A.L.I.V.E.: Мертвый Город

A.L.I.V.E.: Мертвый Город

«Наконец-то мы сможем увидеть архитектуру предков, сможем укрыться от ветров, сможем развести костер, взять что-нибудь съестное и скушать», — думал я, уходя в далекие думы. «Магазин», — как-то пассивно увидели мои глаза железные буквы на крыше одного из зданий, маленького, меньше двух этажей. Слово было на одном из старых языков предков, не зная этого языка, я все же догадался, что значит смысл этих букв. Сразу вспомнилось, что у предков магазины были зданиями, стояли на одном месте, там работали люди. Сейчас у нас в городах они вроде транспорта, небольшие прямоугольные удлиненные трамваи, которые сами двигаются по районам города (через весь город проложены рельсы). Они останавливаются на таких станциях, которые мы зовем маркетами, на одном маркете может остановиться до пяти трамваев с разными товарами. В эти трамвайчики можно войти с помощью смарта, приложив его к считывателю айдишника. Зайдя в такой маленький желтый вагон, ты не увидишь внутри людей, вся торговля автоматизирована, а сам магазин — беспилотник, которым управляет искусственный интеллект. Ты можешь взять все, что тебе нужно, и если на твоем счете смарта есть достаточно средств, ты сможешь выйти сразу после того, как магазин автоматически снимет твои деньги. Снимает он их с помощью датчиков прямо при выходе. Такие вот магазины, я слышал, начали изобретать еще во времена предков. Конечно, сейчас больше развита торговля в сети, логистика у нас на уровне, а дроны с каждым годом быстрее, лучше, сильнее! Послышался треск, сильный удар, и мир уже никогда не будет таким, как раньше, одна из букв слова «Магазин» отвалилась, а после и все остальные буквы упали в воду уже весьма ржавого пруда. В конце концов мы пришли к истоку этой ржавой речушки, это был небольшой водоем в парке. Конечно, сейчас это уже был не ухоженный милый скверик, а небольшой дикий лес. В центре парка по каким-то странным обстоятельствам стояло большое стеклянное здание, словно старая разбитая ваза, которую когда-то наполняли цветы, но сейчас там нет ничего. Становилось холоднее, солнце заходило. Мы решили зайти внутрь этого покосившегося небоскреба, чтобы спрятаться от ветров и устроить привал и подумать, что делать дальше. Двери, что в лучшие годы видали сотни, тысячи людей, ныне потрескались, стекла местами были разбиты. Железо проржавело от дождей, как и весь этот город. Холл первого этажа зарос мелкими деревьями, всякой зеленью и прочей органикой. Первый этаж был хорошо освещен внешним светом. Так как стекло и почти все стены осыпались, остались лишь несущие колонны, то солнце было частым гостем этих холлов. Лестница, что вела к небу, в этом весьма ржавом и кое-как стоящем здании была с пробелами, что иногда приходилось прыгать, а прыжки эти доходили до метра в длину. Наверх мы решили идти, чтобы осмотреть город, разведать обстановку вокруг нас, так сказать, с лучшего ракурса. Холодные серые стены верхних этажей наводили тоску, словно бы ты идешь сквозь время, местами слышишь эхо прошлого: звонки телефонов, беседы сотрудников, сплетни. Они отдаются так громко и резко и сразу же умолкают, потому что их уже нет. Грусть об ушедшей эпохе, печаль за людей, что уже не ходят по коридорам и холлам этого некогда красивого здания, захватила меня. На одном из верхних этажей мой смарт завибрировал. К тому времени я уже забыл про инцидент на болоте с сигналом, что вскоре все равно исчез. Но в тот момент я снова увидел то же самое: мой смарт снова поймал какую-то непонятную сеть. Посмотрев на слегка синий голографический экран своего смарта, я случайно краем глаза заметил огромный массив серых железных высоких коробок, заполняющих весь этаж. Этот был один последних дата- центров старого мира. Это были такие форпосты старого интернета, что использовали наши предки. Позже я узнал, что их не так много осталось, и один простирает сигнал интернета аж до моего квартала, и именно его сервера были серверами той загадочной «другой» сети. — Эти серые громадины некогда питали сеть нашего Старого мира, — начал небольшой экскурс в историю Лайнус. — В таких вот зданиях стояла тысяча серверов, кстати, их было очень много в этом регионе, питались они бесперебойным питанием от АЭС, некоторые до сих пор работают где-то рядом. Поэтому немного этих дата- центров осталось. Конечно, в основном здания, в которых они были, затопило. А многие дата-центры разрушились из-за корней деревьев, которых, как видишь, стало в городах теперь намного больше… Эти деревья разрушают чуть ли не фундамент, да, это тебе не милые красивые клены, буки дубы, это мутанты, я тебе говорю! А сейчас, спасибо этим деревьям, мы должны лезть через все это проклятое здание, рискуя сломать шеи в его холлах и лестницах. Но я что-то разошелся, — он немного приструнил свой пыл и продолжил: — Так вот, некоторые из этих айти-хранилищ, складов информации выжили, спасибо, как я уже сказал, бесперебойному питанию. На их серверах в основном сохранились текстовые файлы: книги там, документации, фильмы (немного), тех, что снимали предки, старые очень такие, без трансляции в мозг. Сигналы этой старой сети очень слабые, их можно поймать только тут или в Примусбурге (потому что он находится как раз возле одной древней АЭС), но кажется, только в южных нижних районах и только на самых нижних этажах, с первого по четвертый, ну знаешь, у нас там в основном старики селятся, чтобы не тратить силы. А подключиться к этим осколкам так называемого нашими предками «интернета» могут лишь те смарты, которые были выпущены не позже 2150 года. — Мой как раз до этого года, ровно один год. В 2149 я потерял свой первый смарт и получил второй, тот, что у меня сейчас, — заметил я, чтобы хоть немного разбавить этот монолог, — а почему именно до 2150 года? — сразу полюбопытствовал я. — Кажется, это связано с какими-то чипами, в них были зашиты протоколы какой-то старой технологии предков, а после этого года этот чип решили убрать, так как придумали что-то новое вроде…. В общем, знаешь, я никогда особо этим не интересовался, но вроде, как я уже сказал, это все из-за изменения внутренностей. Новые смарты (те, что после 2150) не могут поймать сигнал древней сети именно из-за новых плат внутри. Еще я где-то слышал, что новые прошивки тоже отключают эти протоколы, однако же они иногда очень редко работают некорректно, баги, сам знаешь… Пройдя через этот склеп древних серверов, забытых и брошенных, но еще питаемых, словно оставленные картины, обреченные осыпаться и тускнеть с годами, мы пришли на крышу. Она была ровная, вся заросшая травой, что пришлось идти к ее самому краю, где ветра дули, сильно сбивая траву вниз. Город был небольшим, таким круглым, мы находились где-то на юго-западе, ручей привел нас на окраины центра города. Пока мы поднимались по этому бетонному скелету, уже взошли звезды, небо было такое красивое, такое огромное, как океан в тихие дни штиля. Громкий визг оглушил нас, мы даже не успели отойти, как налетело нечто вроде огромной черной птицы: гигантские черные крылья, громадный хвост и острый, словно железный меч, клюв, именно так я ее вспоминаю. Она схватила моего спутника за руку и потащила вниз, он даже не успел опомниться, как уже почти летел вниз, но успел схватиться за мою руку. У меня до сих пор не было никакого оружия, я был без ничего, а птица сильно тянула странника в пропасть. Я сделал единственное, что пришло мне тогда в голову: вытащив смарт из кармана куртки, он загорелся ярко-синим светом, я направил этот свет, что был еще ярче ночью, прямо в глаз этой черной птицы. Секунда пролетела быстрее, чем обычно, птица отступила, свет ослепил и испугал ее. Она не любила свет, позже я прочитал в одной из позже составленных энциклопедий «A.L.I.V.E.», что это был ночной ворон, в три раз больше обычного, живет и охотится только в ночное время, ест в основном крыс и диких собак. Кстати о них, собаки, что остались за пределами территорий городов, в Дикоземье — одичали быстро и были сейчас городскими волками. Охотились они тоже в основном в сумерках, у них же весьма хорошее зрение ночью. Лишь через несколько минут мы оклемались и смогли прийти в себя. Все это время мы лежали, как бы не понимая, что происходит вокруг нас. Шок, такое ужасное состояние, все бежит со скоростью, с какой летают самые быстрые ракеты, а может, даже быстрее. — Жив?! — сразу же как пришел в себя, спросил я. — Цел! — резко и немного грубо ответил Лайнус. — Это хорошо, что цел, но главное, чтобы жив был, целый труп не особо разговорчивый, а вот не целый, но живой может и поговорить, — пытался пошутить я, хоть и весьма грустно. Я перевязал искалеченную руку Лайнуса, развел костер этажом ниже, там же мы устроили привал, ночь все темнела и темнела, предвещая рассвет.