Анарео

Глава тридцать седьмая

Прозрачный пакет заполнился до нужной отметки, и Лита, тихо вздохнув, осторожно вынула иглу из вены. 

Следующий. 

Рабочий день медленно близился к концу. Еще часа два, и она сможет вернуться в свое новое, но пустое жилище. Если повезет, на ужин заглянет соседка, с которой они так славно поговорили по душам в прошлый раз. Надо прикупить молока — вроде бы Анастасия не пьет чай без него. 

В светлый кабинет вошел худой, высокий человек. Больше всего Литу поразил его нос — огромных размеров, он занимал едва ли не пол-лица. Стараясь не смотреть на природную отметину, медсестра вскрыла очередную стерильную упаковку и принялась тщательно протирать спиртом место забора крови. 

Пациент смотрел на её движения с болезненным, жадным любопытством. Он перекинул ногу на другую, затем, неловко повернувшись на стуле, вернулся в прежнюю позу и сдвинул колени вместе. Рука его, лежавшая на резиновой подушечке, дрожала. 

Игла вошла легко, и мужчина принялся сжимать и разжимать кулак. Он смотрел на медсестру так умоляюще, что Лита, заполнявшая журнал, поймав его взгляд, вскинула вопросительно брови. 

— Что-то не так? 

Пациент вздрогнул, и вжал голову в плечи. Запинаясь, все же спросил: 

— Простите… вы случайно не знаете… говорят, хотят поднять дуцент? Вроде бы в два раза? Вы уж простите, что спрашиваю, но у меня детей двое, а жену в прошлом году схоронил. Если и впрямь поднимут, то только в петлю и останется. 

Ручка сама собой выскользнула из тонких женских пальцев. 

— Да что вы такое говорите?! Уж мы-то точно бы первыми об этом узнали. Кто вам вообще такую чушь сказал! 

— Говорят… — мужчина угрюмо смотрел на кровь, бегущую по резиновой трубке. — Многие в городе говорят, вот я и решил. 

— Не будет такого, — твердо сказала Лита, стараясь, чтобы голос звучал как можно увереннее. — Иначе жизни никому не будет. Они ведь тоже… не глупцы. Верно? 

Оставшиеся минуты прошли в полном молчании. Человек согнул руку и, пошатываясь, двинулся к выходу. 

— Вы можете переждать у нас полчаса, мы закроемся еще не скоро, — крикнула ему вслед медсестра. — Вам лучше полежать после сдачи крови. 

Мужчина не ответил. 

Лита так и осталась сидеть, глядя на слабо хлопнувшую дверь. 

…Она вспомнила их последний ужин на небольшой кухне. Как вспылил Тэм, услышав о том, что пришел срок сдачи дуцента. Как потом пришел в спальню, чувствуя себя виноватым, обнял её сзади, успокаивая. 

«— Прости меня. Я хотел сказать тебе, что сам сдам за всех этот проклятый налог». 

Губы её мелко затряслись, и она подошла к окну, чтобы поправить занавески. 

Следующий. 

Женщина, потом юноша, судя по записям, впервые попавший на процедуру. Снова женщина — резкая, прямая, нервная. Долго тянуть не стала, спросила чуть ли не с порога: 

— Что же это такое делается-то? Как мы жить-то теперь будем? 

Лита, уже изрядно уставшая, вымученно подняла глаза: 

— Что случилось? 
— Как что! Вы поднимаете дуцент, а как платить-то его? Совсем с ума сошли! Эдак и помереть недолго! 

Сестре показалось, что в ней самой сейчас забурлит кровь. 
— Во-первых, не мы — медики здесь вообще не причем. Во-вторых, увеличивать налог или нет, решает совет антаров. В-третьих, и это самое главное — никто и ничего не собирался поднимать! Ерунда какая-то, — Лита оперлась на стол локтем. — Кто, кто вам говорит эту чушь? 

Женщина покопалась в сумке. 

— Вот, — она протянула смятый листок, — весь город объявлениями увешан! А вы говорите, что неправда! Кому верить-то? 

Медсестра развернула бумагу и похолодела. 

«Совет антаров постановил увеличить дуцент в полтора раза. Решение вступает в силу через пять дней». 

Как всегда — коротко и без разъяснений. 

И — черным, жирным пятном в пол-листа — звездчатая двенадцатилучевая антарская печать. Длинный росчерк чьей-то росписи — очевидно, презиса. 

Пол под ногами качнулся и поплыл в другую сторону. Лита тряхнула головой, ничего не понимая. 

— Подождите, — остановила она женщину. — Сейчас разберемся. Где вы это взяли? 

Та смутилась. 

— Да я ведь не кровь пришла сдавать, мне срок только через месяц. А это на столбе увидела, сорвала. Говорю же, весь город обклеен этими бумажками. Пойду, я, пожалуй, — и она быстро скользнула к двери. 
— Да подождите вы! — Лита растерянно махнула листком, но гостья уже исчезла. 

На пороге появилась старшая. 

— Ты уже заканчиваешь? Надо еще отчет сегодня подготовить, — она заметила бледный вид подчиненной. — Стряслось чего? Что это у тебя? 

Лита молча протянула бумагу. 

Старшая несколько мгновений изучала сорванное объявление. 

— Кто тебе это принес? 
— Пациентка. Говорит, что весь город обклеен такими листками, — медсестра обессилено присела на стул. 
— Ничего не понимаю. Не может такого быть. Нас бы предупредили в первую очередь, это же надо подготовить все к такой нагрузке… Сейчас я позвоню в управление. Может быть, рикуты в курсе. — Она посмотрела на часы. — Если ты все, закрывайся на сегодня. 

В кабинете у начальства было прохладно: из распахнутой форточки несло ледяным ветром. Старшая прикрыла окно, взялась за старую, допотопную трубку, которые стояли только в больницах да у рикутов. Антары не считали нужным обременять себя связью — все, что им нужно было узнать, они добывали через подчиненных. 

Две цифры крутнулись на аппарате, и через гудок на том конце ответили. 

— Послушайте, — начала взволнованно старшая. — Нам тут принесли… 

Лита не слушала. Она смотрела в окно. 

Там, у больничных ворот, стояло несколько человек. Они о чем-то разговаривали, время от времени показывая в сторону корпуса дуцента. Один из них рисовал руками в воздухе странные жесты. 

Старшая закончила говорить. 

— Рикуты не знают, кто расклеил эти объявления, — она развела руками. — Кроме нас, уже многие подали сигнал, и в городе работает четыре отряда. Никакого указа, естественно, сверху не было. Люди очень сильно волнуются. Поговаривают, вместо старого презиса теперь правит какой-то Резарт. Честно говоря, по мне так, все равно, что между двумя гнилыми яблоками выбирать… 

Женщина не успела закончить: раздался громкий звон, и в комнату влетело что-то белое. Камень, завернутый в десяток бумажных листков. 

Старшая бросилась к окну. Напротив стоял человек; он как раз нагибался за следующим булыжником. 

Она резким движением захлопнула ставни. 

— Быстро закрой двери, — велела медсестра Лите. — Если кого встретишь, скажи, чтобы немедленно закрыли все входы. 

Кинувшись выполнять приказ, Лита услышала, как старшая вновь набирает чей-то номер. 

*** 
Десяток медсестер набилось в кабинет начальницы. Остальные работали в другую смену, или ушли домой больше часа назад. 

В тесной комнате духота сдавливала горло. Со своего места в щелку между ставнями Лита отлично видела, как росла толпа у ворот. Многие из них так и не решились войти на территорию больничного корпуса, но в напряженной тишине было слышно, как по входным дверям долбят чем-то тяжелым. Хорошо еще, что двери металлические. Нарушила молчание старшая. 

— Рикуты обещали вот-вот подойти. Они разгонят это сборище и проводят вас до дома. Завтра с утра за каждой пришлют двухполосников во избежание проблем, пока это все не утрясется. 

Кто-то робко произнес из угла: 
— Может быть, нам тогда пока лучше не ходить на работу? 

Сестра круто повернулась в ту сторону. 
— Что ты несешь? Антары должны быть сыты и довольны. Еще неизвестно, какое из этих двух зол, — кивнула на окно, — худшее. 

*** 
Рикуты сдержали обещание, прислав большой наряд. Толпу разогнали быстро; люди расходились нехотя, сцепив зубы, но дубинки в руках оказывали поистине волшебное действие. Как только с толпой было покончено, рикуты разделились: часть пошла провожать сестер в медквартал, остальные подались в новую городскую застройку, где жила Лита и еще две девушки. 

Уже поворачивая ключ в замочной скважине, она вспомнила, что забыла купить молоко. Замялась, потом все-таки на цыпочках подошла к чужой комнате. Нерешительно постучала, дернула за ручку. 

Соседки еще не было дома. 

Тогда Лита вернулась к себе. Тревожный день, усталость быстро взяли свое, и она уснула, едва коснувшись головой подушки, несмотря на то, что солнце еще не спустилось за горизонт. 

*** 
На рынке было удивительно мало народа. Анастасия скучающе смотрела, как торговка рядом взвешивает облезший кочан капусты. Её место сегодня все обходили стороной. 

— Странно, никого сегодня нет почти, — не выдержала другая, продававшая по соседству колбасы. — Не знаешь, куда все подевались? 

Капуста перекочевала к покупателю, и полная, краснолицая тетка вытерла руки о передник. 

— Слыхала, что дуцент поднимать собрались, — она смахнула мусор с весов. — Не знаю, враки то или нет, но люди пошли к медкорпусу, выяснять отношения. 

Анастасия насторожилась. 

— А кто говорит-то? — молодая еще, бойкая баба, перевесилась через прилавок. 
— Дак ты не видела разве, бумажки по всему городу висят? В них и написано, — торговка наставительно подняла палец. — Я сама одну такую читала. На ней еще печать огроменная стояла. Кровососов этих. 

Анастасия сделала вид, что тщательно вытирает тряпкой лавку. Вот это новости! Налог собрались поднимать. Антары, что, не понимают, чем это может закончиться? 

Она встревожилась, вспомнив, что её новая знакомая, Лита, ушла как раз с утра на работу в корпус дуцента. Ну да ладно — старшая не дура, если что, вызовет рикутов на подмогу. 

Женщины перевели разговор на другую тему, и Анастасия вернулась к своему занятию — перебиранию овощей. 

День медленно погружался в вечерние сумерки, и рынок потихоньку начал сворачиваться, когда со стороны центра города показалось шествие. Хмуро переговариваясь, шли недовольные люди; то и дело слышны были слова «налог», «пиявки», «кровопийцы». 

Анастасия торопливо убирала последний товар, когда с её местом поравнялось четверо. Она извиняюще пожала плечами. 

— Мы уже закрываемся, — и показала рукой на другой конец рынка. — Там еще несколько лавок вроде работает. 
— Я тебе говорю, это она, — фальцетом взвизгнул один из мужчин, самый низкорослый. — Она, точно, на этих пиявок работала! Из-за этой крысы жена от меня ушла! 
— Вы меня с кем-то перепутали, — начала Анастасия. — Я вас знать не знаю… 

Мужичонка её даже не слышал. 

— Твари продажные! За санги своих продадут кому хочешь! 
— Верно говоришь, — поддержал его второй, — платят-то им золотом. Они с нас три шкуры дерут, а гребут за это санги. 

Остальные одобрительно загудели. Торговка капустой резво подхватила свои вещички и исчезла в вечереющей дали. Бойкая баба, стоявшая рядом, сделала вид, что её чужие разборки не касаются, и заторопилась, закрывая шатер до следующего утра. 

Анастасия огляделась. Рынок почти опустел; на мясном ряду никого не было, а значит, на помощь мужчин рассчитывать не приходилось. Она подняла голову. 

— Послушайте… 
— Нет, это ты меня послушай, — зловеще произнес обладатель фальцета. — Вылупилась тут, посмотрите на нее. Как денежки грести, так первая в очереди была, небось? Что ж тебя на рынок-то выгнали? Не в чести теперь у кровопийц? 

Бывшая медсестра только сейчас вспомнила этого мужичка. Он и впрямь когда-то, давным-давно, сдавал кровь при ней. Но она никак не могла вспомнить, за что пациент заимел на неё зуб. Причем, судя по всему, довольно здоровенный. 

Милую беседу прервал хозяин, державший место, где торговала Анастасия. Он, как всегда (сказывалась любовь к внезапным проверкам), возник из ниоткуда, в сопровождении своего рослого брата, и лавочника-мясника. 

— А ну топайте отсюда, пока целы, — мрачно зыркнул хозяин на собравшихся. — Чего надо? 

Мужичонке явно не хотелось отступать, но его движения поддержки у товарищей не нашли. Наоборот, они, пятясь задом, с необычной скоростью затерялись в темноте. Человек ругнулся себе под нос. 

— Мы еще увидимся, — зашипел он. — До встречи. 

И сгинул в сумерках, как и его дружки. 

— Спасибо вам, — с облегчением сказала Анастасия. — Я уж думала, не отобьюсь. 
— Ты вот что, — похлопал продавщицу добродушно по плечу хозяин, — завтра можешь не выходить. Да и послезавтра. В городе беспорядки начались, видишь, сегодня и не было никого толком. Я товар увезу пока весь, а то, боюсь, под горячую руку разнесут все. Там видно будет. Ты там же живешь? 
— Да, где новая застройка, — Анастасия прикидывала в уме, хватит ли денег дожить до следующего выхода на работу. На крайний случай, можно и занять у кого-нибудь. Лита наверняка не откажет. 
— Пойдем, провожу тебя. Чувствую, этот просто так не отвяжется. 
Возле дома, в круглом пятне фонарного света, хозяин напоследок посоветовал ей быть осторожнее, после чего они распрощались. 

Уже входя в дом, Анастасия вдруг вспомнила, что забыла купить молоко. Соседку ей тревожить не хотелось — было уже довольно поздно. 
«Схожу в магазин, рядом ведь, — решила она. — Одна нога здесь, другая там». 

…Когда бывшая медсестра вновь шагнула на крыльцо дома, сжимая в руках бутылку с белой жидкостью, сзади из темноты вынырнула тень и обрушила ей на голову тяжелый, завернутый в ткань предмет. 

*** 
Пыхтя и беспрестанно оглядываясь, мужичонка протащил безвольное тело почти до самого притока Пуры, одинокой ветвью проходившего в этой части Анарео. Там он плотно связал рукава теплой кофты на женской груди, принес с берега камень побольше и с трудом ввалил его внутрь, обвязав еще и подолом. А затем, подтянув за ноги тело к обрыву, столкнул его в реку вниз. 

Темная река сомкнула свои воды с негромким плеском.