Алхимик

Пролог

Хозяин таверны зевнул. Уже битый час он только и делал, что протирал пыльной тряпкой пустые стаканы да глазел на немногочисленных постояльцев, еще не разошедшихся по домам.

На дворе стояла глубокая ночь, на улице было спокойно. Не было слышно ни криков, ни лязга металла, что было удивительно в этих краях с наступлением темноты.

Даже постояльцы таверны, казалось, прониклись непривычной атмосферой и мирно сидели каждый по своим углам. Ни драк, ни краж, ни перепалок. Давненько не заставал хозяин таверны таких спокойных вечеров.

В дальнем левом углу трое мужчин среднего возраста, судя по внешнему виду, из восточных земель, тихо перешептывались, озираясь по сторонам, допивая свое пиво. Справа, метрах в трех от них, на полу, мирно спал постоянный клиент, Дорнан, как всегда напившийся практически до беспамятства.

Ближе к комнатам, за большим деревянным столом, сидела компания солдат с девками, периодически нарущающая тишину взрывами хохота и кокетливыми криками. Аранья, девчонка, подрабатывающая у него за гроши и которой он позволял жить в одной из верхних комнат, все вилась около них. Обслуживать больше было некого, вот она и не отходила оттуда, повизгивая от восторга вместе с остальными, такими же глупыми, молодыми девками. Ох, залетит, дура, залетит – тогда он ее и вышвырнет. Не отец он ей, чтобы нянчиться. Своя голова уже на плечах быть должна, а коль нет – эх, дура.

Еще в общем зале сидело несколько гномов, что-то бормотавщих на своем наречии, парочка крестьян да вдрызг пьяный бард, периодически делающий тщетные попытки что-то сыграть на своей лютне.

В общем, полный ежевечерний набор.

Дела в последнее время, стоит сказать, шли неплохо. Уже пятнадцать лет, как кончилась война, за это время люди осмелели, обогатели ... кхм, то есть их перестали ежедневно грабить то одни, то другие. Поэтому появилась возможность свои жалкие гроши просиживать в тавернах. Города потихоньку заново отстраивались, деревни, пришедшие было в запустение, вновь оживали. Хотел бы хозяин таверны, чтобы так было почаще, времена то настали хлебные. Так, глядишь, и денег скопить удастся, а там, как дочка подрастет, можно ее в город отправить, учиться.

Не позволит он ей всю жизнь у него в таверне работать! Нечего ей тут делать – такая красавица растет.

Вдруг капля воды упала ему прямо на макушку – эх, зараза, протекает крыша, негодная стала. Он подставил большую миску под то место, откуда на него свалилась капля, и сделал это не зря – на улице зарядил сильный дождь, градом застучав по прохудившейся крыше.

Дверь открылась и в таверну зашел человек, плотно укутавшийся в дорожный плащ с капюшоном. Войдя, он остановился и, осмотревшись, откинул капюшон, который, судя по волосам, оказавшимся под ним насквозь мокрыми, не сильно то и помогал.

Эко зарядил дождь, подумал хозяин таверны.

Путник оказался молодым мужчиной лет двадцати пяти, с черными волосами и красивым лицом.

И чего его сюда занесло, подумал хозяин таверны? На местного он не похож – у нас тут даже дворяне да бароны, и те выглядят как свиньи, да и то не шибко симпатичные. И на солдата не похож, про крестьянина уж и вовсе говорить не стоит.

Мужчина прошел прямиком к стойке, за которой хозяин таверны усердно делал вид, что протирает стаканы, и сел за нее на покосившийся от старости и, судя по всему, рубящего удара меча стул.

Хозяин таверны, приглядевшись, удивлялся все больше. На молодом лице мужчины выделялись пронзительные голубые глаза, с интересом озирающиеся по сторонам, и борода, не густая, но и не совсем уж мелкая. Поди-ка, ухаживает за ней обычно, но сейчас она была местами неровная– судя по всему, он проделал долгий путь, прежде чем оказаться здесь. Но больше всего хозяина удивил шрам, отчетливо выделяющийся на чистом, не обезображенном ни проказой, ни угрями, ни другими напастями лице – шрам, прямиком под правым глазом, неглубокий, но броский, причудливый.

Нет, действительно, нечасто хозяин таверны видел в своем заведении таких гостей – наверное, дворянин с юга, или, возможно, мелкий купец, откуда-нибудь из-за Северного моря. В этих краях подобные персонажи – редкость. Особенно после войны. Хотя та девчонка, что была тут с неделю назад – тоже, откуда взялась, поди узнай? Смышленная девка, необычная – два дня жила, а сколько всего сделала ...

- Слушай, есть что закусить? – неожиданно обратился к нему юноша. – Я страшно хочу есть, уж и не помню, когда последний раз оказывался в таверне. – На этих словах он поморщился, но не от омерзения, а от боли. Похоже, у него здорово болела голова.

- Могу предложить вам мяса, сударь. Только сегодня забили кабанчика, совсем свежий. Немного похлебки, ломоть хлеба, ну и чего покрепче, если пожелаете.

- От мяса, похлебки и хлеба я действительно не откажусь. А вот чего покрепче не надо – мне нужна ясная голова, завтра вновь в путь. Могу ли я заночевать у вас сегодня? Хотелось бы провести ночь в теплом помещении, куда почти что не проникает дождь. – И он с усмешкой указал на протекающую крышу.

Хозяин таверны лишь развел руками и кликнул Аранью, отправив ту вниз, готовить похлебку с мясом. Сам же сел напротив гостя с огромной кружкой крепкого, темного эля.

- Остаться. От чего ж и не остаться. Не за бесплатно, конечно – но, сударь, по вам не скажешь, что вам платить нечем. Места у нас полно – мы хоть и постоялый двор, а нечасто кто тут останавливается – такое захолустье, редко кто проезжает. Единственным посетителем будете. А местные – местные обычно домой идут, ну, либо ползут, если ноги не держат. На худой конец – спят тут, на полу, как Дорнан. Ему и на полу хорошо, когда надерется сполна. – Выпалил хозяин таверны, отхлебнув могучий глоток эля.