Алый посланник

Глава вторая. Хуангди.

Дмитрий очнулся и долго не мог сообразить, где он. Последнее, что ему удалось вспомнить, демона Чжен Гуя в жутком подвале, яркий зелёный цвет и провал. Он попытался встать, но тело почти не слушалось. Каждое движение давалось с огромным трудом, конечности отзывались слабостью каждый раз. Оставив попытки подняться, он перевернулся набок. Удалось немного осмотреться, лежал он на тюке соломы в каком-то дырявом насквозь сарае. На улице шёл сильный дождь.

- Где это я? - спросил он вслух и обмер.

Тембр голоса изменился, стал каким-то детским. Это как? Дмитрий попытался сказать ещё слово, и ещё, ничего не изменилось. Демон! Демон говорил, что сможет появиться, когда он позовёт.

- Чжен Гуй, - сорванным голосом позвал демона Дмитрий. - Чжен Гуй, ты обещал прийти.

Демон не появился, вообще ничего не изменилось. Мужчина понял, что продрог от холода, хочет есть и пить. Так, нужно успокоиться, если он не бредит, то единственное, что он может сделать, это найти возможность выкрутиться из данной ситуации. Двигаться, с трудом, но он может, значит доползти до воды и попить у него удастся. Рядом с тюком соломы уже собралась большая лужа.

Дмитрий дополз до края своей лежанки и опустил голову вниз, к луже. Вспышка молнии прочертила небо, и он увидел в отражении совсем осунувшееся худое лицо подростка лет десяти-пятнадцати. Этого всего не может быть! Демон сделал то, что обещал. Теперь мужчина оказался в каком-то магическом мире, в теле умирающего подростка. Он помотал головой, но ничего не изменилось. Так, вначале, пить, при температуре нужно обильное питьё, а температура у него — будь здоров. Вода отдаёт какой-то дрянью, но Дмитрия это не останавливает, он протягивает руку, зачёрпывает ладонью руку, снова пьёт. В конце концов его тошнит водой прямо на лежанку. Сознание гаснет, тело пытается поддержать угли жизни в ослабевшем теле.

- Папа, папа, Зихао дышит! - кто-то громко кричит над ухом, и Дмитрий морщится.

Дождь, судя по всему закончился, и в обширные щели сарая весело светит солнце.

- Папа, скорее! - путунхуа, китайский язык, Дмитрий его понимает, долгосрочные партнёры из Китая были. - Он живой!

- Отойди от него, Лан, он может быть ещё болен, - чей-то мужской голос отвечает девочке и, уже ближе. - Это чудо, Ксиаожи! Наш сын, он жив.

На лоб ложится чья-то ладонь, потом его обнимает кто-то очень пахнущий рыбой. Дмитрий не сопротивляется, сил по прежнему нет. Подростка кто-то поднимает в воздух, солнечный свет сильно режет глаза. Хочется прикрыть глаза рукой, но после промозглой ночи тепло солнца кажется чем-то божественным.

Чуть позже, его уложили на кровать, тоже соломенную, судя по ощущениям. Вокруг царит просто кошмарная бедность, но всё чисто, пол земляной. Пещерный век просто, неужели здесь даже не научились от фундамента строить, или на это средств нет?

Дмитрий открыл глаза и осмотрелся, рядом с ним сидела девочка лет восьми, азиатка, она одета в какое-то поношенное тряпье, лицо вымарано грязью. Это её называли Лан? Наверное, она моя сестра, а меня зовут Зихао. Дмитрий начал соображать, что лучше всего привыкнуть к имени, а то будут проблемы с коммуникацией. Объяснять, что их мальчик умер, а он — пришелец из другой реальности, грозит проблемами.

- Пить, - попросил он. - Вода.

- Сейчас, - девочка вспорхнула с кровати и кинулась куда-то, почти сразу же вернувшись. - Держи, понемногу пей.

Один глоток, второй, третий. Желудок больше не бунтует, эта вода намного чище того месива, что он пил из лужи. Он напился и снова лёг,

- Как ты себя чувствуешь, Зихао? - спросил его женский голос.

Зихао, ладно, пусть будет Зихао. Женщина, она его мать, то есть этого многострадального подростка. Она красивая, но очень грустная, ещё бы, чуть сына не потеряла.

- Слабость во всём теле, - ответил подросток. - Хочется есть и на солнце. Ногам холодно.

- Боги благоволят к тебе, Зихао. В эту ночь от дурной болезни пятьдесят человек умерло. Ты один выжил.

Боги, ха-ха. Демон, который открыл проход, убил двух человек, и накормил ими черепа, которые живут в стене. Вот они, ваши боги. Вслух, он конечно же этого говорить не стал.

- Я плохо помню всё, - пожаловался Зихао. - Память как будто умерла.

- Это плохо, - в дом зашёл мужчина лет тридцати пяти, в обносках, которых у них даже бомжи в переходе не ходили. - Зихао, мы отдали всё, что могли знахарю. Мы не сможем заплатить ещё раз. Осталось на еду и налог императорскому двору.

- Сам вспомню, - подросток приподнялся. - Спасибо, что помогли мне.

- Вот теперь я его узнаю, - мужчина обнял его. - Вот только ты говоришь с каким-то странным акцентом.

- Я видел мир духов, - попытался сымпровизировать Зихао. - Людей на железных машинах, огромные дома из стекла и металла. Я, кажется, прожил там жизнь.

- О, великая Нюава, - женщина упала на колени. - Она взяла тебя в путешествие по мирам её.

Мужчина нахмурился, Дмитрий, бывший теперь сыном рыбака Зихао, стал больше, чем безродным отпрыском. Он побывал в путешествии, которого удостаиваются немногие, но это значит, что его сын должен плыть на материк. Нужно поговорить с правителем Хуангди и понять, что делать дальше. Может, монахи возьмутся за его обучение? Они же оплатят переезд на материк.

- Ксиаожи, поднимись и накорми Зихао, - мужчина поднялся. - Потом помоги ему выбраться на улицу. Я испрошу совета у правителя Ливей, что нам делать дальше.

- Чангбу, может, не нужно? - женщина поднялась и схватила мужа за рукав. - Они же заберут его у нас.

- Если провидец не почувствует в нём потенциала, его никто не заберёт, - мужчина остановился. - Может, монахи возьмут его к себе и смогут приставить к делу? Он сможет стать достойным членом общества и прославит род Хун.

Зихао понял, что сказал что-то, что не стоило было говорить.