давида как будто что-то кольнуло. Он повернул голову в сторону Марицы. Девушка в бессознательном состоянии продолжала висеть над пентаграммой, только чары на верёвке рассеялись после смерти профессора Ренна. Давида словно облили холодной водой. С трудом вернув себе прежний облик, юноша подбежал к Марице, развязал верёвки на её руках, а затем, обняв девушку, упал вместе с ней на колени. Набокова трясло, но всё равно он пытался привести Лотрич в чувства.  

- Всё... Всё уже позади... - шептал Давид, целуя лицо Марицы.