Алмазная Рукавица

Глава четвертая

— Ты совсем о нас позабыл, Шэрван. Я так скучала.

Кейн невозмутимо внимал мурлыканью своей рыжеволосой знакомой. Она все еще страстно обнимала его, обратив к его лицу пламенный взгляд. Будь ее воля, полагаю, она вскарабкалась бы на несчастного рорийца. Лицо девушки было сильно накрашено, однако и без косметики огромные зеленые глаза и пухлые губы приковывали бы внимание всех мужчин. Пожалуй, многие сочли бы такую внешность вызывающей, но мне юная работница борделя показалась обворожительной, так пленила ее яркая красота. А вот манеры оставляли желать лучшего. Девушка театрально рассмеялась и вдруг обратила внимание на меня.

— Это еще кто? Работу ищет? Выглядит невинно. Уверена, она даже целоваться не умеет.

Болтушка. Похоже, мне не суждено понравиться ни одной подружке Кейна.

— Может, ты ее научишь? — предложил мой спутник со сдержанной иронией.

Она вновь рассмеялась, разглядывая меня из-под густо накрашенных ресниц, вот только ее веселье мне не показалось заразительным. Меня отвлекла музыка, звучавшая в зале, она была печальной до слез. Я взглянула в дальний угол, где за плохо настроенным клавесином сидел голый толстый мужичок. Единственной его «одеждой» были кожаные ремни, которые покрывали все его тело. Вот оно истинное гнездо порока. Воплощение дерзкого вызова, за которым скрывалось уныние. 

У меня вдруг разболелась голова. Мое молчание не вдохновляло рыжую проститутку на дальнейшие выпады. Я увидела что-то близкое к смущению в глазах Кейна, однако сомневаюсь, что ему действительно было неловко. В какой-то момент его рука потянулась ко мне, но я сделала вид, что не заметила этого, и неспешно прошла меж столов, приблизилась к клавесину. 

— Не слишком ли заунывная мелодия для такого места? — сказала я, наклонившись к музыканту.

Он посмотрел на меня невероятно грустными глазами. Бедолага. Я протянула ему серебряную монету.

— Уступи мне место. На одну песенку.

Он не сказал ни слова и соскользнул с табурета, на который я вовсе не намеревалась присаживаться. Мои пальцы на мгновенье задержались над клавишами. Клавесин может звучать жалобно, а может устроить настоящую какофонию. Мне захотелось сыграть что-нибудь простое, быстрое и веселое. И я вспомнила мотив деревенского вальса, который так любили на иннэгарских ярмарках. Было очень приятно вновь оказаться за музыкальным инструментом, и мой энтузиазм на удивление хорошо восприняли. Зал взорвался овациями, когда я закончила. Я выпрямилась и увидела облаченную в красное полную женщину с необъятным бюстом, которая спешила ко мне, распахнув объятья.

— Какая ты умничка, — низким голосом сказала она. — Я отдам тебе лучшую комнату. 

— Спасибо, госпожа.

— Госпожа Триш, — вклинился Кейн, который уже успел подкрасться ко мне. — Давно не виделись.

— И незачем нам встречаться! — зычным голосом воскликнула она. — Хватит тебе по таким местам шляться!

Я фыркнула и прикрыла рот ладонью. Хозяйка борделя оказалась не такой влюбленной в Кейна, как остальные его «знакомые».

 — Как ты поймал такую милую девушку в свои сети? — спросила госпожа Триш, указывая на меня.

— Не нужно мне льстить. Взгляните на нее, разве похоже, что она опутана моими сетями?

Нотки сухого сарказма в его голосе заставили меня улыбнуться. Я никак не могла понять, что у Кейна на уме. Порой этот человек казался мне настоящим идиотом, а порой — слишком проницательным. И, конечно, круг его друзей не мог не вызывать удивления. 

— Ты не голодна? — спросил Кейн, когда госпожа Триш оставила нас и отправилась к одному из столов, где принялась распекать молоденькую служанку.

— Нет, Шэрван, — сказала я так мягко, как только могла.

— «Нет, Шэрван», — передразнил он, и я подняла брови. Он сказал это тихо, поэтому у меня была возможность проигнорировать эти слова, но меня озадачило его плохое настроение. Сам притащил меня в гнездо порока, а теперь злится, что я ничуть не оскорблена этим.

— Вот и он, — сказал Кейн вдруг. Я проследила за его взглядом. В зал только что вошел невысокий человек в блестящем черном костюме. Его волосы были гладко зачесаны назад и уложены с помощью цветочного масла.

— Кто это?

— Мистер Винкл. Мне бы хотелось вытянуть из него пару секретов…

— Так давай сделаем это.

Кейн покачал головой, не сводя глаз с нового гостя.

— Не так все просто. Винкл знает цену информации.

— Так заплатим. Делов-то.

— Золотом его не купить. Винкл — игрок. Он любит ставки больше всего.

— А ты играешь?

Тут я едва удержалась от того, чтобы протереть глаза: даже в обманчивом свете плохоньких люстр было видно, как Кейн покраснел.

— Мне в азартных играх не везет. Совсем. Я с детства неудачлив, поэтому ни карты, ни кости меня не занимают.

Самые противоречивые эмоции охватили мое сердце. Мне хотелось рассмеяться над ним. Мне хотелось обнять его. В конце концов, я сдержанно улыбнулась и сказала:

— Повезет в чем-нибудь другом, мой друг. Тогда давай я сыграю.

Кейн заинтересованно взглянул на меня.

— А ты в этом хороша?

— Не знаю. Не пробовала. Но я под счастливой звездочкой родилась.

— Правда? Что ж, давай убедимся.

Кейн предложил мне руку, и мы принялись пробираться к большому круглому столу, за которым собрались игроки в кости. Винкл первым обратил внимание на нас и радостно улыбнулся.

— Шэрван Кейн, мой любимый господин Неудачник! Давно не видел тебя в этих краях. Присаживайся, давай-ка обчистим тебя.

— Спасибо, господин Винкл, — вежливо сказал Кейн. — Вот только сегодня играть буду не я.

Винкл одарил меня ослепительной улыбкой.

— А ты кто у нас, солнышко? Как тебя называть?

— Малиновка, — сказала я, вспомнив любимую птичку нашего княжества, и присела напротив слащавого брюнета.

— О, какой говор, — пробормотал Винкл, зажимая сигару в зубах. — Так пташка у нас из Иннэгара. Как же вы угодили в силки этого грубого рорийца, барышня?