Анарео

Глава двадцать вторая 

Колесо натужно чавкнуло, зачерпнув жирной грязи, и провалилось в выбоину, долго ожидавшую своего часа под жидкой глиной. Взвизг кнута, крик возницы, и лошади, поднатужившись, выдернули телегу на дорогу. 

Грубые доски, едва прикрытые сеном, впивались в бок при каждом подпрыгивании на очередном ухабе. Затылок больно ныл, напоминая о недавнем происшествии. 

Слепящий дневной свет резко ударил по глазам, когда Грета открыла их полностью. Первое, что она увидела — была крученая, крепкая веревка, туго впившаяся в её запястья. 

Антар повернулась на спину, и, оттолкнувшись ногами от дна повозки, уселась на колючую солому. 

Сменив таким образом положение, Грета обнаружила весьма неприятное соседство. 

Буквально в метре от неё, откинувшись назад, мрачная Иветта разглядывала медленно ползущие мимо окрестности. Руки и ноги молодой женщины также были на совесть связаны. 

Заметив, что Грета очнулась, она пристально посмотрела в сторону антара. Затем, дернув подбородком, отвернулась, показывая, что вторая пленница нисколько её не интересует. 

Девушка решила последовать примеру Иветты. 

Дорога, по которой они ехали, за несколько часов превратилась в непролазную топь, и телега продвигалась вперед только благодаря мастерству возницы. Лошадьми правил настоящий гигант — то и дело одергиваемые поводья в его кулачищах казались парой тонких шнурков. Короткие волосы на голове ездового торчали слипшимися, грязными прядями. 

Грета огляделась и сердце её оборвалось. 

Повозка направлялась туда, откуда она пришла совсем недавно. 
Это было неприятнее немигающего взгляда Иветты, страшнее громилы, управлявшего измученными животными и гораздо, гораздо ужаснее невозможности сбежать от этих людей. 

Открытие так потрясло антара, что девушка невольно потянулась к браслету, совершенно забыв, что исчерпала его силы меньше часа назад. 
Голубая ящерица медленно засветилась. Огонек внутри камня едва теплился, но Иветта была начеку. 

— Кирис! — завопила она что есть сил. — Кровопийца хочет удрать! 

Возница спрыгнул на ходу, резко осаживая лошадей. 

Первый удар пришелся поперек ребер, обжигая спину длинным шершавым языком. Второй, рассекая тонкую кожу до крови — по пальцам, поднявшимся над головой в тщетной попытке защититься от жалящей боли. 

В страхе ожидая третьего, Грета скорчилась на жалких лохмотьях сена. 
Но его не последовало — Кирис, перехватив кнутовище, в полном молчании вернулся на свое место. 

Антар, трясясь на колдобинах, как в лихорадке, нянчила изуродованные пальцы, тихонько дуя на них. К голоду, сосущему желудок, и боли в распухших, отсыревших ногах добавились жгучие волдыри. 

Иветта вновь потеряла к соседке всякий интерес. 

*** 
Грете повезло — на очередном перепутье Кирис повернул направо. Дорога, ведущая в Анарео, потерялась далеко позади. 

Глинистое месиво — тоже. Беспросветная хмарь почти покинула бледно-голубое небо, оставшись висеть лишь кое-где оборванными небольшими клочками. Путь стал легче — лошади воспряли духом и понесли чуть быстрее. 
Перед глазами девушки мелькнула кривая доска, повешенная на длинный кол. Грета сумела прочитать только первые три буквы — «фур». 

Эта деревня выглядела намного зажиточнее Тритам. Крепкие дома хоть и смотрелись неказисто, были сделаны из хорошего, сухого дерева. Они стояли насмерть в своем упорстве, плотно впившись нижними венцами в темную землю, словно обещая пережить построивших их хозяев. 

Громила остановился возле первой же таверны. 

— Слезай, — грубо обратился он к Грете. — Пойдешь со мной. 

Пока антар выкарабкивалась, с трудом цепляясь связанными руками за край повозки, Кирис повернулся к Иветте. 

— Останешься здесь. И без глупостей мне. 

Женщина покривилась, но ничего не сказала. 

Острый нож полоснул, освобождая запястья антара. Пока ошеломленная неожиданной свободой Грета осторожно держала ладони на весу, грабитель предупреждающе поднял кнут. 

— Только дернись, поняла? 

Девушка быстро-быстро закивала. Несмотря на холодный воздух, свежая рана на спине под разорванной одеждой горела, не переставая. 

— На, — швырнул ей Кирис плащ. — Прикройся. 

С трудом попав в рукава, Грета поспешила за ним. Человек даже не обернулся, точно зная, что его не посмеют ослушаться. 

Войдя, он первым делом приказал: 

— Воды, пива и пожрать что-нибудь. 

Хозяин, хорошо знавший, чем может обернуться приход Кириса, мгновенно бросился исполнять приказ. Через пару минут на столе стоял графин с водой, тара с пивом и две пустые кружки. А спустя еще пять — круглая головка желтого сыра, ржаной хлеб и тарелка с мелко нарезанным мясом. 

Грабитель отпихнул от себя блюдо. Кусочки говядины подпрыгнули, едва не разлетевшись по сторонам. 

— Чтоб тебя антары сожрали, ублюдок! — прорычал он. — Это что, еда, по-твоему? Убери эту дрянь и принеси хорошей баранины! 

Владелец таверны, испуганно кланяясь, поскорее удалился — исправлять оплошность. 

— Пей, — Кирис налил воды в кружку и подтолкнул к Грете. — И жри давай, — он отломил кусок от еще горячей буханки. 

Девушка схватила еду так, будто от этого зависело, сколько ей осталось жить. В каком-то смысле так оно и было — вторые сутки без пищи и на ногах совершенно её добили, и теперь Грета обрадовалась даже обычной воде. Она не знала, сколько антар может прожить без крови, и не хотела это выяснять. Нужно было тянуть время, сколько получится. Когда представится возможность бежать, Грета должна иметь хоть небольшой запас сил. 

— Не торопись, — сказал человек, видя, как она давится, — нам некуда спешить. Это Иветте надо торопиться, пока я не вернулся. 

И заржал над собственной шуткой, ощерив слегка подпорченные желтым налетом зубы. 

Антар не поняла, куда и зачем он подгонял Иветту, но на всякий случай выдавила из себя слабую улыбку. 

— Скоро мы приедем к хозяину, — взглянул на нее Кирис, — советую не дурить, иначе отправишься сразу в яму. 

Что такое «яма», он уточнять не стал, сразу перейдя к главному: 
— Браслет свой оставь в покое. Все ваши антарские штучки мы знаем наперед, так что кормить тебя будут человеческой едой, ровно столько, чтоб не сдохла от голода, поняла? Попробуешь сбежать — высекут так, что сможешь только ползать. 

Грета слушала его с содроганием, едва сдерживая подступавшие рыдания. Хлеб встал в горле и никак не желал проглатываться. 

— И не надейся, что тебя найдут. В Фурте еще никто никого не находил. 

— Зачем я вам? — жалобно вырвалось у нее. 

— Не твоего ума дело. Заткнись и жри. 

*** 
На улице их встретила опустевшая телега. Иветты нигде не было видно — только на земле, рядом с кучей, оставленной лошадью, валялись обрывки веревки. 

— Баба с возу — кобыле легче, — довольно потер руки Кирис, именно на это и рассчитывавший. — Полезай. 

"Хозяин" жил на другом конце деревни. Знакомить с ним вор Грету не стал, сразу затолкав девушку в сарай с прогнившей крышей и охапкой сырой соломы внутри. 

Подтянул тяжелую цепь, свисавшую с потолочной балки. Противно щелкнул ошейником, сразу плотным кольцом охватившим тонкую шею.
Пнул ногой к ней железное ведро. 

— Сиди молча и не вякай, ясно? 

Когда дверь закрылась и шаги Кириса стихли вдали, Грета дала волю слезам. 

*** 
Всю первую ночь ей снился отец. Тиур шел рядом по уснувшему осеннему саду и рассказывал дочери, как нужно правильно касаться браслета. В конце он улыбнулся и мягко провел ладонью по волосам Греты. 
— Я думаю, ты быстро всему научишься. 

Тем горше и страшнее было возвращение в холодный, промерзший сарай, пропитанный вонью от конского навоза — видимо, неподалеку держали лошадей. 

Спина и пальцы страшно саднили — волдыри от кнута Кириса воспалились и теперь разрывали кожу на части. Ноги невыносимо ныли, и Грета только сейчас догадалась стащить ботинки. На свет явились две обескровленные, ледяные сардельки, в которые превратились её ступни. 

Антар подогнула их под себя, накрыв, как могла, плащом. Хорошо хоть, не отобрали одежду, думала она, могло ведь быть и куда хуже. 

Заскрипел замок, и в сарай вошел худой человек, больше похожий на скелет. Лохмотья, болтавшиеся на нем, делали его больше похожим на нищего, чем на прислугу. 

Он поставил на землю кружку с водой и положил половину хлебной буханки. Подал девушке старое, дырявое одеяло. Так же тихо, как тень, вышел и закрыл за собой дверь. 

Еще никогда Грета не была так счастлива. 

*** 
На вторую ночь возле входа послышалось легкое царапанье. 

Она проснулась мгновенно. Внутри все застыло — не то от ночного холода, не то от загоревшейся надежды. 

Грета тихонько подползла к дверям. 

— Кто там? 

Звуки усилились — теперь было отчетливо слышно, как на той стороне ковыряются в замке. 

— Рист? Рист, это ты? 

Тишина. 

Девушка взмолилась, чтобы нежданный гость не исчез. 
Щелк, щелк — царапанье возобновилось. Кто бы там ни был, он упорно не желал ей отвечать. 

В душе антара заскреблось сомнение. Отчаявшимися глазами она упорно вглядывалась в темноту. 

Металлическая дужка открылась, и замок со стуком упал на землю, покрывшуюся следами инея. 

Гость проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь. 

Кто же это? 

Грета встала, придерживая ошейник. 

Зашедший, еще не привыкнув к полной тьме, пока не мог разглядеть пленницу. Он слепо шарил перед собой рукой, осторожно двигаясь вперед. Пальцы другой руки крепко сомкнулись на рукояти кривого ножа, чье лезвие на миг блеснуло в тонкой лунной полоске, проскользнувшей в щель между рассохшимися досками. Еще несколько секунд — и мир вокруг вновь погрузился во мрак. 

Но за это мгновение Грета успела разглядеть короткую рубашку, привычно завязанную узлом, очертания женских бедер и длинные, мускулистые ноги, облаченные в короткие штаны. 

Иветта.