Академия универсалов. Зельем сыт не будешь

1.1

Первый день осени принес в многовековые стены Арвинской академии шумную какофонию гулких голосов адептов. Сбившись в небольшие стайки, одни на перебой пересказывали друг другу самые яркие из впечатлений минувшего лета. Другие, имевшие сходную степень жизнелюбия и свежести, оживленной толпой сновали по коридорам, живо переговариваясь, смеясь и звучно галдя, пока третьи — самые младшие из них, в частности, первые и вторые курсы, несколько помятые и малость недовольные, пыхтя, волокли за спинами тяжелые чемоданы, завистливо глядя вслед тем, кто был постарше и уже умел мастерски управляться с заклинаниями левитации. Впрочем, «мастерски» чрезмерно преувеличенное слово, поскольку с левитационной магией справлялись отнюдь не все.

— Побереги-и-ись!

По коридорам академии, под сводом расписных потолков, над головами адептов проносилась летающая поклажа, этакий вихрь из ярко-розовых чемоданов, едва не сшибающий с ног ошалевших универсальных магов, в последнюю секунду едва отпрыгивающих в стороны. Вслед за шустрым багажом, разрезая толпу, мчалась запыхавшаяся третьекурсница, мелькая рыжей копной, ругаясь и неуклюже бросаясь извинениями навстречу случайным жертвам своего неумелого колдовства. Вскинув руки, она отправила в полет обездвиживающее заклинание, с чертыханьем и с щемящей грустью осознавая, что дорогой сердцу кладей новомодных нарядов после такого придет в абсолютную негодность, но шустрый багаж наизворот метнулся за угол, увернувшись, а чары неподвижности достигли зазевавшегося первокурсника и тот застыл в движении каменным изваянием, с вытянутой для шага ногой и указательным пальцем в левой ноздре.

— Дико извиняюсь! Стазис спадет через десять минут!

Второе заклинание со звоном разбилось об голую стену и едва не пришлось по пролетающей мимо миниатюрной феечке, лишь мельком задев прозрачные крылышки, но та, ухнув наземь, вопреки всем уверениям о добрых и кратких крылатых волшебницах, заругалась праведной гномьей бранью, искусно перемежая ее с тролльей, а от водопадом вылетавших из маленького рта красноречивых эпитетов, вяли уши даже у самых искушенных. Ошарашенно поглядев на крикливое маленькое существо и едва вставив краткое извинение меж потоком нескончаемых ругательств, Аделаида резвым шагом бросилась дальше.

В след за багажом свернув в малолюдную часть академии, где по преданиям старшекурсников странствовали озлобленные злые духи в поисках лакомых юных душ младшекурсников, девушка застала свое ожившее имущество в вандалических, но пока что безуспешных попытках выломать широкое, обрамленное ободком искусной белокаменной вырезки, окно, плотно оплетенное вязью защитных заклинаний, а от того без усилий державшее оборону.

— Такими темпами мне запретят колдовать... — горестно вздохнула она и вместе со словами с ее пальцев сорвались голубоватые искры, чтобы стремительно опутать в свой мерцающий кокон два чемодана, и если один через секунду безжизненным снопом рухнул ей под ноги, то второй, отличавшийся особой прытью, попытался спастись бегством.

— Ни с места!

Не теряя ни секунды, Аделаида опрометью бросилась следом. Чертыхаясь себе под нос, пробежала несколько метров и с разбегу прыгнула, но заместо того, чтобы бухнуться на пол, чемодан описал круг почета и без усилий взмыл в потолок вместе с громко визжащей девушкой на «спине».

— К-куда? — в один момент взвыла пассажирка. — Там же мужское общежитие! Мне туда никак нельзя! Меня мама убьет! Нет!

Но обретший подвижность чемодан наглейшего производства, ожидаемо остался глух и норовист к просьбам владелицы и свернув за очередной угол, обогнул двух идентичных белокаменных львов, величественно восседавших на резных постаментах, расположившихся с двух сторон от стен и ознаменовавших этакие «врата» в мужское общетие, и преспокойно поплыл по пустовавшим коридорам. Старый комендант, звавшийся господином Тарлаем, ворча и ругаясь бросился вслед за нарушителями.

— А ну стой, нечестивица! Куда полетела? Не дам случаться блудодеянию в стенах академии!

И пока старик с удивительной для своего возраста прытью ловчился отловить шуструю поклажу, бойко резвившуюся в воздухе, а измученная продолжительным полетом и первоклассными встрясками, рыжеволосая девица пыталась из последних сил удержаться на весу, зрители оного представления, достойного первостатейной буффонады, неминуемо множились. Любопытные адепты высовывали головы из-за дверей, чтобы поглядеть на вторившееся безобразие.

В царившей суматохе никто не заметил внезапно вспыхнувший портал.

— Что здесь происходит? — Голос незнакомца грозным эхом разлетелся по коридору.

— Разврат происходит, милорд! Вопиющий разврат! — пожаловался господин Тарлай, первым заприметив появившегося.

Мужчина, явившийся из портала, с некоторой обреченностью осмотрел творившийся балаган и тягостно вздохнув, словно нахождение здесь доставляло ему величайшие муки, обратился к адептке, что яростно молотила ногой в воздухе в попытках стряхнуть с лодыжки цепкие руки коменданта, что неуемно тянули ее вниз.

— Спуститесь оттуда сейчас же.

— Я, по-вашему, удовольствия ради тут вешу? — раздраженно огрызнулась Аделаида.

Ее еще разок тряхнуло, да так основательно, что она едва удержалась, ненамеренно громко чертыхнувшись гномьей бранью, ныне подслушанной у очаровательной на вид феечки. Но летающая поклажа решила, что мучений ей недостаточно и резво метнулась в противоположную от обезумевшего коменданта сторону. Девушку сбросило вниз, но заместо холодного пола она оказалась в крепких объятиях загадочного незнакомца, успевшего подхватить ее в самый последний момент.

— Ух ты! —  закончив испуганно жмуриться, как и полагалось любой девице, Аделаида восхищенно уставилась на своего спасителя. Породистое лицо против воли приковывало взгляд, а складные черты казались несколько знакомыми, а от того глядела она чересчур пристально, невольно всматриваясь, что, конечно же, не скрылось от внимания мужчины. Он соизволил взглянуть на спасенную, но получилось то так беспристрастно и сухо... С таким же успехом можно было созерцать стул или горшок.