Академия последнего шанса

Глава 1

Тридцать пять лет назад

Сибирь

Родовая усадьба Иволгиных

Дед вышел на крыльцо, схватился руками за перила и высунулся под дождь. Немного так постоял и вернулся обратно под крышу. Моментально с его длинных волос на пол натекла лужа, в которой можно было бы искупать кота Враника.

— Экая слота. Рваный дайлет! Но природа в этом году пробуждается знатно, — дед выглядел раздосадованным, даже ус прикусил. Задумчиво погладил бороду и отжал влагу с волос.

— Так может сегодня пропустим тренировку? — с затаëнной надеждой спросил Арсений. Он очень не любил занятия в дождь и уже даже не помнил, когда в последний раз был такой зверский ливень.

Дед удивлённо посмотрел на внука.

— Внучок, подумай хорошенько и ответь мне, был ли хоть один день, когда мы пропустили тренировку?

— Нет, деда, — Арсений пристыженно потупил взор и утëр ни с чего зачесавшийся нос.

— Никогда, ты меня внимательно слушаешь, Сеня, никогда враг не будет спрашивать, удобно ли тебе сражаться во время ливня, в грязи или в мороз, — голос деда зазвенел силой и властью, речь его отдавала торжественностью, подходящей для обращения к дружине или войску, но сейчас его слушателем был всего лишь один маленький мальчик, его единственный и любимый внук. — Ни воинник, ни ратай не выбирают свою судьбу. Нет у нас настоящей власти над погодой, оружием, конëм, сном, голодом, женщиной и другом. Всë, чем мы действительно владеем, всë, что по-настоящему можем смело сжимать в руках и на что можем рассчитывать, — это наша воля. И лишь с этим достойнейшим из оружий мы встречаем нашу судьбу и даëм ей бой. И иногда, крайне редко, судьба отступает, прижимая руку к окровавленному боку.

Дед замолчал, уставившись в тëмное жидкое небо, словно что-то вспоминая, а его ярко светящиеся внутренний силой глаза постепенно погасли. Внук не мешал, терпеливо ожидая продолжения, уже держа в руках тренировочный деревянный меч, который до этого стоял прислоненный здесь же на крыльце. За время его обучения это был, наверно, одиннадцатый или двенадцатый меч. Остальные сломались в череде каждодневных тренировок.

Наконец дедушка посмотрел на Арсения и продолжил:

— А ты помнишь день, когда древесная хварь дожирала твою мать и её светлая душа отделилась от тела? Пропустили ли мы тренировку в день её кончины, вечная ей память? Видят боги, я не видел человека добрее на своëм веку.

— Нет, деда, — нос зачесался ещё сильнее, на глазах выступили слëзы, стоило только вспомнить маму, но Арсений лишь крепче сжал рукоять меча.

— Не так быстро, Сеня, — довольно улыбнулся дед, подмечая движения внука.

Он детским жестом всклокочил на удивление густые в его семьдесят лет орехового цвета волосы, вышел под ливень и подошëл к рядом стоящей бочке. Затем сунул руку и вытащил из специального алхимического раствора белëсый, словно отлитый из чистого серебра, одноручный меч и неожиданно бросил его внуку.

Натренированные рефлексы не подвели Арсения и он, умело извернувшись, без труда поймал клинок левой рукой. К тому же, поймал его именно за рукоять, хотя при таком броске проще было схватиться именно за лезвие, что оказалось правильным решение, так как меч был заточен.

— Теперь мы будем тренироваться только таким оружием. Выходи и выбрось старую деревяшку, — распорядился дед. Арсений поставил тренировочный меч обратно к стене, вышел под дождь и отошëл от деда на несколько шагов, покручивая при этом в руках своë новое оружие. Дед довольно наблюдал за ним. — Как вес?

— В самый раз, — Сеня посмотрел на тонкую изящную рукоять, выполненную в форме трëх переплетëнных змей, и на такое же тонкое и изящное лезвие со змеевидными разводами. Сам меч выглядел весьма женственно, и возможно как раз поэтому идеально подходил своим весом подростку, а по сути, ещё ребëнку. — Чей это был клинок?

— Одной много из себя мнившей твари из рода Ужовых. Мастерства ни на гран, — дед скривился словно откусил от кислого яблока, которых терпеть не мог, но почти сразу расплылся в довольной и немного хищной улыбке, — зато денег хоть жопой жуй и клинок действительно преотличнейший.

— Это какой-то сплав?

— Редчайший сплав уральской булатной стали и зачарованного ядовика. Пришлось очень долго вымачивать меч, прежде чем весь яд вышел.

— А почему нельзя было оставить яд?

— Поранишься ещё, потом откачивать, — хитро прищурился дед, но увидев недовольное лицо внука объяснил уже серьëзно. — Яд — оружие женщин и трусов. Мы, Иволгины, всегда побеждали своим мастерством. Всë, хватит тянуть кота за хвост. Нападай!

Дождь пропитал одежду, сделав её тяжëлой и размыл двор до состояния болотной трясины, но, не смотря на это, Арсений провëл резкий прямой выпад, мгновенно преодолев несколько метров. В руках деда словно из ниоткуда возник меч, он отразил атаку, и мальчик отскочил, полуприсев в оборонительной стойке.

— Отвратительно, — презрительно бросил дед, откидывая назад прилипшие ко лбу волосы. — Я тебя не этому учил.

— Но деда, я могу тебя поранить, — неуверенно выдал Арсений, пытаясь левой ногой нащупать более устойчивое положение в этой грязи.

— Ты должен. И не мнись так. Представь, что стоишь на воде. Лучшее, что ты можешь сделать, так это быть в постоянном движении, чтобы не утонуть. Стремись нанести мне ранение несовместимое с жизнью. Старайся меня убить. Иначе у тебя не будет и шанса. Защищайся!

Лëгким как касание ветерка и быстрым как мысль движением, больше похожим на танцевальный элемент, чем на атаку, дед, не смотря на свой возраст, пронëсся мимо внука не встретив преграды.

Арсений обернулся на остановившегося деда и схватился за щëку, которую пронзила резкая боль, похожая на укус пчелы. Мальчик отнял ладонь от лица и с изумлением посмотрел на собственную кровь, которую быстро смывал дождь.

— Ты. Порезал. Мне. Лицо. — изумлённо проговорил он.

— Ты не успел защититься, — спокойно, как само собой разумеющееся, ответил дед.