Am meleth din

ПРОЛОГ

Кажется, что это уже было когда-то. Забытая история из прошлого, которая тонет в настоящем и теряется, как далёкая и недостижимая фантазия. Тихий женский голос разливается мелодией, превращаясь в эхо ветра. Сознание наполняют мысли, и отголоски фантастического мира тонут в реальности, которую сложно принять.

Невообразимая слабость стоит на пути и как же тяжело разлепить глаза. Темнота сгустилась, но даже через опущенные веки бьёт яркий белый свет. Как странно... Девушка зажмурилась с тихим болезненным вздохом. Ей не хочется просыпаться, а только посильнее натянуть на себя одеяло, чтобы свет так не резал глаза. И холодно. Слишком холодно. Попыталась перевернуться — тело отозвалось болью в немеющих мышцах. Поверхность, на которой она лежит, слишком холодная и твёрдая, как камень. Девушка не помнила, как уснула и где, но, не открывая глаз,  на ощупь попыталась дотянуться до одеяла. Пальцы коснулись чего-то мягкого, но такого холодного и колкого. Она пересилила себя и с неохотой открыла глаза.

— Снег..? — удивлённо выдохнула Грейнджер, рассматривая девственно чистую горсть зимнего пуха на своей ладони. Она медленно закрыла и открыла глаза, пытаясь вспомнить, что произошло. В голове был туман. Ей казалось, что кто-то поселился в ней и спалил все папки, идеально составленные на полке, не оставив ей ничего.

Девушка сбросила с ладони, озябшей до дрожи, остаток снега, который ещё не успел растаять, и медленно села. Гермиона осмотрелась. Над головой небо, затянутое светло-серыми тучами, а она в окружении заснеженных неизвестных гор и бесконечного снега. Белые барханы растянулись на десятки, а то и сотни миль, так что не рассмотреть ничего. Она оказалась в пустыне, но без намёка на солнце.

Пытаясь сохранить тепло, которого не хватало, девушка обхватила себя руками и ещё раз осмотрелась. Дочь маглов не знала, где она и как сюда попала, но среди беспросветного снега всё же смогла заметить что-то знакомое. Прилагая усилия, Грейнджер поднялась и на немеющих ногах, продолжая попытки согреть себя, сделала несколько неуверенных шагов. Холодный ветер дул в спину, раздувая и без того слишком тонкую кофту, которая не могла её согреть. Непослушные волосы сбивались в бесформенную кучу и налезали на лицо, мешая видеть. Но руки слишком замёрзли для того, чтобы лишать их сомнительной возможности немного обогреться ради того, чтобы убрать волосы за уши.

Вместе с ещё одной горстью снега волшебница подняла вещь, принадлежавшую ей. Маховик времени. Гермиона закрыла глаза. Затуманенное сознание, как лучи света, начали прорывать яркие события недавнего прошлого.

***

Конец июня. После последней битвы за Хогвартс прошло меньше двух месяцев. Боль от многочисленных утрат всё ещё тяжелела в груди и напоминала о себе, пусть уже и не так часто, но всё ещё больно. Это время, когда живые начинают завидовать мёртвым. Жить дальше — вот, что поистине сложно. Немногие из них смогли найти в себе силы, чтобы примириться с прошлым и, приняв его, жить ради павших. Немногие из них…

Солнце высоко поднялось над горизонтом, заливая двор перед её домом тёплым светом, но в последнее время даже начало лета казалось Грейнджер не таким радостным и тёплым, как раньше. В это время она всегда отдавала каждый свободный час на изучение новых книг, которые только могла достать, но любое напоминание о таком любимом и дорогом Хогвартсе пробуждало отрывки последней битвы. Все они учились жить заново.

Рон вместе с Гарри по традиции, установленной ими после окончания школы, оказались на пороге её дома к полудню этим субботним днём. В обществе друг друга каждому из них по-своему становилось легче, но в этот день с самого утра что-то пошло не так. Рональд тяжело переживал смерть брата и не мог смириться с тем, что не спас его. Гермиона, как могла, поддерживала Уизли, но с каждым днём, прожитым воспоминаниями о брате, Рон менялся. Он отдалился и их взаимные чувства остались там, в Тайной комнате. Волшебница надеялась, что сможет заполнить собой брешь, образованную потерей близкого, но чувства угасают, если одна сторона чего-то цельного отказывается взаимодействовать. Она сереет и, обращаясь в безжизненный пепел, ссыпается к ногам будущим, которое уже не наступит. Не получая отклика, Грейнджер тоже угасла. От былой любви остались воспоминания — счастливые и местами горькие, но они облеклись в крепкую дружбу и искреннее желание помочь.

Встречая гостей, Гермиона в очередной раз сделала глубокий вдох, собираясь с силами, и приветствовала друзей с улыбкой. Всё бы прошло, как и раньше, в разговорах о мёртвых и мирной жизни, которую ушедшие проложили им своими жизнями, но судьба, будто испытывая Уизли, подбросила в его руки Маховик времени. Рассказывая о его свойствах, попутно ведая, как он вместе с Гермионой уже свершал скачок во времени, Гарри не подозревал о последствиях своих необдуманных слов.

Волшебница вспоминала, как корила себя за проявленное гостеприимство и необходимость принести друзьям по чашке успокаивающего чая, когда должна была находиться рядом, чтобы успеть предотвратить ошибку друга. Она должна была это предвидеть. Рон хотел вернуться в прошлое и спасти брата. Гарри пытался его переубедить, но тщетно. Разговоры Грейнджер, как и её убеждения, не сделали ничего. Она помнила, как говорила, что они должны продолжать жить дальше ради тех, кого больше нет с ними. Помнила, что пыталась достучаться до Уизли и объяснить ему — настолько большой скачок во времени невозможен, что ему не удастся вернуться в прошлое, а если и так.. то последствия будут невообразимыми. Он не слушал, а то, что было дальше…