Александр Башлачёв:"Нет тех, кто не стоит любви".

Александр Башлачёв:"Нет тех, кто не стоит любви".

Эти слова выбиты на мемориальной доске мемориального музея в его родном городе Череповце.

Менестрель.

В чистом поле - дожди косые.
Да мне не нужно ни щита, ни копья.
Я увидел тебя, Россия.
А теперь посмотри, где я...

...Бой с головой затевает ещё один витязь,
в упор не признавший своей головы.
Выше шаги! Велика ты, Россия, да наступать некуда.
Имя Имён ищут сбитые с толку волхвы...(В чистом поле дожди.)

Простой по сути человек, который прожил короткую жизнь и оставил после себя память, она живет до сих пор. В чём же секрет его таланта? А вообще нужно ли его вспоминать? Ответ простой-если вспоминается, значит нужно.

Родился Александр Николаевич Башлачёв сегодня 27 мая только 62 года назад. Этот парень умел вдохновлять людей, парень у кого за душой кроме его песен не было ничего, ни большого капитала, ни влиятельных родственников. Тяга к творчеству у него была с детства, после школы он даже пытался поступать на журфак Ленинградского университета им.Жданова, но за отсутствием публикаций не прошёл.

"Моя голова перекресток железных дорог".

Он сложно уживался со своей природой, как мне кажется "опаленного ангела", которая ввела его только по известному богу пути. Когда-то я слышала запись интервью с ним то ли на радио, то ли на телевидение и оно меня поразила. Насколько он был глубоким и честным человеком, перед тем даром, который ему предоставила природа. Это так не вязалась с коллективным сознанием и бытом, что жить достойно и в гармонии со всем ему было невыносимо. В этом интервью он серьёзно говорил об истинных ценностях в творчестве, о поиске своего пути и предназначения, несмотря на моду. Он делал упор на самобытность каждого человека и того места в котором этот человек существует. Отстаивал чисто народный подход к творчеству и поиск новых форм именно из истории своей страны, своих предков.

А.Н.Башлачёв

Говорят гениями не становятся, ими рождаются и Башлачёв был один из них. Жалко, что его душевное состояние не оставило его подольше среди живых. И можно ли его в этом упрекать? Человеческая природа, это целая вселенная, которая остается во многом ещё не разгаданной. Часто математические формулы ломаются в месте где подсознательное выходит наружу.

Ты звени, звени, звени, сердце под рубашкою!
Второпях — врассыпную вороны.
Эй! Выводи коренных с пристяжкою,
И рванем на четыре стороны. (Время колокольчиков)

При поступлении, в Ленинграде он подружился с сотрудником череповецкого телевидения Леонидом Парфеновым, которого знал с детства и через него с Артемием Троицким. Музыкальный критик дал Александру шанс быть услышанным, почувствовав в нём настоящего талантливого самородка.

С Л.Парфеновым.

Осенью 1984 года Башлачёв дал первый концерт в арбатской квартире скрипача Сергея Рыженко. А потом началось его триумфальное концертное шествие по квартирам и небольшим площадкам Москвы и Петербурга. Были концерты в Театре на Таганке, на квартире у Аллы Пугачевой, Александра Градского, в издательстве «Литературной газеты», где Саше бурно аплодировал Андрей Вознесенский и подарил ему свою книгу с автографом. Но Москва как-то была не близка Саше и вскоре он перебрался в северную столицу, а в Москву приезжал наездами. А в целом за последующие годы Башлачёв исколесил всю страну, был в Сибири, Средней Азии, Украине, Прибалтике, на Урале. Уволившись из газеты он ведет опьяняющую жизнь свободно-блуждающего менестреля.

С сентября 1984 по май 1986 года Саша писал в таком нечеловеческом, плотном ритме. Практически 60 песен, было написано тогда, многие из которых как «Егоркина былина» и «Ванюша» уже по одному времени исполнения выходили за рамки просто песни. Это были настоящие былинные исповедания по 15-20 минут каждая. А еще были «Имя имен», «Вечный пост» и др., тоже немаленькие.

Мои законы просты -
Мы так легки и чисты.
Hам так приятно дышать.
Hе нужно спать в эту ночь,
А нужно выбросить прочь
Все, что нам могло мешать.(Влажный блеск наших глаз.)

Цепочка.

Башлачев сам неоднократно рассказывал, что стихи его буквально осеняли. «Луч света, столб такой, потом - стихи» - как говорил он сам о процессе озарения своему приятелю Сергею Смирнову. А один раз ответил другому своему приятелю, Марку Копелеву на вопрос - как это происходит у него: «Ты знаешь, мне кажется, что это не я… пишу. А кто? Я не знаю… Кто-то там…» и показал глазами куда-то вверх. Часто он до конца не понимал смысла написанного, и только в процессе обработки пришедшего материала начинал вникать в суть.

Когда душа мокра от пота,
Ей некогда ни думать, ни страдать.
Но у народа нет плохой работы,
И каждая работа — благодать. (Не позволяй душе лениться)