Академия попаданок. Второй семестр

16

Вот что за человек? Как ему удается появиться там, где не нужно? Я незаметно мазнула по глазам рукавом, отчего розовая ткань слегка потемнела, и вшмыгнула печаль-тоску обратно. К Фендюлятору я повернулась уже собранной и серьезной, хотя и с покрасневшими глазами.

– Здрасте, а мы тут за Маньярой пришли.

– Прямо сюда? К больному Симпатиру? – на губах Фендюлятору заиграла сардоническая улыбка.

– Нет, мы были в соседней палате, – пролепетала Маньяра.

– Тогда повторю свой вопрос, если вы первый раз не расслышали – что вы здесь делаете?

Его губы кривились, брови грозно хмурились, а уши не менее грозно торчали в разные стороны. Эх, как он напоминал в этот момент моего бывшего начальника, Павла Викторовича, который при любом удобном случае старался повысить голос на подчиненных. Даже мат себе позволял в присутствии женщин! Так продолжалось до тех пор, пока подчиненные не сговорились дать ему отпор. Шофера ещё долго обсуждали Войну Луженых Глоток, которую мы тогда устроили. Но в конце концов, после пары сердечных приступов, Павел Викторович собрал свои манатки и отправился в более спокойное место наводить свои порядки.

Вот и сейчас у меня внутри начала подниматься та самая волна возмущения, которая появлялась при повышении начальственного голоса. Да кто он такой, чтобы упрекать нас в чем-то? Да с какой стати мы должны отчитываться перед ним за посещение больного Симпатира?

– Мы навестили нашего больного ректора. Не знала, что это запрещено, – я постаралась добавить в голос металла.

Как меня не сожгли молнии из глаз Фендюлятора - до сих пор не понимаю. В воздухе явственно запахло свежим озоном, а кончики моих волос начали сами собой подниматься, как на уроке физики, когда хватаешься за два блестящих шарика, а учитель крутит электрофорную машину.

– Теперь я ваш ректор и вы должны меня слушаться! – прорычал он мне в лицо.

Ха! Напугал ежа голой...

– Фендюлятор, это ты? – донеслось со стороны лежащего Симпатира.

– Да, друг мой, это я. Принес лекарство, – мягким голосом ответил настоящий ректор бывшему.

Фендюлятор вытащил из кармана небольшую колбочку с зеленой жидкостью. Она ещё и светилась, как киношный уран. Мне даже показалось, что это Пилюлия наплевал в колбочку, а после отдал её ректору.

Симпатир открыл глаза и обвел нас своими глазами цвета весеннего неба. На какой-то миг мне показалось, что он нас узнает. В его взгляде явно чувствовалась осмысленность:

– Опять глотать эту дрянь? Когда же ты выпус...

– Пей!! – прогрохотал Фендюлятор.

Он с громким чпоком выдернул пробку и поднес ёмкость ко рту Симпатира. Тот невольно сделал три глотка и скривился, как будто разжевал и проглотил лимон. Через десять секунд он снова открыл глаза, но теперь это был уже не омысленный взгляд, а два стеклянных шарика, какие можно увидеть на люстрах.

– Я хочу пи-пи, – плаксивым голосом заявил Симпатир и начал садиться на кровати.

– Немедленно покиньте палату! – гаркнул Фендюлятор и его голосом нас вынесло наружу.

Мы опомнились уже в коридоре с кактусами. Стояли, переглядывались между собой и боялись что-либо предположить. По половому ковру скребла заблудившаяся метла с желто-зеленой рукояткой.

• дышала так тяжело, словно поднялась на двадцатый этаж без лифта и с пакетами, полными еды. Сердце бухало так же громко, как китайский монах в самый большой гонг на китайский новый год. Щеки горели, будто я полчаса просидела в солярии.

– Надо вернуться и все высказать этому...

Когда же я повернулась обратно, то крайние кактусы грозно сдвинули ветви и ощетинились колючками-кинжалами. Намек понят – без боя не обойтись. Я вытащила платок...

– Марина, может не надо? Вдруг так надо? Ты же не знаешь, что это за лекарство и почему Пилюлия позволяет давать его Симпатиру, – подергала за рукав Агапа.

– Вот и пусть даст мне ответ. А если он сейчас его травит, а мы не можем ничего сделать? Ведь не стесняется делать это даже при свидетелях. Плюшки-ватрушки, ну неужели вы не видели, как Симпатир узнал его? Неужели вы не видели, что он сначала был адекватным, а потом стал глупее тюленя?

– Не знаю, я никогда не видела тюленя, который просился бы в туалет, – заметила Маньяра. – Да и самих тюленей я почти не замечала. У нас в Африке их очень мало.

– А у нас их тоже не много, – сказала Агапа. – Потому что у нас моря нет?

– Ну да, без моря они плохо передвигаются. До Белоруссии бы не дошли, – глубокомысленно сказала Маньяра.

Я почувствовала, что разговор уходит в другую сторону, ещё немного и мы начали бы обсуждать условия транспортировки тюленей в Белоруссию или в Африку. А там Симпатиру плохо!

– А ну расступились! – скомандовала я листьям, но они лишь плотнее сдвинули ряды.

Агапа снова подергала меня за рукав. Я обернулась.