Альбион

Вторая из историй Альбиона

В пабе душно этим вечером, хотя за стеклом окон хлещет дождь, выбивая свою мелодию, что совсем не совпадает с песней заурядной актриски, что решила блеснуть своим талантом и которая сейчас заунывно тянет грустную песню на одной ноте. Пиво, дешевое и кислое, отдает мочой, но все безропотно хлебают это пойло, так как другого нет — с зерновыми в Альбионе сейчас было туго, фермеры повсюду устраивали забастовки, отказываясь продавать зерно в города по бросовым ценам…

…что, однако не мешало Инквизиции жрать в три горла, а аристократии устраивать приемы чуть ли не ежедневно. Суки, гребаные суки — все они, до единого. В ярости Билл грохнул кружкой по столу, напиток расплескался, оставляя янтарные лужицы на деревянном столе.

Вот что он делает уже какой день к ряду — надирается в стельку. Дебошир, пройдоха, вор, а теперь еще и убийца. Трижды. Он убивал тех белых ведьм без сожаления: он видел, что те творят с детьми, проводя опыты во благо Инквизиции. И все же… их лица не были изборождены морщинами, они были красивыми, молодыми, полными сил. И они тоже были убийцами, не видя, однако, в своей жестокости ничего предрассудительного. Нынче почти все белые ведьмы на службе у Инквизиции…

Как он затрахался просыпаться в этом гребаном мире. Видя себя в отражающих поверхностях, он не испытывает к себе ничего кроме презрения. Спутанные рыжие волосы, лицо, поросшее щетиной, мешки по глазами, да еще и отвратительный запах пота. Он просыпается каждое утро с незнакомыми девушками, покупая их любовь за жалкие гроши, но, очнувшись, не испытывает ничего кроме отвращения к себе и к ним.

— Миз Руж, еще пива этому господину, — тихо шелестит женский голос. За стойкой её прекрасно слышат.

Незнакомка прелестна в своем трауре. Он не может судить о её внешней красоте — лицо скрыто под плотной вуалью, однако она столь неуместно и трогательно смотрится в этом пабе. Как её отпустили родственники?

Он убирает ноги со стола, отряхивает свой плащ. Билл буквально чувствует, как под вуалью леди сжимает свой чудный носик.

— Присаживайтесь, миссис… простите, не знаю как вас называть.

— О, ну что вы, сэр, поднапрягите память, вы прекрасно знаете мое имя, — Билл точно знает, что сейчас она улыбается. — А вот вас в последнее время стали звать иначе… вы славитесь, как Билл Прихлоп и молва о вас гремит на весь Альбион. Убийца белых ведьм! — она откинула вуаль с лица. И впрямь: на её лице издевательская, отвратительная улыбка. — Я же говорила, что мы встретимся, Билл Прихлоп, я говорила, что мы встретимся, когда ты убьешь свою первую ведьму…

Её шепот. Её сводящий с ума шепот. Господи, как он её ненавидел. Ненавидит. Она снилась ему каждую ночь. Иногда, стреляющим в него, иногда — в сестру. Иногда она была агнцем, что лежал на алтаре, иногда он видел её совокупляющейся с чертом… а иногда — с ним самим.

— Проклятая чародейская сука! — прошипел, брызжа слюной, Билл и схватил её запястье, до боли сжав. — Все из-за тебя, дьяволово ты отродье…

— Перестаньте, сэр Блэкуотер, на нас смотрят, — Аглая обворожительно улыбается официантке, которая принесла очередную кружку пива. Улыбка официантки, однако, предназначается исключительно Биллу. — Посмотри-ка, каждая девчонка в этом пабе, мечтает, чтобы ты оседлал её, как ретивую кобылу, — говорит она после того, как их оставляют за столиком наедине. — Ты для них герой, что прекратил похищение детей для опытов Инквизиции…

— Они зашли слишком далеко.

— Но ты ушел от них гораздо раньше.

— Меня признали непригодным для дальнейшей службы и попытались запихнуть в притон для душевнобольных.

— Вот как они отплачивают за преданность своих последователей, Билл…

— Мне не нужны твои гребаные речи, произнесенные покровительным тоном. Поэтому ты либо говоришь, что тебе нужно, либо я нахрен сваливаю из этой дыры. Задрало меня все это порядком, — он щерится, как собака, что уже не раз была бита, и от того не верит человеческим словам.

— О, сэр Блэкуотер, всего три года с нашей встречи, а вы уже так нахальны, так злы, — она усмехается ему в ответ. — Конечно же мне нужен ты.

— Я не продаюсь, ведьма, — последнее он прошипел.

— А я и не собиралась тебя покупать, — Аглая усмехается. — Я знала, что так будет, Билл. Поэтому и пришла сюда. Ты уже идешь против Инквизиции, так почему бы тебе не присоединиться к Подполью?

— К этом сборищу фриков и уродцев, что возомнили себе бунтовщикам? Нет, спасибо.

— Тебе будут платить. Хорошо платить. А ты будешь убивать инквизиторов. Чем плохо?

— Всем, ведьма. Я не собираюсь от одного сборища фанатиков присоединяться к другим.

— Билл, позволь… — её тонкая рука с длинными аристократическими пальцами накрывает его ладонь, — позволь мне показать. Позволь мне показать, насколько мне… нам нужна помощь таких как ты.

— Таких как я?

— Скажем так, ты не первый инквизитор, что прозрел, — Аглая понизила голос. — Просто позволь показать. И если тогда ты решишь, что мы не стоим твоей помощи, ты волен будешь уйти. Но сначала позволь мне показать Подполье. Просто позволь.

— Чего только не сделаешь ради смазливой девчонки, — он язвит, старается ужалить побольнее. Аглая уже давно прекрасно знает, что никакая она не смазливая и уже давно не девчонка.

Она направляется к стойке, за которой стоит дама в жилете и брюках: нынче среди женского населения пошла такая мода, она меланхолично протирает стаканы и смотрит, чтобы девчонки-официантки не слишком долго кокетничали с посетителями.

— Миз Руж, у нас особый гость, — ведьма обворожительно улыбается владелице паба.

— Сама знаешь путь, и если что — вас здесь никто не видел.

Аглая кивком показывает ему следовать за собой, обходит стойку и толкает дверь за ней:
— Можешь не переживать, я наложила на нас отвод глаз. Сейчас нас никто не видит. Обычно эта дверь остается закрыта, — её губы растягиваются в подобии улыбки.

И Билл идет. Хоть и ненавидит себя за это. Дьяволово отродье. Ведьмаведьмаведьма. Она его, должно быть, приворожила. Иначе он последний идиот, раз решил послушать её. Надо было с самого начала отказываться, иначе сейчас она сделает то, что не смогла три года назад.

В маленькой клетушке стоят полки с мешками зерна. Ведьма открывает люк, который должен вести в подпол, задирает юбку повыше, перехватывает скомканную ткань и, держась одной рукой за перила, начинает спускаться вниз. Когда Билл слышит, что она встала на твердую землю под ногами, спускается за ней, попутно захлопнув люк.

— Вперед. Нам надо пройти более сотни метров до ближайшего поворота.

— Что это, черт возьми? Я думал, что это…

— Простой подвал? Нет. Это дорога в Подполье. За несколько лет мы стали самым настоящим городом, где живет более тысячи жителей, в том числе и простых людей, как ты, Прихлоп.

— Как ты это сделала? — резко спрашивает он.

— Не я одна. Нас было много, тех, кто был против Инквизиции. Несколько белых ведьм, но все больше черных, на самом-то деле. Домовые духи, которых вытесняли, уничтожая их старые дома… полурослики. Знаешь, у многих из них есть семьи с человеческими женщинами. И почти все они знают об истинном виде своих мужей. И их это не пугает, их пугает то, что однажды инквизиция придет за их мужьями и детьми, точно так же, как сейчас они приходят за маленькими девочками, что замечены в ведьмовских деяния…

Юлит. Говорит о чем угодно, но только не о том, как они построили город.

— И вы все смогли построить город под землей? Сколько вас было сначала? Десятка два?

— Это… оно было уже до нас. В смысле пространство. Мы не знаем как и откуда: нас этот вопрос не волновал. Но дома мы построили сами, так же как и сделали выходы к многим заведениям в городе, где есть люди, лояльные нам. У нас так же есть искусственно освещение, которое создали наши ведьмы, наиболее искусные в алхимии…

Аглая заворачивает за угол и шагает быстрее.

— У нас так же есть выход за черту города и подземная ферма. В искусственно созданных условиях очень хорошо растут грибы. Есть налаженный контакт со многими торговцами. Посреди нашего города — целая импровизированная площадь, где у нас даже устраивается ярмарка.

Целый город под землей. Билли, подумал он, это же ж с ума сойти. Чокнуться можно. И Инквизиция еще не в курсе. Гребаные везунчики эти ребята из Подполья. Все-то думают, что это просто кучка фанатиков, а это уже организованный оплот для защиты.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — он дергает её за руку и притягивает к себе.

— Ты сам просил, — несколько рассеянно отвечает ведьма.

— Нет, зачем рассказываешь про связи, про то, как у вас все устроено? Вдруг Инквизиция специально меня послала шпионить за тобой, вдруг я просто засланный агент и расскажу им о местонахождении вашего подземного городка? — он говорит, а в горле у него пересохло.

Что за херню ты несешь, Билли.

— Ну конечно же нет, — она улыбается. Невинно. Нежно. Приветливо. Почему в этих янтарных глазах столько невинности, хотя он прекрасно знает насколько она продажна? — Билл, я знала это с самой первой нашей встречи. Я не предсказательница и никто из наших ведьм не скажет тебе точно будущего… Но я знала. То, что ты предназначен для спасения всех нас, всех нелюдей в Подполье. Я знаю это Билл, и именно поэтому я доверяю тебе.

Они шагают дальше, пока, наконец, не достигают массивных ворот — такие могли быть в замках королей — и Аглая стучит по деревянной поверхности. Открывает окошко. Её сразу же узнают. Ворота со скрипом открываются, а по подземному поселению уже разносится крик.«Мадам Кориандр вернулась!»

— Мадам Кориандр? — Билл снова усмехается. Невероятный хренов сон. Просто сумасшествие какое-то. Так не может быть. Ему все это снится.

— Так меня прозвали местные мужчины, — ведьма усмехается в ответ.

О да, он знает, что означает кориандр. С тех пор, как ему преподнесли руту, по словам, лежавшую на его груди, когда его нашли. «Мне жаль» на языке цветов. Он хорошо изучил книгу с толкованием. Кориандр значит жгучую страсть…

Она и здесь безропотно продает свое тело?

На страже у ворот оказываются двое мужчин. В руках у них пистоли, а за спинами — арбалеты.

Вверх по ступеням, навстречу Аглае бежит девочка. Рыжая до неприличия. С зелеными, как майская трава, глазами. А лицо её усыпано веснушками.

скажи-ка, братец, это ведь правда, что меня целует солнце? Что оно меня любит? Конечно, Дженни, отвечает Билл. Солнце тебя любит, так любит, что зацеловало все твои щеки. Ты вырастешь такой красавицей, Дженни, что все парни будут мечтать тебя поцеловать. И со всеми ними я буду драться. Ведь я так люблю тебя, Дженни, ведь ты так похожа на нашу маму. Ты и мама, Дженни, вы единственные женщины которых я когда-либо смогу полюбить…

— Мадам Кориандр, мадам Кориандр! У меня получилось заговорить курицу миз Элси! Она теперь несет яйца крупнее, чем обычно! — девочка в нетерпении дергает мятую ткань юбки Аглаи. — И светлячки! Сегодня я сделала трех! Это на одного больше чем у Нэнси!

— Это… — Билл хочет спросить, но Аглая отвечает раньше, чем он успевает сформулировать свой вопрос.

— Моя ученица.

— Дженни? — тихо шепчет он, как безумный.

— Нет, Абигейл. Сирота, впрочем, как и я. Теперь мы считаем друг друга семьей. Не так ли, Аби?

— Да, мадам Кориандр! — бодро рапортует малышка.

— Даже моя ученица называет меня «мадам Кориандр» — какой ужас! — и ведьма несколько натянуто смеется. — Ну что, Прихлоп, устроить мне тебе экскурсию по Подполью?

— Так вы и есть тот самый охотник на ведьм, что работают на Инквизицию? — глаза у девочки горят от интереса.

— Да, я тот самый,- рассеянно отвечает Билл.

Аглая приобнимает свою ученицу за плечи и протягивает руку к нему, как бы предлагая прогуляться:
— Если хочешь, ты можешь сейчас уйти, но если ты захочешь остаться… помоги нам. Посмотри на всех этих людей внизу и пойми, насколько нам нужна твоя помощь! Помоги, нам Билл.

Сейчас там, под ногами, вниз по лестнице и дальше на сотни и сотни метров живут люди. Такие же, как на поверхности. Они пришли оттуда. У них есть семьи. И они до чертиков боятся Инквизиции.

…сэр, вы же понимаете, что нам нужно узнать все о подпольщиках? Тем более, если ими управляет моя дочь. Нет смысла юлить, сэр Блэкуотер, мы оба знаем жестокую правду. Моя дочь — сумасшедшая оккультистка, а всякую ересь, как известно, надо уничтожать. Голос у сэра Джейкоба спокойный и нисколько не выдает его волнения. Билли бы так.

…вы же понимаете, что вы наверняка войдете к ней в доверие? Она несла про вас всякую чушь и, вероятно, видит в вас героическую фигуру, что-то вроде старшего брата. Она не убила вас — чего нельзя сказать про других, куда как более матерых инквизиторов…

И Биллу хочется упасть на колени и зарыдать, как младенцу. Потому что он видит матерей, что держат детей за руку и ведут куда-то, слышит привычную ругань, совсем как на поверхности. Потому что он должен был увидеть здесь монстров, а увидел здесь… людей.

…Блэкуотер, не забывайте, что ваша сестра оказалась под влиянием духов, одного из тех, что так приманивают черные ведьмы. Если бы не они, если бы не их ритуалы, ваша сестра здравствовала бы и поныне. Как знать, может быть выскочила замуж за какого-нибудь порядочно подмастерья и нарожала бы кучу детишек, сделав вас счастливым дядей…

— Да, — выдыхается Билл, сам не понимая, что заставляет его говорить все это. — Да! Я помогу Подполью!



#63095 в Фэнтези

В тексте есть: городское фэнтези, ведьмы

Отредактировано: 24.04.2016