Ангел

Ангел

      Свет упал под самое утро. Снежным пятном накрыл густой туман на опушке, заискрился инеем и, ровно как цветные блестки фейерверка в угольном небе на праздник, внезапно потух. Через мгновение на том же самом месте возник силуэт и, разрывая сизый туман в клочья, в кромешной тьме, заскользил к деревне. Не прошло и минуты, как лес затянул открывшиеся раны, и опушка зажила своей прежней жизнью.
      Человек умирал. Тяжело, с надрывом и хрипом цедил жизнь по капле. Хрипел и харкал слюной на заострившийся подбородок, ощущая в своей груди огонь, пожирающий его изнутри. Иногда он засыпал, и тогда из закрытых глаз сквозь залохматившиеся ресницы на большой, обтянутый серой кожей нос, текли слезы.
      Последний месяц у его кровати дежурили родные. Безмолвными тенями скользили у постели, то появляясь, то исчезая, чтобы через время появится снова. Ждали.
     Тень, возникшая в углу, подрагивая, замерла, а затем направилась прямо к кровати. Остановившись около умирающего, скукожилась, согнулась и словно змея скользнула на постель, через мгновение замерев рядом с человеком. Кровать жалобно скрипнула, принимая на себя двойной вес, и человек резко открыл глаза.
     В углу стояла полная женщина лет шестидесяти. Грязные калоши, юбка, надетая прямо на теплые штаны, фуфайка и теплый платок, странным образом обмотанный вокруг головы. Она сделала два шага, приближаясь к кровати. Человек с трудом поднял руку, словно приветствуя её.
- Что, гадина, опять с моим вчера "нажрались"?
Человек вымученно улыбнулся.
- Ишь ты, лыбится он мне тут! А ты знаешь, что Степана паралич разбил. Все, инвалид он! Лежит! А я сколько тебя просила не водиться с ним, ходила к твоей Наташке, яйца вам куриные носила, но ты и слушать меня не хотел!
У лежащего потекли слезы и, еле слышно шевеля обветренными губами, изо всех сил стараясь пересилить хриплое дыхание, он прошептал: "Прости".
Тут же изо рта, ушей, глаз - прямо на белое белье обильно потекла черная густая, дурно пахнущая жидкость. Существо, сидящее рядом на кровати, нагнулось над лежащим и стало жадно ее пожирать, громко урча, словно от удовольствия. Когда от черноты не осталось и следа, тень опять замерла, а в углу появился мальчик лет двенадцати. В стоптанных сандалиях на босу ногу, с пионерским галстуком на шее, он почему-то держал на плече удочки.
Человек привстал на локте
- Димка!?
- Привет, - мальчик насупился, - что опять прогоните?
- Нет, нет...Димка, Димка...ты же тогда утонул... а я уже давно про это забыл...старался забыть....
- Мальчик, наклонив голову, зашмыгал носом
- Димка, прости, - человек опять плакал. Мальчик исчез, а тень еще громче урча, начал пожирать вновь хлынувшую черноту.
    Умирающий лег на спину, уже не закрывая глаз. Казалось он, не видя потолка, смотрит куда-то вверх, туда, куда не доступно заглянуть простому смертному.
    Следующей была беременная девушка, которая плача, все поглаживала живот и повторяла про ребенка, которого ей пришлось из-за него убить. Потом два мальчика, державшихся за руки, просто молча стояли посреди комнаты. Затем появилась женщина, с лицом, некогда красивым, но теперь уже покрытым сетью морщин...
    Люди выходили и выходили из угла и после того, как человек просил у них прощения, исчезали. Он уже не лежал, а сидел на кровати и слезы больше не текли. Человек улыбался. Существо же, напротив, уже только лежало и, по- видимому, не имея больше сил встать и натужно хрипя, слизывало со спины человека выступающие уже в очень небольшом количестве черные капли. Процесс явно доставлял существу сильную боль, но оно не остановилось ни на мгновение.
Через время все кончилось. Человек, притомившись, лег на спину и закрыл глаза, не переставая улыбался. Тень громко хрипела рядом. Хлопнула дверь. В комнату вошла девушка лет двадцати. Наклонилась над лежащим, приложила голову к его груди
- Мама, мама... папо-чка-а-а!
Захлопали двери, по дому забегали. Кто-то, громко топая, пробежал под окном, раздался звук отъезжающего мотоцикла, что-то тяжело упало в комнате...
   Только два человека не слышали этих звуков: девушка, рыдающая на груди усопшего и как заведенная повторяющая: "Я же молилась... я же просила... ангела-хранителя... помочь..." и сам покойник, остановившимся взглядом провожая вылетевший из него искрящийся сгусток, который, ускоряясь, устремился куда-то вверх, прямо в звенящую пустоту.
Тень на кровати извивалась, трансформируясь в какое-то новое, удивительно мерзкое и ужасное существо. Уже можно было разглядеть горящие злобой ярко-красные глаза, толстый хвост, покрытый струпьями и огромные когти, появившиеся на узловатых руках. Встав с кровати и пошатываясь, существо, глухо рыча, направилось к двери. Но стоило ему ступить на пол, как он тут же превратился в дымящуюся смолу и с каждым шагом существо все глубже и глубже в него погружалось. Вскоре оно исчезло совсем.
Запели петухи, зашелестел листвой ветерок и редкий, кое-где оставшийся туман устало упал на траву, безжалостно уничтожаемый встающим над горизонтом солнцем. Начиналось новое утро.

***

   - Любовь - вот загадка, которая истинно не дает мне покоя вот уже много миллионов лет.

  - Вы имеете в виду, почему он так сделал?

  - И это тоже.

  - Ну с любовью все просто! Ангел взял на себя грехи ее отца и добровольно отправился в ад, потому что любил. Таков его выбор и он сознательно пошел на это, что бы ее защитить. Мог бы этого и не делать, пусть бы сама отрабатывала, в конце концов у нее это всего лишь вторая жизнь... Но это же ангел! Они же были созданы Вами именно такими! Теперь он ее никогда не увидит, но ему уже все равно, так как он уже не любит и скорее всего уже о ней и забыл. В конце концов у меня ему будет не так уж и плохо.