Ангел-хранитель

Глава 16. Созидательная лавина

Бог сотворил мир за семь дней. Нам же понадобилось пять, чтобы создать из отдельной личности единицу общества под названием «человек». Честно говоря, прежде мне казалось, что превращение человека в личность – процесс чрезвычайно сложный; но в процессе создания моей собственной биографии я начал понимать, что и обратный процесс простым никак не назовешь.

Когда в воскресенье вечером Татьяна невзначай обронила, что к имени мне придется добавить фамилию, я лишь рассеянно кивнул, даже не представляя себе, какую творческую лавину повлечет за собой эта ничем не примечательная с виду фраза. В то время голова моя была занята совсем другим. Я уже внутренне решился на то, чтобы расширить свои познания о человеческой жизни – в области общения с водой. И дожидался того времени, пока она уснет. Если она мне перед этим экспериментом опять начнет рассказывать, что делать, я могу сболтнуть, что и сам все знаю – и вот тогда она точно поймет, откуда я это знаю. И мне даже думать не хотелось, что она сочтет большим грехом: то, что я рядом с ней в душе околачивался, или то, что соврал ей об этом.

Когда я полностью удостоверился, что она глубоко и безмятежно спит, я тихо прокрался в ванную. Сначала я решил ограничиться мытьем рук – а там посмотрим. Я чуть-чуть открыл воду (какой там кран она первым поворачивала – холодный, что ли?) и подставил под тонкую струю левую руку. Уф! У меня чуть руку не свело от холода – кости даже заломило! Я быстро закрутил холодный кран и открыл горячий. Подставил под воду руку и … мгновенно отдернул ее. Еще хуже, чем под холодной – в том месте, где струя воды коснулась руки, кожа покраснела, как от ожога. Значит, действительно нужно смешивать.

Чуть открывая и закрывая попеременно оба крана, я нашел, наконец, ту температуру воды, которая давала коже максимально комфортное ощущение. Я подставил под струю обе руки и почувствовал, как их обволокло мягкое, приятное тепло. Но ведь одной водой они руки не моют! Я поднял глаза от умывальника и увидел прямо перед собой, на полочке мыльницу. Ага, вот именно этим она руки и моет!

Я взял мыло и, подставив руки под воду, попробовал перевернуть его в них. Оно стрелой взвилось вверх и врезалось мне прямо в подбородок. Я в самом прямом смысле слова отпрыгнул назад и – слава Богу, мыло отрикошетило от моего подбородка прямо в умывальник – поймал его там. Вернее, попытался поймать. Под живительным воздействием воды в куске мыла проснулось некое буйное существо, которое категорически отказывалось вернуться в спячку в мыльницу. Мне удалось схватить и удержать его в руках лишь с пятого раза.

Водрузив cо всеми возможными предосторожностями мыльного мустанга на отведенное ему место, я принялся потирать намылившиеся в процессе его укрощения руки. Кожа их тыльной стороны показалась моим ладоням невероятно гладкой и шелковистой. И запах! Я поднес руки, покрытые белой, пушистой пеной, к лицу. В нос мне ударил все тот же нежный яблочный запах, который уже прочно ассоциировался в моем сознании с Татьяной. Хм. А если и лицо помыть? Я прикоснулся намыленными руками к щекам и зажмурился от удовольствия, окунувшись в облако любимого аромата. Кожа лица так же шелковисто скользила под моими ладонями. Решив проверить, не лишил ли я хоть какую-то его часть этой замечательной процедуры, я поднял голову и открыл глаза, чтобы глянуть на себя в зеркало. И взвыл. Негромко, правда, но отчаянно. Себя в зеркале я так и не увидел – только-только открывшись, глаза у меня тут же непроизвольно зажмурились, и из них градом покатились слезы. В мозгу у меня раскаленным зигзагом пронеслась одна-единственная мысль: мыльное чудовище отомстило мне таки за пленение.

Не ожидав такого коварства от обычного предмета ежедневного обихода, голова моя оказалась полностью парализованной и не смогла дать остальному телу ни единого дельного совета. И в этот самый момент я впервые воочию столкнулся с уникальной особенностью человеческого организма: мгновенно оценив ситуацию и поняв, что голова вышла из строя первой, он сам решительно взялся за свое спасение. Неудержимый поток слез отбросил захватчика на исходные рубежи, а руки сами собой сунулись под воду и принялись пригоршнями швырять ее в лицо, смывая его с лица … меня. Чтобы восстановить мне зрение, им хватило всего пары минут.

После этого я все же рассмотрел себя в зеркале – чтобы удостовериться, что на лице моем не затаилось в засаде ни единого кусочка пены. И то, что я увидел, мне очень даже понравилось. Под каплями воды кожа лица чуть порозовела и даже с виду стала глаже. Глаза, правда, тоже покраснели (от возмущения, наверно) – но краснота эта явно бледнела и отступала прямо под моим взглядом. Я еще несколько раз плеснул водой в лицо, испытывая неимоверное удовольствие, когда она соприкасалась с моей кожей и стекала затем, словно скользя по ней.

Я представил себе это ощущение по всему телу и понял, что вполне созрел продолжить эксперимент в душе. Так, что там у нее еще на полочке стоит? Я принялся читать названия на всевозможных баночках и бутылочках. Крем. Опять крем. Еще один крем? Маска. Пенка. О, Господи, вот к этому я точно и пальцем не прикоснусь! А вот это, пожалуй, именно то, что нужно – гель для душа. И … шампунь? Это еще что такое? А, это, по-моему, для волос – она из этой бутылочки каждый раз себе голову поливает. Ну ладно, рискнем.

Для собственного успокоения – во всех смыслах – я сбегал на минуту в спальню – проверить, не проснулась ли Татьяна. Она дышала мерно и глубоко, и я на цыпочках вернулся в ванную. Так, нужно раздеться. У меня мелькнула шальная мысль исчезнуть на мгновенье и материализоваться … э … в подходящем для душа виде, но я решил не облегчать себе жизнь и испытать этот человеческий опыт в полном объеме. Господи, сколько же на мне одежды! Свитер снялся довольно быстро – не с первого раза (голова почему-то застряла), но снялся. Но рубашка! Какой идиот придумал пуговицы? На четвертой я уже кое-как приноровился, но мысленно дал себе торжественное обещание сменить рубашки на какие-нибудь гольфы – в них хоть принцип такой же, как в свитерах. С джинсами – после рубашки – я тоже относительно быстро справился; главное – запомнить все, что я делал, чтобы, одеваясь потом, сделать все то же самое, но в обратном порядке… Нет, нужно совсем раздеться. Случайно глянув на себя в зеркало, я задумался: шампунь, вроде, для головы, а для всего остального – гель; замечательно, а на грудную клетку мне что намазывать? Нет, пожалуй, для первого раза буду действовать точно так, как Татьяна, а то … придется телу опять самому себя спасать.