Альбом Мертвеца

Глава 15. Чувства и внезапность.

 Штольц собирался с мыслями долго — больше недели. Каждое утро он встречал меня на кафедре с неизменной улыбкой на лице, но о дате консилиума молчал, как статуя с острова Пасхи. И вот, в конце концов, а дело было в среду вечером, он зашел в лабораторию и с ходу бросил:

- Жду вас в пятницу, к семи вечера. Я закупил сегодня два килограмма совершенно умопомрачительной ветчины, а еще договорился с одним из приятелей с пивзавода, короче говоря, у нас будет очень запоздалый, но очень веселый Октоберфест.

- А я думал, это будет что-то вроде военного совета.

- В Филях, - кивнул Берт. - Одно другому не помешает. Вы в любом случае останетесь на ночь у меня, поэтому, если мы ничего не сможем измыслить в пятницу, у нас на это останется целая суббота.

 Я икнул и замер в кресле. Ночь у Рамиресов! Это было одновременно жутко волнительно и непередаваемо страшно. И у меня, строго говоря, всего один день на подготовку. Цветы... Нет, к черту. Музыка! Да! Ну, если только попробовать... Весь мир вокруг поплыл и завертелся, и воспоминания вперемешку с предчувствиями замелькали перед глазами, как осенние листья на сильном ветру.

 Было далеко за полночь, когда я смог позволить себе сохранить получившуюся композицию на флэшку. Я не был уверен, что моих скромных способностей хватит для того, чтобы произвести на Весну должное впечатление, но мне казалось, что я делаю единственно правильный выбор. Какой подарок мог бы я подарить ей, чтобы показать, что она значит для меня? Не нужны были тут ни слова, ни игрушки-безделушки. Весь мой опыт и знания музыканта воплотились в этом довольно коротком треке, и все мои чувства были в нем.

 Я очень плохо спал в ночь на четверг. Мне снились странные сны — синие призраки, вылетающие из светящих цветных ламп, длинные стеклянные коридоры, горы старинной рухляди и прочая ерунда. Короче говоря, утро далось мне с трудом. Я влил в себя столько кофе, что сам Дэйл Купер умер бы от такого количества, и кое-как справляясь с машиной, подъехал к университету.

 Занятие, несмотря ни на что, прошло очень достойно. Я чувствовал себя вполне справившимся с делами, но ничего больше совершить не смог. Берт понял мое настроение, и не приставал ни с расспросами, ни с рассказами. В конце концов где-то в четыре я уснул в кресле, и спустя два часа был разбужен Лерой с просьбой покинуть храм науки по причине окончания рабочего дня.

 И вот наступила пятница. Я не помню, как тянулся этот день. Для меня он начался в семь пополудни, ровно в тот момент, когда за моей машиной закрылись тяжелые ворота дома Рамиресов.

- Недурно смотритесь, коллега, - одобрительно кивнул Берт, провожая меня в гостиную. - У вас, несомненно, есть вкус. Присаживайтесь. Сейчас я налью вам пива.

 В тот момент, когда белая плотная пена поползла по кромке кружки и устремилась вниз на корковую подставку с гербом Берлина, в комнату вошла Весна. Я почувствовал себя дирижером симфонического оркестра, приглашенного на слет бардов. Она была одета настолько просто, небрежно, но вместе с тем стильно, что мне на самом деле стало неловко.

- Добрый вечер, - произнесла Весна. - Рада видеть вас здесь.

- Спасибо, - кивнул я как можно более непринужденно.

- Опа, - радостно сказал Берт, поднимая крышку с блюда, на котором помимо ветчины было нарезано и разложено еще как минимум семь сортов мяса. - Налегайте, дружище! Сегодня мы обойдемся без лишних церемоний. Мне вам нужно будет показать газету с одной очень интересной статьей

- Подсказка от Бегемота?

- Она самая. Я, честно сказать, ни черта не понял. Вся газета посвящена каким-то стройкам коммунизма и трудовым подвигам во имя партии. Может быть, вы окажетесь более внимательным.

- С удовольствием гляну.

- Но это вечером. Сейчас займемся делами куда более приятными. Ваше здоровье, Виктор! И ты не хворай, сестричка.

 Я заподозрил, что хитрый охотник за привидениями вознамерился весь вечер заниматься чревоугодием, а не разгадкой тайн альбома мертвеца. Ибо он не давал мне ни единой возможности свернуть на мистические рельсы.

Наконец, я пошел ва-банк. Откинувшись на спинку своего кресла, я постарался как можно правильнее спеть:

«Вижу свет в ночи туманной,

 Не прогнать мне призрак странный,

 И свет не гаснущей свечи

 Горит, горит в ночи!»

- О, да вы неплохо поете! - воскликнул Берт. - Я знаю эту дивную песенку. Ох, сколько воспоминаний рождает она!

- Это опять что-то из твоих орущих бородатых мужиков с жужжащими гитарами?

- Разумеется, - самодовольно кивнул Штольц. - Я вот только удивлен: откуда вы, Виктор, поклонник совершенно иного жанра, знаете этот рефрен?

- Знаю вот, - улыбнулся я.

- А... Простите, какой жанр вы предпочитаете? - осведомилась Весна.

- Электронную танцевальную музыку, - отчего-то смутившись, ответил я. - Кстати, у меня для вас есть подарок, Весна. Берт, у вас здесь можно прослушать файл с флэшки?

- Вот сюда, - показал он. - Я сейчас включу.

 Весна заинтересованно наклонилась вперед, поглядывая то на меня, то на музыкальный центр, который включал Берт.

 И когда застучал большой барабан-бочка, отмеряя такты для сведения, я буквально увидел, какой пунцовый свет исходит от моих щек и ушей. Я готов был в этот момент оказаться где-нибудь между Новой Зеландией и Папуа-Новой Гвинеей.

 С каждой секундой я понимал, что так откровенно бездарно музыку не писал никто ни до меня, ни после.  И когда отстучали последние удары, я закрыл глаза и твердо вознамерился попросить Берта проводить меня до такси.

- Виктор... - послышался тихий-тихий голос Весны. - Вы это написали... Для меня?

- Да, - кивнул я. - Что, плохо?

- Никто еще никогда не писал музыки мне, - так же тихо сказала она. - Эта ваша композиция... Она чудесная.