Ангел

Ангел

Антон шел по улице, сам не зная куда, и даже нельзя сказать, что он шел куда глаза глядят, потому что смотрели они только в ближайшее - неотвратимое и катастрофичиское - будущее, не замечая ничего вокруг. Всего каких-то несколько дней - и они окажутся на улице всей своей дружной и чистоплотной узбекской семьей в составе пяти человек. Это фантастика, это невероятно, но он ничего не может сделать, ровно ничего. Где можно взять 15 тысяч рублей за четыре дня? Нигде, он нигде не сможет их взять! Ах, почему же она раньше не сказала? Антон мог устроиться на работу месяц назад, полгода, год назад: к черту этот политех, если из-за него мать с тремя детьми окажется на улице! Но что толку переживать об этом теперь? Все кончено, ему негде взять деньги, и он совершенно не представляет, что они будут делать в среду, куда пойдут со своим скарбом и целым выводком детей. Антона душила бессильная ярость на отчима. Нашел время! Знал же, что нужно беречься, соблюдать диету, не брать столько сверхурочных... Да и вообще, Антон склонен был винить его во всех бедах семьи: что они так расплодились, что оказались на съемном жилье в такой момент, и так далее и тому подобное. Все это от обиды, от чувства тотальной несправедливости: они все жили благочестивой жизнью. Антон не шлялся по ночам неизвестно где, все вечера просиживал дома над учебниками. Его единственная сестра - тринадцатилетняя Танечка - была образцом скромности и послушания. Мать - та вообще не разгибала спины, ее практически невозможно было застать в праздности. Все хозяйство тащила на себе, а когда Таня могла присмотреть за младшими мальчишками, то еще и на работу выходила уборщицей. Отчим тоже старался. Надо отдать ему должное, старался он изо всех сил, до того, что сердце не выдержало... Кое-как его похоронили, ко всем родственникам обращались с протянутой рукой... Антон думал, что там что-то осталось, а вот сегодня мать его огорошила: надо платить за квартиру, 15 тысяч, и их нет, и занять не у кого...

Антон ушел из дому и принялся бродить по городу, как какой-нибудь горячечный герой Достоевского, сочиняя идеи, где взять столько денег, одна безумнее другой. Кредит ему не дадут, эта безнадежная мысль была первой. Мелькали и незаконные варианты, вроде ограбления магазина, и наивные, вплоть до выигрыша в лотерею. В моменты наивысшего нервного напряжения он действительно думал, что ради спасения семьи готов даже на преступление. Но, несмотря на это, ни один мало-мальски приемлемый выход не находился. В конце концов, Антон забрел в незнакомую часть города, почувствовал, что начинает замерзать, и нырнул в дверь первого попавшегося магазина. Им оказался какой-то колесный центр: на полках и на полу ровными рядами выстроились черные шины и блестящие литые диски самых разных размеров, а воздух был насквозь пропитан ядовито-сладким ароматом автомобильной резины. Антон потер руки друг о друга и невольно стал осматриваться, будто бы ища что-то глазами, когда к нему подошел вежливый молодой человек и заискивающе спросил:

- Я могу вам чем-нибудь помочь?

Антон неопределенно замычал, мучительно соображая, как ему побыстрее отделаться от продавца и уйти обратно в ноябрьский холод. Консультант принялся ему помогать:

- Назовите марку вашей машины.

- Девятка, - ляпнул Антон первое, что пришло в голову.

Продавец с готовностью кивнул и даже улыбнулся: видимо, его ожидания сошлись с действительностью, и, бережно прихватив потенциального покупателя за плечо, повел его в левый конец зала, ближе к кассе.

- Пойдемте, - бормотал он все тем же приторно-вежливым тоном, - у нас как раз вчера была поставка новых "Кам", хорошего качества и по очень выгодной цене...

Антону было не по себе: он ужасно не любил доставлять людям беспокойство, а уж делать это впустую было ему и вовсе неприятно.

- Вот, посмотрите, - продолжал тем временем разливаться медом продавец, - вот эти модели: Ирбис-505 и Евро-519 всего по 1700 за штуку. Очень бюджетно, и качество на уровне.

Антон слушал его вполуха, судорожна соображая, как бы выпутаться из этой ситуации, не потеряв лицо. О том, чтобы иметь машину, он и не думал никогда всерьез, и от этого смущался еще сильнее. В этот момент из прохода в служебное помещение вышла белокурая девушка очень приятной наружности, в верхней одежде, и проследовала к кассе. Антон, конечно, не стал бы смотреть, что она там делает, если бы не странное сияние, которое словно бы излучало ее лицо. Оно было красиво какой-то безмятежной красотой чистоты, если можно так выразиться, и буквально приковало к себе его взгляд... Поэтому он отвлекся от консультанта и проследил за перемещением девушки, а потом увидел, как кассир передала ей небольшую пачку денег. Небольшую - это, конечно, относительно, смотря с чем сравнивать... Светлый лик представительницы прекрасного пола был мгновенно забыт, и в сознании Антона остался только отпечаток стопки тысячных купюр. Ум его обволокла темная пелена. Там наверняка хватило бы на квартиру... Девушка тем временем поблагодарила кассира очень нежным голосом, попрощалась и направилась к выходу. Сам не свой, Антон буркнул продавцу:

- Извините, я зайду в другой раз, - последовал за ней.

На улице он позволил ей отойти на безопасное расстояние, чтобы она не заметила его, и двинулся следом. В голове его пульсировали черные, пугающие мысли. Он не давал себе думать их прямо, и они только маячили где-то на краю сознания, и Антон решил, что пока он издали "провожает" незнакомку туда, куда она идет, он может разобраться с этими мыслями, решить, насколько он вправе хотя бы рассматривать их. Девушка спустилась в подземный переход, Антону пришлось ускорить шаг, но все равно, когда он миновал лестницу вниз, незнакомки уже не было видно. Он выругался про себя, побежал вперед, с отчаянием посмотрел на один и на второй подъем, смотревшие в разные стороны. Плюнул, наугад выбрал правый, и уже поднявшись, понял, что ошибся, но жертву свою не потерял - просто немного увеличилось расстояние между ними. Это было страшное слово - жертва, оно пугало Антона настолько, что он несколько раз замирал, решая отстать и пойти мыкать свое горе честным человеком, но тут же в голове его всплывало усталое, доброе лицо матери - и он снова продолжал путь. А потом девушка "привела" его в торговый центр. Это был огромный пластиковый короб, полный стелкянных коробочек поменьше, набитых разным сверкающим и пестрящим хламом. Антон никогда не ходил в такие места - что ему здесь делать? Когда им нужны были вещи, они с матерью и младшими братьями шли на рынок или в магазин дешевой одежды, но и туда наведывались нечасто, а отчим вообще принципиально ходил в вещах не моложе десятилетнего возраста. Исключение составлял только один член их семьи: Ирочка, конечно, любила торговые центры, потому что туда ходили все ее знакомые девчонки, да и ей самой, по молодости лет, хотелось яркого и блестящего брендового тряпья, но Антон, конечно, никогда не участвовал в ее походах.