Алтарь для Света. Том 1

Часть 1, глава 1

Глава 1

Тяжело дышать.

Глубокий вдох ртом.

Не помогло.

Повернула голову набок — вдруг станет легче. Вдох-выдох. Бесполезно. О продолжении сна не могло быть и речи. Не хватало воздуха. Пришлось открыть глаза. Картина, выплывшая из мутного зарева дымчатых клубов, завораживала. Завораживала своей бессмысленностью и убогостью фантазии художника, приложившего кисть к ее созданию. Все что я могла разглядеть — это две вещи: дым и крюк. Занятно.

Я лежала на каменном полу — важное дополнение — на грязном каменном полу, и не могла сообразить, что происходит. Единственные мысли, пришедшие в голову, сообщали следующее: подо мной пол, надо мной крюк, вокруг меня дым. Что здесь делаю — вычищено из памяти до белых пятен. Но отсутствие воспоминаний прекрасно подменено уверенностью в том, что, во-первых, мне еще холодно. Во-вторых, крюк не мой. В-третьих, крюк — это вообще не то что хочется видеть после пробуждения. Дым — тоже. Но его скорее не хочется вдыхать. В-четвертых, в голове до сих пор звучит обрывок фразы, пойманной сознанием в полудреме: «Пожар! Горим!» и прочее в подобном духе. Это могло означать, что я сошла с ума, или нахожусь в помещении, которое горит. Поскольку первое казалось неактуальным, я остановилась на втором.

Воздуха все еще не хватало.

Я попыталась подняться, но сил хватило только перевернуться и привстать на колени. Глаза резало дымом. Горло нестерпимо жгло. Еще раз сильно закашлявшись, я оторвала кусочек ткани от разорванной юбки и приложила ее ко рту, чтобы хоть как-то защититься от дыма. Кое-как приподнявшись, я сделала несколько шагов вперед. Ноги подкашивались. Прошла вечность, прежде чем я натолкнулась на шероховатую стену и смогла к ней привалиться. Слабость буквально сбивала с ног.

«Не может же она быть сплошняком и без дверей, — подумала я, двигаясь вдоль стены. — Если конечно это не лабиринт. Пожалуйста, пусть это будет не лабиринт».

К тому моменту, когда рука провалилась в пустоту проема, в голове стало как-то легко-легко и кристально чисто, словно у новорожденного младенца. Пришлось еще раз собраться с силами, чтобы заставить себя идти к долгожданному выходу, который предстал в виде лестничных ступенек, поднимающихся вверх.

«Я в подвале, и это путь к спасению, — быстро прикинула я. — Или на первом этаже и это путь на крышу».

Схватилась за перила и направилась вверх, подстегивая себя мыслью, что лечь и умереть на снежно-ледяной лестнице, задохнувшись от угарного газа, вряд ли входило в список десяти вещей, которые я обещала себе сделать до замужества. Как собственно и умереть любым другим способом, но учитывая сложившую ситуацию, «от дыма и на лестнице сейчас» не хотелось больше всего.

Двумя пролетами выше, когда зажженные на стенах факелы больше не являлись частью непонятного декора, я врезалась носом во что-то твердое.

Больно.

— Эй! — я с силой ударила кулаком в дверь, когда та не поддалась. — Помогите!

Я сползла на пол, прижимаясь к двери. Через замочную скважину был виден свет, и тянуло свежим воздухом. Там был выход. Но дверь не открывалась, и упорствовала в своем намеренье стать одной из причин моей смерти, словно я ее кровный враг и помогать мне нельзя ни в коем случае.

Глаза закрывались или уже были закрыты? Темнота ласково сменялась уютом. Тихий мужской голос убаюкивал сознание, обещая новую жизнь.

И казалось, что я так и не смогла добраться до выхода, и до сих пор лежу на каменных плитах странного зала. А надо мной весит крюк. Здоровенный такой, и ржавый. Куда же без него?

В голове появились успокаивающие образы белых орхидей, бережно опущенных на гладь воды, из глубин которой мне улыбался кто-то знакомый.

Я больше не задыхалась.

Все было правильно...

В лицо ударил холодный поток воздуха, пробирая до самых костей.

«Клянусь больше не пить», — первым делом решила я, когда перед глазами заплясали огни: один большой и неподвижный, второй продолговатый, и все время неритмично дергавшийся. Когда один из огоньков склонился надо мной и начал говорить, я зареклась, что если пить все-таки буду, то отныне это будет что-то проверенное, в малых количествах, и не сопровождающееся фразой: смотри, какую потрясающую штуку я достала у зельеваров.

— Дышит? — произнес огонек побольше.

— Дышит, — подтвердил вытянутый огонек.

— Жить будет? — продолжил первый.

— Жить будет.

— И долго?

— Тсс… Не сейчас… Руми, вы меня слышите?

Говорящие огоньки, рехнуться можно! Можно было бы, да поздно.

Я моргнула еще несколько раз, сгоняя морок, и закашлялась в диком приступе.

— …слышите? …слышите?

Да свались ты со скалы и навернись на выступе три раза. Слышу я, слышу! Занята, дышать пытаюсь, не видно, что ли?