Алиса в Академии Голодранцев

Глава 1. Укус, изменивший ход истории

— Подлая крыса! Как ты посмела?!

Итак, я укусила Нила Монтеррея.

Больно. До крови. Наверное, от неожиданности и от испуга он обмочил свои красивые штанишки. Иначе зачем бы ему так громко кричать и топать ногами.

А значит, мне надо бежать, и чем скорее, тем лучше. Может, удастся спастись… или отсрочить расправу над собой и суровое наказание хотя бы ненадолго.

— Держите ее! Она посмела ранить потомственного мага! Я из уважаемой семьи! Держите эту грязнулю!

— Трусливый, самовлюбленный дурак!

— Ах ты, мерзкая крыса… я тебе все ноги переломаю!

— Сначала догони, мастер Мокрые Штанишки!

Нил Монтеррей — это сосед, наглый, самоуверенный тип и самая огромная заноза в моей заднице. Просто удивительно, как он умудряется при каждой нашей встрече заставлять меня чувствовать себя полным ничтожеством на фоне его абсолютного и непоколебимого великолепия.

Точнее, заставлял. До сегодняшнего дня. До того момента, как мои зубы вцепились ему в холеный палец.

Я всегда млела, глядя в его красивое лицо.

Едва отойдя от очередной встречи, от очередной атаки его красотой, я сердито выговаривала сама себе, какая я ничтожная дура. Собирала в кулак остатки здравого смысла и воли и торжественно клялась, сама себе, что даже если он явится, весь раззолоченный сверху и до низу, верхом на грозовой туче, и будет бить молниями мне под ноги, я на него и не посмотрю.

«Да, так и сделаю», — говорила я сама себе.

Но стоило ему показаться, как все мои благие намерения растаяли, как туман поутру, и я снова и снова стою и пялюсь на него, как умалишенная!

Хорошо, хоть слюни не пускаю.

Вот и сегодня, при случайной встрече на улице, я остолбенела и скромно потупила глазки, хотя еще вчера готова была просто пройти мимо этого расфуфыренного индюка, даже не оглянувшись.

И лучше бы я так и сделала!

— Добрый день, Алиса. Прекрасно выглядишь! Собираешься уже в академию?

Мы столкнулись на улице, на углу дорогой магической лавки Сайлуса и обувного магазинчика Бетти.

Нил шел из лавки; в руках его было много пакетов, которые он нес в охапке, бережно прижав к себе. Видимо, напокупал чего— то такого, что обычным слугам покупать не позволяют. Каких— нибудь дорогих зелий, а может, редких и тайных книг по изучению волшебства.

Я шла из магазина Бетти. Точнее, бежала вприпрыжку, счаливая, потому что мама исполнила мою мечту — дала мне денег, чтобы купить новые туфли, как раз к первому дню обучения в академии.

Заметив Нила, я остановилась так резко, будто с размаху налетела на невидимую стену. Сердечко мое затрепыхалось, я онемела и окаменела под взглядом его зеленых глаз.

Сделала над собой усилие, подняла на него взгляд и присела в почтительном реверансе. Нил принадлежит к богатой и знатной семье. Несколько поколений почтенных и сильных магов. Таких принято приветствовать поклонами и реверансами.

А он будет стоять и пялиться с самодовольным видом на то, как я подобострастно перед ним выплясываю.

— Добрый день, мастер Монтеррей. Спасибо, мастер Монтеррей. Да, собираюсь, мастер Монтеррей. Благодарю за внимание к моей скромной персоне.

Позор, да и только!..

— Наверное, волнуешься? Чтобы учиться в академии, нужно много прилежания, ума и таланта.

Голос у Нила сладкий, как мед. Но в нем чувствуется такая ядовитая скрытая горечь, что я предпочитаю молчать, лишь бы не наговорить ему кучу гадостей. Если я их наговорю!..

Да он просто посмеется надо мной снисходительно — глупая, озлобленная, полунищая девчонка, что с нее взять! И это будет обидно и унизительно вдвойне.

Так что я просто молчу — и смотрю на него, не сводя глаз, как завороженная.

И это он еще ни разу не позолотился!

Хотя Монтерреи могут себе это позволить.

Держу пари, его новешенькая форма для магической академии, куда он подал заявку и куда его, разумеется, возьмут, стоит раз в десять дороже моего самого нарядного праздничного платья.

Хуже всего это то, что Нил Монтеррей прекрасно знает, что нравится мне.

Знает, что не может не нравиться.

Ведь кроме потрясающей формы с иголочки, кроме загара, приобретенного на самом жарком пляже самого престижного курорта, кроме шелковистых каштановых волос Нил еще и непередаваемо хорош собой. И богат, как лепрекон — говорят, у него уже есть свой личный счет в банке.

Такие, как он, даже не смотрят в сторону таких, как я.

Породистый богатый мальчик и худая, нескладная голодранка — вот как можно нас описать, если смотреть со стороны.

— Прелестные туфельки, — говорит Нил, щуря зеленые, как самые дорогие изумруды, глаза.

А я готова провалиться сквозь землю от стыда.

На нем — новенькая, с иголочки, дорогая форма академии: белоснежная крахмальная сорочка, муаровый жилет с золотыми пуговицами, черные брюки со стрелками и бархатный пиджачок с вышитым золотыми нитками гербом.

На мне — унылое синее поношенное платье. Мне здорово повезло, что сестра, передавшая его мне по наследству, такая аккуратистка. Мама постаралась освежить его, пришила свежий белый воротничок из тонкого полотна и манжеты. Но все равно на рукавах видны потертости, особенно на локтях, а подол подшит вручную.

Из новых вещей на мне разве что чулки и вот эти самые туфли, хорошенькие, коричневые, на двух пуговках. Купив их, навертевшись перед зеркалом, я была счастлива, совершенно счастлива! Ровно до того момента, как встретила Нила.

Да, его модные лакированные ботинки не чета моим. Дорогие, из крокодиловой кожи. Господи, сияют, как зеркало! В них можно свое отражение увидеть, и даже глаза подкрасить, если сильно постараться!

И, разумеется, при всем старании моей мамы придать одежде вид свежий и нарядный, мое синее строгое платье смотрелось уныло и жалко в сравнении с новешенькой роскошной формой Нила.

Словом, он сиял, как золотой соверен. Мне же рядом с ним оставалось лишь зеленеть, как старому, потертому медяку…