Алекто

Алекто

Кто с солнечными лучами в мирозданье явился, кто пришёл из воды, а кто из земли благословение взял – таким почёт и слава. Мудрость и честь дана по происхождению.

А если взять не их рождение, а твоё?

«Ты…»

Заклубилась чернота Великой Ночи, полотно дня поглощая. Скрывала от глаз солнце, уводила в мир снов, отдых давала телам и душам, раскидывала звёзды по черноте своей, чтобы не страшить уж совсем, но хранить почтение и такое иметь зловещее величие.

Раз за разом сходила Великая Ночь и отступала в положенный час, власть безропотно сдавая. Но когда пролилась она впервые, когда первые капли упали её на свет, явились три тени, ненавистные всем: Мегера, Тисифона и Алекто.

У каждой свой путь, у каждой свой лик, у каждой своя судьба, а общее меж ними – всеобщее презрение за их происхождение и, данные Великой Ночью не то в награду, не то в насмешку, чужие и неприятные покровительства.

Мегера являет гнев. Она властвует над людскими сердцами, травит ум гневом – не только праведным, надо сказать, и за то ненавидят её люди.

Тисифона являет мщение. Когда за убийство, когда за совестный проступок. И от того проклинают её люди.

Алекто являет безжалостность, непрощение и раздор, и от того боятся её люди.

А все вместе они – порождения Великой Ночи и за это их можно ненавидеть, не давая никакого шанса. А ещё можно забыть, что всякое явление чёрной Ночи согласовано с полотном светлого дня и с тем, кто правит всем. Ничего не бывает явлено просто так, и эти три нужны, да только признаться в том – тень на себя навлечь. И презирают троицу и боги, и люди, и гонят прочь с глаз долой, и запирают во мраке.

Напрасно бесится Тисифона, когда боги судят без неё, отнимая её роль в судилище. Бесится от того, что суд Тисифоны яростен и справедлив, а суд богов удобен. Боги оправдают мудрым своим советом тех, кого сгубила бы Тисифона.

–Тьма с вами! – кричит Тисифона, когда Минерва гонит её прочь от судилища, одновременно увещевая и грозясь. – Попомните мои слова: крах ждёт подстрекателей беззакония!

–Иди, иди, – выпихивает её Минерва, – без тебя разберёмся, не обессудь. Ну что ты, в самом деле? Думаешь, люди вам жертвы перестанут возносить? Не перестанут.

Не от почтения те жертвы, а от ужаса и страха. Чтобы не являлись никогда. Не звучали. Афина это, конечно, знает, но преподносит так, будто бы и жаловаться Тисифоне не на что.

Отступает Тисифона. Обещает карать беззаконников по своему усмотрению, обещает плевать на суд мудрого совета, если покажется он ей несправедливым, но Минерва и глазом не ведёт – чего бояться ей, дочери Юпитера, какой-то там дочери Ночи, презираемой всеми?

Напрасно ругается и бранится Мегера:

–Нет вам счастья, мудрейшие вы наши! Зря гоните нас и скрываете, не скроете! Я гнев являла, и вы в гневе бываете! А значит, вечна я!

Но и её брань не достигает чертогов мудрейших, и остаётся Мегера со сварой своей, бесится, мечется, подстрекает Алекто на гнев, а та?

Алекто хоть и дочь Ночи, а знает то, чего сёстрам неизвестно, и что так мудро забыли боги: если она есть, значит, она нужна. И дожидается Алекто, верша дела свои, раздоры сея, безжалостный суд неся, но к богам не являясь, и не требуя у них почтения и признания.

Знает – сами придут.

***

«Никогда…»

Алекто умна. Алекто спокойна. Она знает, что ей надлежит исчезнуть, и никогда нельзя заговаривать о своей роли в том или ином деле. Зачем это? Зачем тени на мудрых богах? Алекто посмеивается, то с тоской, то и с издёвкой, но является раз за разом к мудрейшим, принимает их просьбы, смотрит в их лица, в которых много заискивания…

Но видит Алекто за этим заискиванием отвращение к себе и знает, что позабудут её тотчас, как выполнит она просьбы.

Но ничего. Алекто не нужно похвалы. Алекто нужно немного признания, но она готова мириться, по крайней мере, пока, с тем, что её гонят и сторонятся.

Когда Тисифона ищет открытого конфликта с богами, когда Мегера откровенно бранится и нарочно мешает им всем, Алекто помогает своим врагам, и тем заслуживает дополнительную ненависть…уже от сестёр.

–Ты хуже продажной девки! – шипит Мегера, но замахнуться не решается, хоть и очень хочет. Но прекрасно знает Мегера – рука у Алекто тяжёлая, и стоит схлестнуться с нею раз, как приобретёшь себе вечного врага. Алекто не прощает.

Потому и шипит Мегера – ничего больше сделать она не может.

–Думаешь, они тебя признают? – Тисифона заходит с другого края. – Да они скорее сожгут весь мир!

Алекто молчит. Она не спорит. Её всё равно не поймут. Она работает, и у неё нет времени на ссоры.

Она их должна творить, а не должна в них участвовать. Алекто верит в то, что однажды всё изменится, но в это «однажды» не заглядывает, к чему? Им придётся её признать, всем им. Но не сейчас, сейчас Алекто зарабатывает себе это признание.

К ней приходит тайком Салация, прося отвести своего супруга Нептуна от очередной девы. Тайком пробирается к её жилище Венера, прося устранить соперницу по красоте. Тихо проскальзывает в жилище дочери Ночи Меркурий, просит о помощи в устранении одного царя, который нанёс оскорбление его храму…

Все эти просьбы мудрейших, будь они произнесены в зале совета, были бы смешными и нелепыми. Ещё бы – они, такие мудрые, такие великие, и их терзают соперницы и соперники? Оскорбляют недостаточным почтением люди? Но в богах больше людского, чем они хотят думать, Алекто это знает.

Знает и принимает их слабости. Она уничтожает соперников, натравливает царей друг на друга, посылает братьев на поле битвы в разные стороны… она делает всё, понимая, что часть этих просьб – своеобразные игрища мудрейших – так они щёлкают по носу друг друга, не имея возможности объявить полноценную войну.

Ты увёл у меня народ? Получи войну. Но к войне я отношения не имею. Это всё Алекто проклятая!

Ты сманил женщину, которую я желал? Ну, получи теперь разграбление своих храмов. Но я не при деле – это Алекто стравила против тебя других, я чист и друг тебе!



Отредактировано: 01.05.2023