Аккуратный человек

Иван Зябин - аккуратный человек. Таких аккуратных как он мне видеть не приходилось. Он всё записывал. Истратит рубль - запишет; прочитает газету - поставит меточку; встретит знакомого на улице - крестик; поздоровается за руку - крестик с кружочком; перейдёт улицу - рисует запятую; увидит красивую женщину - вопросительный знак; выкурит сигарету - двоеточие. Эти условные значки были главным изобретением Зябина, его гордостью и бесценным подарком удивлённым потомкам.
Если раньше одной общей тетради едва хватало на день, то теперь, после введения «системы», он мог уместить на тех же страницах почти неделю. Правда иногда возникала путаница, - забывал смысл некоторых обозначений. Чихнёт бывало и поставит вместо кавычек левую фигурную, а ложась спать, от усталости, вместо кружочка изобразит параллелепипед, а то и вовсе квадрат. Но такие недоразумения случались нечасто, и жил Зябин спокойно, почти счастливо.
Но однажды вечером сидел у себя в комнате, привычно отмечая всё, что происходит. Посмотрит на стопки исписанных журналов, загадочно улыбнётся, и сделает соответствующее добавление в открытую, всегда готовую для записи текущую тетрадь. Вдруг в одно мгновение, как бывает у гениев, Зябин понял, что всё это ерунда и чушь собачья. Все записи, от начала до конца невернЫ, так как он никогда, ни единого раза не отмечал того события, что была сделана пометка или запись. Вот сейчас, только что, написан знак доллара, который по чётным дням обозначает улыбку, а сам факт появления в тетради нового символа остался незафиксированным. А кто может поручиться было ли что-нибудь, если нигде ничего.
Зябиным овладела паника за нелепую, неправильно проходящую жизнь, но он взял себя в руки и решил действовать. «Пусть это будет точка с запятой»,- придумал Зябин и обозначил свершение факта.
Потом ещё - отметил то, что он отметил; ещё - отметил то, что он отметил то, что он отметил; ещё - отметил то, что он отметил то, что он отметил то, что он отметил...
Когда тетрадь закончилась, он взял другую. Когда израсходовались все тетради, стал писать в книгах, между строчками, на полу, на стенах, везде, где мог достать. Он исписал все чернила, все карандаши и шариковые ручки, он исписал все, что исписать можно и чего исписать нельзя. Теперь боялся лишь одного, остановиться и пропустить неповторимость события, сиюминутную, сиюсекундную мимолётность жизни...
Соседка проснулась среди ночи от странного крика. Через время крик повторился, и показался таким задушевным, что была вызвана и скорая, и милиция.
Когда сломали дверь, Зябин не подавал признаков жизни. Его руки сжимали выдавленный тюбик зубной пасты, все тело было изрисовано какими-то закорючками, открытые глаза смотрели спокойно и подозрительно.
Врач осмотрел Зябина, осторожно постучал в разные места резиновым молоточком и сел писать свидетельство о смерти. Когда документ был готов, Зябин вдруг встал, каменным гостем подошёл к доктору, взял из дрожащих пальцев ручку и поставил в самом низу восклицательный знак, длинную черту и ещё что-то замысловато неразборчивое.
После этого сделал неловкую попытку улыбнуться, и лёг на прежнее место, сложив руки на груди, как это принято у покойников.
Аккуратный был человек Иван Зябин.