Ангельская академия

5. Пятикурсники

Раздался мелодичный звон, сообщающий об окончании занятий, и тут же аудитория наполнилась шелестом крыльев, смехом, болтовнёй и торопливой вознёй спешащих по своим делам студентов. Однако, совершенно неожиданно преподаватель поднял крючковатый палец и, словно забывшись, прокричал:
— Секундочку, дорогие пятикурсники! Вы все можете быть свободны, однако я прошу задержаться… — старец Тимофей сделал нарочито долгую паузу, затем украдкой улыбнулся и закончил: — Игнатия и Андрия.

Тут же раздалось несколько вздохов облегчения, и через пару секунд аудитория опустела. Не переставая улыбаться, преподаватель ангельской академии переводил взгляд с одного оставленного студента на другого, затем побарабанил пальцами по трибуне и с каким-то странным выражением произнёс:
— Ну-с, дорогие мои! Для вас занятия продолжаются.

Андрий с Игнатием непонимающе переглянулись. В их глазах явственно читались попытки выудить из воспоминаний косяки и промахи, совершённые за первый месяц учебного года. Старец Тимофей несколько мгновений наблюдал за душевными терзаниями своих отличников, затем простодушно сообщил:
— Бросьте ломать головы! Нет за вами никаких проколов. А как раз наоборот!
— Наоборот? — Андрий даже привстал от удивления.
— Именно! — Тимофей довольно погладил вечно растрёпанную седую бородищу, — Успеваете вы хорошо. Можно даже сказать, отлично. А посему учёный совет академии желает вас лицезреть на своём заседании.
— Простите, — единственный глаз Игнатия сверкал непониманием, грозящим вот-вот перерасти в недоверие, — А в качестве кого нас хотят лицезреть?
— А вот там и узнаете!

И бодро соскочивший с кафедры преподаватель начал добродушно подгонять к выходу озадаченных студентов. 

Огромные отливающие золотом двери зала заседаний распахнулись словно невесомые, и троица предстала перед заседавшим в полном составе высшим советом академии. Председательствующий архангел Гавриил коротко кивнул Тимофею и жестом пригласил студентов приблизиться. Растерянные и смущённые, они засеменили к широченному столу.

— Андрий и Игнатий! Ваши успехи впечатлили не только преподавателей курса, но и весь научный совет. Оценив ваши достижения, а также изучив представленные уважаемым Тимофеем характеристики, совет академии допускает вас к выполнению дипломных работ. Решение принято единогласно, — и Гавриил обвёл взглядом дружно кивающих седовласых ангелов.

— На самом деле это невероятный успех. Два юных ангела осилили учебный курс за пять лет. И не просто осилили! Они неоднократно удивляли своей прозорливостью, находчивостью и трудолюбием. И всё это при неукоснительном понимании высшего ангельского долга! — архангел Гавриил поднялся, широко улыбнулся и ещё более громогласно добавил: — От лица высшего руководства академии поздравляю вас и вашего куратора! Да, да, уважаемый Тимофей! Уж кому-кому, а мне отлично известно, сколько было вами положено сил.

Архангел сердечно пожал морщинистые руки старого преподавателя, а вслед за ним к Тимофею потянулись и все члены совета. В несколько секунд официальная церемония превратилась в сумбурную толкотню переполненных радостью стариков, норовящих похлопать Тимофея по плечу, лично высказать собственные поздравления, выслушать сбивчивые слова благодарности… 

Оттёртые к дверям студенты уже были готовы осторожно прошмыгнуть из зала, когда зычный глас архангела прервал воцарившийся было хаос:
— Внимание! Призываю всех к порядку!

И через мгновение учёный совет, как ни в чём не бывало, восседал на прежних местах. Все как один уставились на топчущихся у дверей. Тимофей покачал головой и указал ученикам встать напротив председателя совета.

— За совершенно справедливыми словами поздравлений мы едва не забыли главное, — архангел наставительно поднял вверх указательный палец, — Наши отличники-пятикурсники должны получить темы дипломных работ. Не буду тратить время, а просто сообщу, что тема у Андрия и Игнатия одна. Но выполнять работу они должны независимо.

Студенты дружно закивали.

— Тема… — архангел сделал паузу и неожиданно грустно, почти по-человечески вздохнул, — Сразу скажу, тема непроста. Совет очень долго обсуждал её. Споров было немало… Но, в конце концов, мы приняли решение дать вам именно такое задание. Итак, тема ваших работ “Нравственное исцеление человечества”.
— Что?! — от удивления Игнатий даже позабыл о субординации.
— Да, Игнатий. Такова тема ваших дипломных работ.
— Погодите, но… — заикаясь пробормотал Андрий, — Но разве это нам под силу? Разве это… хоть кому-то под силу?
— И разве это не противоречит Божиему промыслу? — Игнатий готов был скорее поверить, что всё это ему снится, нежели взвалить на себя решение такой задачи.
— А разве вам известен Божий промысел? Открою вам небольшой секрет. Замысел Всевышнего — это вовсе не тысячелетний план, который неизменен для каждой песчинки вселенной. Это способ развития мироздания, который сам по себе непрерывно корректируется и совершенствуется. И вы должны быть невероятно горды, если ваша работа сможет внести даже мизерную лепту в него. Вам ясно? — и Гавриил строго посмотрел на поникших пятикурсников. Но через мгновение его лик смягчился, и голосу вернулась привычная мягкость, — Но чтобы изгнать из ваших сердец страх и нерешительность, сообщу, что вам достаточно найти способ вернуть человечество на путь духовности и предоставить доказательства жизнеспособности вашего метода.
— Мда… Всего-то делов, — пробормотал под нос Игнатий, но архангел его услыхал.
— Да, работы будет много. Но это ничтожно мало по сравнению с тем, что будет дальше. Ваша дипломная — это лишь очередной кирпичик опыта. Помните это!

***

Игнатий сидел на вершине горы и смотрел на закат. Обхватив колени тонкими руками, он впивался взглядом в казалось бы привычную игру невероятных красок, звуков и запахов. Единственный глаз пытался разглядеть в обыденных красотах что-то новое, непривычное, ранее незамеченное… 

Сзади послышался звук осыпающейся каменной крошки. Игнатий не стал оборачиваться, сразу сообразив, кто это.
— Привет, Андрий.
— Привет, — Андрий уселся рядом, — Что делаешь?
— Не видишь, что ли? Дипломную.
— Угу. Кончай хохмить. Я как раз по этому поводу.
— Я не хохмлю. Я действительно обдумываю дипломную работу.
— Серьёзно?
— Абсолютно. Закат — один из символов человеческих размышлений. Вот я и решил его проанализировать. Но это, оказывается, непросто. Эдемский закат далёк от воспетого людьми ежедневного захода светила. У них он бывает и в бурю, и в дождь, зимой и летом, бывает радостным и полным безысходности… У нас такого разнообразия нет.
— У нас многого нет. И это неудивительно. Наш мир и их… Нам сложно говорить о людях, а уж понять… 
— Вот и я о том же, — Игнатий подкинул на ладони камешек, — А как тогда нам улучшать их жизнь? Как, если мы, зачастую, их даже понять не можем?
— Знаешь, а ведь я сегодня думал в этом же ключе.
— Да? И к чему пришёл?
— Пришёл к тому, что к каждому человеку нужен индивидуальный подход. Ибо исцелять человечество можно, лишь работая над каждой личностью отдельно.
— Прости, друг. Но я с тобой не согласен.
— Почему? — долго готовившийся к этому разговору Андрий опешил.
— По двум причинам. Во-первых: нам чётко сформулировали задачу, а в ней говорится “человечество”. Во-вторых, как можно персональную направленность расфокусировать на всё общество, не потеряв эффективности? Ответ: никак.
— Я с тобой не согласен.
— Не сомневаюсь.
— Почему? — Андрий подозрительно уставился на друга.
— Не обижайся. Совет не зря нам дал одно задание, но предписал делать самостоятельно. Неужели ты ещё не понял, почему?
— Потому, что каждый должен делать диплом сам.
— А вот и нет! — Игнатий поднялся и расправил крылья, — Просто мы разные. И подходы у нас разные. Этим мы ценны для совета.
— Думаешь?
Но Игнатий уже взмыл ввысь.

***

Следующие несколько дней Андрий безвылазно торчал в библиотеке. Оккупировав укромный уголок, он с упорством муравья начал перетаскивать туда громадные стопки книг, содержание которых сулило хотя бы призрачную надежду в поиске решения. Продолжалось это до тех пор, пока смотритель библиотеки осторожно посоветовал не заниматься чепухой.

И Андрий сдался. Он обречённо уселся прямо на холодные плиты пола, обхватил голову руками и… вдруг сообразил, что вовсе не пытается найти решение. Он вскинул голову и удивлённо уставился на окружавшие груды фолиантов. “А ведь решения в них нет! Вернее, его нет для меня… “ И до Андрия дошло, что каждый автор сам ломал голову и предлагал свой способ. У кого-то это получалось, и его называли великим. Кого-то забывали, а то и высмеивали. Чьи-то книги сжигались и предавались забвению, а чьи-то превозносились в веках. А в книгохранилище ангельской академии они все стояли рядом, словно наплевав на человеческие вкусы, мнения и условности. Но они не могли помочь юному ангелу. А значит, решение предстоит найти самостоятельно.

Андрий поднялся, извинился перед хранителем и отправился к другу. Но найти Игнатия не получилось. Его нигде не было. Он даже не отзывался на мысленный зов. “Работает, вот и закрылся” — решил Андрий и, повесив голову, поплёлся к учителю.

Тимофей радостно принял ученика в своей келье, но помочь ничем не смог. На все жалкие попытки вымолить хоть какой-то совет или подсказку, старый ангел только молча качал головой. В конец потерянный студент, забывшись, вскричал:
— Но что же мне делать?!
— Думай! — безжалостно отрезал учитель. Сказано это было столь непривычно холодно, что Андрий враз пришёл в себя. Он чёпорно поклонился и произнёс:
— Благодарю вас! И прошу простить мою слабость.
— Ничего, Андрий. Всё в порядке.
— Но, могу я спросить, не знаете ли вы, где сейчас Игнатий? Я не могу его отыскать.
— А ты не догадываешься? Что экранировано от ментальных волн?
— Чистилище.
— Вот!
— Но что он там делает?
— Хм… Вообще-то, он занимается там своей дипломной работой.
— Там?
— Да, там. Он запросил приличные вычислительные мощности, и совет академии не стал возражать.
— Спасибо, — и Андрий вновь отвесил поклон.

***

Серая громада чистилища, когда-то до колик пугавшая юного ангела, теперь показалась серой, унылой и опустевшей. Андрий переступил порог служебного входа, поздоровался с дежурящим серафимом и направился на поиски друга. Но блуждать в бесконечных залах и переходах циклопического сооружения ему не пришлось. Внутри отлично работал ментальный поиск, который через несколько минут привёл Андрия к цели путешествия.

Игнатий не заметил появления друга. Он вообще ничего не замечал, ибо голова ангела по самые плечи была погружена в студенистый гиперобъём. Андрий подошёл ближе и с интересом попытался что-либо разглядеть. Но кроме размытого пятна тёмных косм видно ничего не было. И Андрий разочарованно плюхнулся на соседнее кресло.

Сначала он просто ждал, созерцая уходящие в бесконечность колонны и невероятные анфилады. Потом начал фантазировать, представляя себя в роли зодчего. Вид столь масштабных сооружений ему не был в новинку, но бездонная тьма над головой заставляла чувствовать бегущий между лопаток холодок.

— Здоров! Чего явился? — посреди каменного безмолвия это дружеское приветствие заставило Андрия вздрогнуть.
— Привет! Решил тебя навестить, — Андрий смутился и тут же резанул напрямую: — Прости. У меня ничего не получается.
— И ты хотел, чтобы я помог?
— Нет! Что ты! — Андрий тут же вскочил, — Хотя бы просто… посоветовал.

Но Игнатий отлично понимал друга. Он неторопливо почесал в затылке и как-то невпопад ответил:
— Тебе не надо так сильно волноваться.
— Что? Я не понимаю.
— Ты в библиотеке был? Книжки ворошил?
— Да.
— А почему ушёл?
— Понял, что своего решения там не найду.
— Молодчина! — Игнатий вскочил и горячо обнял друга, — Ты на верном пути!
— Да? — Андрий слегка обалдел, — А поподробнее?
— Ты уже понял, твой путь доступен только тебе. Теперь надо его найти. Не строй кислую мину! Его не в карманах искать надо. А точнее, его вообще искать не надо.
— Что?
— То! На востоке говорят, что путь найдёт тебя сам. Потому просто делай, что считаешь нужным. И всё!
— Игнатий! Ты призываешь меня к безделию?!
— Нет, конечно! Я призываю тебя к спокойствию. Прислушайся к себе, отбрось неуверенность и суету, занимайся делом. И решение придёт само. Вот увидишь!
— Тебе просто разглагольствовать, — недоверчиво проворчал Андрий, — Сам-то уже нашёл, поди, решение?
— Нашёл. Врать не буду. Но это ещё не решение, а лишь идея. А вот что из неё получится… 
— Ладно, друг. Я пойду, — Андрий поднялся.
— Погоди! Тут о тебе спрашивали.
— Кто?
— Одна красавица в чешуе.
— Иззилль?
— Ага! Я ей сказал, что ты наверняка заявишься. Можешь её подождать в техническом зале восьмого яруса. Туда и нам и им доступ разрешён.
— Спасибо! — прокричал, уже выбегая из зала, Андрий.
— Мда… — Игнатий хмыкнул и вновь нырнул в гиперобъём.

Андрий вихрем взлетел на восьмой ярус и понёсся к техническому залу. Длиннющий коридор в этот раз показался ему бесконечным. Гранитные колонны, арки, своды, галереи мелькали словно в калейдоскопе. Юный ангел не мог понять, что с ним твориться. Что-то новое, непривычное рвалось из тела и заставляло лететь стрелой.

Наконец над очередным проёмом вспыхнула надпись “Зал технического контроля”, и Андрий распахнул крылья как тормозной парашют.

В зале было пусто. Андрий отдышался и уселся на узкую скамеечку. Сердце бешено колотилось, а в голове царил полный бедлам. Юный ангел попытался успокоиться и проанализировать своё состояние. Но не тут то было! Впервые в жизни ни разум, ни тело не желали ему повиноваться. Раз за разом он пытался ощутить гармонию души и тела. Но все попытки были безрезультатны. И тут разум поразила страшная догадка: “Господи! Да ведь это козни слуг лукавого! В этот зал они входят без проблем, а значит наверняка наставили ловушек!” От подобных измышлений Андрий разом вспотел. Он уже собрался с силами, чтобы встать и покинуть чистилище, но тут в зал зашёл дежурный серафим. Он коротко кивнул, посмотрел какие-то данные на настенной панели и, как ни в чём не бывало, вышел. У Андрия вырвался вздох облегчения. Поняв, что просто глупо себя накручивает, он мигом успокоился. И тут в зал зашла Иззилль.

— Привет! — от восторга Андрий едва не взлетел к потолку.
— Привет! Не забыл меня?
— Что ты!
— Ну, мало ли… Давно не виделись. Как ты поживаешь?
— Хорошо.
— С тем курсовиком проблем не возникло?
— С тем-то нет, — и Андрий, вспомнив грядущий диплом, сник.
— А сейчас какие проблемы? — Иззилль говорила спокойно и даже с совершенно непривычным участием.
— Дипломная работа, — Андрий с трудом подавил стон, — Но вот я не представляю, как её делать.
— Понимаю, — Иззилль изящным жестом обвила хвостом голени и таким же невесёлым тоном поведала: — У меня тоже курсовая. И тоже полный завал.
— А что у тебя за тема?
— Определение срока годности человека.
— Что? — Андрий от удивления разинул рот, — Вы людей, что… готовите в пищу?!
— Что?! — Иззилль засмеялась так, что настенные панно на мгновение изменили цвет, — Ты что! Я же говорю о моральном сроке годности. Это вполне обычное понятие. Как и ценность души.
— Адовое понятие, — поморщился ангел.
— Да. А ты не забыл, что я оттуда?
— Не забыл. Извини, пожалуйста, — и Андрий залился краской.
Иззилль страшно захотелось съязвить по этому поводу. Но глянув в полные праведного стыда очи, демонесса прикусила язык.
— Ценность и срок годности — это вовсе не адовые понятия. Это вещи из мира людей. Уж поверь мне. Хотя можешь и проверить. Не стоит думать, что мы отравили Землю. Увы, очень и очень многое перекочевало с Земли в ад. А вовсе не наоборот.
— Читал, — недовольно буркнул ангел.
— Неужели у вас есть такие книги?
— Конечно! У нас про вашу вотчину немало литературы.
— Воевать собираетесь? — Иззилль внезапно погрустнела.
— Ну, вот зачем так, а?!
— Как?
— Смотреть как на врага!
— А мы не враги?
Андрий на несколько секунд задумался, а потом медленно проговорил:
— Я плохо понимаю во вражде. Но наш учитель говорит, что тот, кто ищет вражды — прежде всего враг самому себе.
— Интересно. Хочешь, я расскажу, как у нас преподают природу человека?
— Давай, — насупленно пробурчал Андрий.
— В каждом из людей живёт и человек и зверь — две противоположности. Одна — дитя разума и Бога, вторая — наследие животного мира. Это не добро и зло. Добро и зло — лишь невероятно упрощённые понятия реальности. Зверь доминирует в большинстве людей. Не спорь, это так. Почему? Потому, что вся деятельность человека направлена на кормёжку зверя — и страсти души, и болести тела, и желания разума. О чём думает человек? Только об этих вещах в бесконечности их реализаций. Да, он разумен. Но разумен как животное. Как ему искать братьев по разуму, когда своих настоящих братьев, животных, он безжалостно истребляет? Человек — дитя забывшее родителя. Забывшее Бога. В понимании подавляющего большинства, Бог — кто угодно, но только не ведущий тропой познания. Люди познают мир вынужденно, и зачастую очень печально и больно. И в боли своей обвиняют Бога. 
— А как ему быть? — от переполнявших чувств Андрий даже вскочил, — Как подтолкнуть невероятно ленивое дитя посмотреть дальше собственного носа? Вот и приходится ставить недорослям палки в колёса.
— Угу. Но люди даже этого не понимают. Они кормят зверя внутри себя, совершенно не понимая его природу. Кто-то, осознавая свою двойственность, пытается убить зверя. Это ошибка. 
— Это ещё почему? — ангел недоверчиво посмотрел на демонессу.
— Поясню на примере. Человек мается от стыда и осознания своих пороков. Он отрекается от них и начинает демонстративно жить чистыми поступками. И тут же начинает быть ненавидим своими соплеменниками. Эта зависть начинает кормить их зверей. Но человек борется. Он изнуряет себя постом и молитвой. Но зверь в нём не убит. Ему очень плохо, больно и страшно. И тогда зверь запросто может обрести силу для такого перерождения, о котором человек и помыслить страшится. Так праведники становятся жесточайшими палачами. Животная сущность — основа тела человека, на которой выстроено сознание. Нельзя разрушать эту основу. Нельзя! Нельзя изменять жизнь, убирая из неё что-то насильственно.
— Погоди! Как же тогда его трансформировать? 
— Как? — Иззилль смутилась неожиданным вопросом, — Возможно, нужно привнести что-то новое… 
— Точно! — Андрий от радости взмыл вверх и завопил во всю мощь: — Только привнесением нового!

Он подхватил удивлённую демонессу и закружил в воздухе. Но приближающиеся шаги серафимов заставили забывшихся студентов вернуться на скамейку.
— Ты абсолютно права! — Андрий изо всех сил сдерживал клокочущий восторг, — Нельзя разбивать зеркало только потому, что у него чёрная изнанка. Зверю надо смотреть в лицо. Надо оседлать его! И мчатся на нём вперёд. Это не метафора. Даже на простейшем уровне люди умеют обращать негатив себе на пользу. Уж сколько раз переполненный страхом человек в миг переплавлял свой ужас в гнев и сметал непобедимого прежде врага.
— Ох, не торопись радоваться, — Иззилль покачала головой, — С познанием всё гораздо сложнее. Запрячь свою животную сущность работать на пользу разума очень непросто. Если вообще возможно. К тому же, в твоей теории не остаётся места для веры в существование Бога.
— Для веры в Бога или веры в существование Бога?
— Это разные вещи?
— Конечно! А ты этого разве не видишь? — нежный доселе голос Андрия вмиг затвердел.

Иззилль молча отвела взгляд. Андрий с трудом подавил невесть откуда нахлынувший гнев и медленно проговорил:
— Прости, пожалуйста! Прости! Я позабыл, что ты дитя иного мира.
— Ничего, — Иззилль говорила необычайно тихо.
— Для веры в Бога всегда есть место. Вспомни Христа, — Андрий посмотрел в полные непонимания очи демонессы и пояснил: — Стать человеком в истинном понимании можно, только перешагнув через инстинкт самосохранения. Его преодоление и есть индикатор того, что индивид стал Человеком. Принятие Бога — это степень стремления души к свету. 
— У нас эта степень и зовётся сроком годности души, — Иззилль слабо улыбнулась.
— Ох, чует моё сердце, выгонят тебя из ада, — Андрий широко улыбнулся.
— А тебя? Что тогда делать будем? — Иззилль уже хохотала во всё горло.

Но тут в зал заглянула хмурая рогатая морда:
— Иззилль! Тебя уже обыскались!
Демонесса легко поднялась и метнулась к выходу, но на пороге обернулась:
— Андрий! Зверя проще всего победить, когда он спит.
И послав воздушный поцелуй, Иззилль растворилась во мраке.

***

Переполненные работой месяцы пролетели для друзей словно дни одной недели. За это время Андрий с Игнатием виделись всего несколько раз. Но куда чаще они тайком наблюдали друг за другом. Нет, в сердцах юных ангелов не было и тени зависти или попытки что-то разведать о чужой работе. Каждый из них в тайне беспокоился об успехе друга куда больше нежели о собственном дипломе. И если Игнатий частенько испытывал воодушевление от одного вида увлечённо корпящего над столом друга, то Андрий по большей части впадал в беспокойство. Тоскливый вид Игнатия, бродящего по пустым залам чистилища с кислой миной, на которой частенько мелькали неподобающие райскому созданию гримасы, вызывал гнетущую тревогу. Андрий неоднократно пытался поговорить с другом, но Игнатий лишь холодно благодарил и удалялся.

***

И вот настал день защиты. В зале заседания негде было яблоку упасть. Академической тишины тоже не наблюдалось. Академики, профессора и доценты наперебой обсуждали предстоящее событие — в кои-то веки сразу два студента прошли полный курс за пять лет. И не просто освоили все предметы, но и допущены к защите дипломной работы по неслыханно сложной теме! Некоторые члены совета, незнакомые с успехами юных ангелов, даже усомнились в правомерности допущения оных к диплому. Но краткая вступительная речь архангела Гавриила расставила всё по своим местам.

— Уважаемые члены научного совета академии! Сегодня вашему вниманию будет представлена защита дипломных работ двух наших студентов. Сразу уточню: студентов не рядовых способностей. Потому прошу всех вас отнестись к защите максимально серьёзно. И ещё раз напоминаю, — с лица Гавриила сошла привычная строгость, — Наши студенты прошли только пять лет обучения и перед столь авторитетной аудиторией им выступать непривычно. Потому прошу всех задавать вопросы лишь по окончании выступления.

Архангел подал знак, и в открывшихся дверях появился Андрий. Он взошёл на трибуну, медленно, стараясь не сбиться, поприветствовал собравшихся и начал доклад.
— Тема моей дипломной работы — “Нравственное исцеление человечества”. Еще на стадии предварительных набросков, я отверг вариант некоего массового влияния, которое могло бы провести требуемые перемены в человеческом обществе. Это обусловлено моей глубокой убеждённостью, что работать нужно с каждым человеком персонально. Ибо нравственность может проснуться только в том, кто ощущает себя личностью. Это фундамент будущего нравственного роста. Но как достучаться до каждого? Всем хорошо известно, что порой даже гениальные педагоги человечества тратили годы и даже десятилетия на исправление перекосов в духовной сфере учеников. И выход здесь видится мною вне сферы религии… 

По залу пролетел удивлённый шепоток. Но Андрий не смутился и продолжил.
— Да, вы правильно меня поняли. Исправлять человека нужно на психологическом уровне. Но как это сделать? И как это сделать, не привлекая внимания общества? Ответ — воздействие на сон посредством технологий. Они в последнее время наводнили мир людей. И что примечательно: создавая новые технологии, люди очень слабо представляют себе их глубинное влияние. Именно здесь я и предлагаю развернуть плацдарм для нравственных преобразований. По моему проекту инженерами была разработана небольшая аудио-гарнитура для весьма популярных человеческих гаджетов, небольшая партия которой недавно поступила в продажу. В контрольной группе было двадцать человек. 

Андрий взмахнул рукой и перед собравшимися возникла череда голографических образов: юная девушка, пожилой господин, вихрастый подросток, усталая домохозяйка… Все двадцать членов контрольной группы с краткими характеристиками, которые, тем не менее, исчерпывающим образом описывали их морально-нравственные составляющие до начала проведения преобразований.

— По каждому из них у меня подробный отчёт. Какой случай уважаемому совету будет интереснее рассмотреть?

В президиуме возникло короткое совещание, и спустя полминуты председатель совета огласил выбор:
— Давайте, посмотрим на метаморфозы плешивого господина. Менеджер среднего звена, человек средних лет, но морально уже сам поставил на себе крест, одинок, завистлив, трусоват, склонен к интригам, недоверчив. И не просто недоверчив, а обладает высоким индексом к сопротивлению внешним влияниям. Иначе говоря, не верит даже в очевидное. Очень интересный экземпляр!

Андрий кивнул, отошёл в сторону и щёкнул пальцами. И тут же перед академическим советом развернулась масштабная голограмма, в какие-то минуты охватившая всё пространство и время существования человека. Вполне счастливое детство, юность без особых историй, образование, должность… Серые картинки жизни рядового обывателя. Но вот в человеке что-то неуловимо меняется. Казалось бы рядовой эпизод заражает душу тенью ужаса, который неторопливо превращается в ненависть. Ненависть разрастается и неотвратимо поглощает сознание индивидуума. 

Андрий притормозил демонстрацию и пояснил:
— И вот, ещё недавно вполне положительный персонаж совершает первый мерзкий поступок — совершенно незаслуженно увольняет отличного работника. И хуже всего то, что при этом он испытывает омерзительное чувство удовлетворения. Увы, наш подопытный — уже настоящий грешник. Но в душе ещё теплится память о доброте и справедливости. А вместе с ними человека покидает спокойствие. И вот он мечется, мучимый непонятной душевной мукой. И как многие его соплеменники решает успокоить себя материальным приобретением. Он направляется в магазин, где и приобретает разработанную нами гарнитуру. Она штатно воспроизводит требуемый пользователем контент, но подспудно программирует кору головного мозга на показ необходимых именно этому человеку сновидений. Генератор снов был разработан с использованием наших вычислительных мощностей. За помощь в работе над которым, я горячо благодарю как весь технический персонал академии, так и уважаемого председателя совета академии, — Андрий глубоко поклонился и продолжил: — Генератор работает в двухфазном режиме. Первая фаза — помещение субъекта в ситуацию, решение которой невозможно при текущем внутреннем настрое. Вторая фаза — беседа с духовным наставником, образ которого наиболее полно соответствует требованиям проводимых корректировок. Давайте посмотрим как всё это работает на выбранном нами примере.

Голограмма вновь ожила. И члены совета увидели, как вредный господин, заслушавшись музыку, засыпает. Андрий вновь щёлкнул пальцами, и гиперобъём переключился на отображение пространства сна. Затянувшая объём дымка вмиг пропала, и все увидели, что офисный клерк оказался на поле боя. Зашкаливающий уровень страха заставил его тут же бросить умирающего товарища и пуститься бежать. Но разрывается очередной снаряд… И вот дезертир уже лежит на госпитальной койке, а престарелый санитар, накладывая компресс, увещевает:
— Бог не просто смотрит на людей с небес, он находится постоянно рядом. И даже больше! Бог находится одновременно во всём. И в людях тоже. Но Бог один, а людей много. Что это означает? А то, милок, что Всевышний связывает людей друг с другом. Самим своим существованием он призывает нас объединяться. Но люди разобщены… 

Мелькает вспышка рассвета, и человек, стряхнув сон, спешит на работу. Дневная суета окончательно затирает грязью открывшиеся поры души. И человек вновь творит богопротивные дела, с радостью ныряя в бесстыдство… 

Но ночь опять уносит офисного червя в края, где невозможно укрыться от самого себя. И вновь моральный выбор. И вновь он бежит.

Теперь уже седой палач беседует со связанным пленником:
— Вот спроси любого, как он представляет гармонию? Он нарисует тебе картинку: живописная природа и одиноко сидящий человек. Но почему он одинок? Почему для гармонии нужно отсутствие других людей? Почему человек постоянно бежит от общества своих же собратьев? Не знаешь? А это верный признак гибели цивилизации. Ибо человек отрекается от того, что его породило. Это хуже, чем отречение от собственных родителей!

И снова утро, и снова день, и снова человек не делает добро. 

Андрий остановил показ и обратился к аудитории:
— Уважаемые члены совета, вы отлично видите, что за два сеанса воздействия мы имеем почти нулевой результат. Почти! Но не нулевой. В человеке явно начались перемены. Это можно заметить, даже не сверяясь с цифрами и графиками. Достаточно посмотреть как человек стал говорить “спасибо”. Если ранее оно означало “Стоп! Не желаю вас слушать!”, то теперь в нём явно улавливаются ноты уважения. И это только начало!

Ангел уже был готов продолжить, когда председатель поднял руку и обратился к присутствующим:
— Уважаемые члены совета! Предлагаю несколько ускорить процедуру демонстрации. Надеюсь, это никого не огорчит?
Седовласые ангелы лишь дружно закивали.

Андорий перемотал вперёд. Голограмма показывала главного героя, сидящим в бараке концлагеря. Рядом лежал умирающий. Впалые щёки, посиневшие губы, невидящие глаза… Всё говорило, что человеку остались мгновения. Но он не думал о смерти. Из последних сил сжав руку товарища, он прохрипел:
— Они живут лишь своими жизнями… зачастую плюют на ближних. Но всё же… Но всё же кое-что их объединяет. Это так называемое “коллективное бессознательное” — некий пласт общего знания. Это и есть след нашего общего прародителя. Понимаешь?
— Да, да! Пожалуйста, не трать силы!
— А зачем они мне? — и лежащий старец зашёлся кровавым кашлем, — Слушай дальше. Ты представь, что Бог не живёт в постоянной фазе, а растет и развивается подобно человеку. Возможно, он находится только на ранней ступени своего развития. А потому и управляет только нашим общим бессознательным. Но что будет дальше? А дальше человечество будет стремиться объединить свои сознания. И это будет вовсе не утратой личности, а рождением новой суперличности — лика Божия. Живя в этой вселенной, мы привыкли себя обособлять и считать самостоятельными существами. Но кто может поручиться, что мы не являемся фантазией, мыслью или всего лишь мечтой юного Божества?.. 

Андрий остановил воспроизведение и обратился к слушателям:
— Собственно, на этом воздействие было закончено. На следующее утро наш подопытный позвонил уволенному ранее сотруднику, извинился и пригласил на работу.

Зал взорвался аплодисментами. Не ожидавший столь бурной реакции Андрий от испуга даже выронил указку. Он растерянно крутил головой и наконец поймал взглядом Тимофея. Старый учитель левой рукой утирал слёзы радости, а правую поднял вверх. И Андрий увидел сжатый кулак и поднятый вверх большой палец.

— Уважаемые члены совета! Внимание! Призываю всех к порядку! — могучий глас архангела разом угомонил раздухарившихся стариканов, — А теперь прошу задавать вопросы.

С места поднялся сухопарый профессор. Он сдержанно похвалил представленную работу, а затем поинтересовался:
— А вы не думали проследить, как ваше воздействие скажется в долгосрочной перспективе?
— Как я уже указал вначале, всё опыты проводились в реальном времени и на реальных людях. Потому, к сожалению, проследить воздействие в будущем сложно. Я подавал запрос на выделение энергии для прослеживания темпоральных составляющих, но данный запрос не был удовлетворён.
— Я лично отклонил запрос, — вставил председатель совета, — Защита диплома — это не повод для столь колоссальных трат энергии. Тем более, что мы с огромной долей вероятности просчитали предполагаемое развитие событий. Андрий, запусти пожалуйста смоделированную ситуацию, произошедшую, скажем, лет через двадцать.

Голограмма тут же показала бывшего клерка. Он значительно постарел, хотя и приобрёл невиданную ранее стать. Но вовсе не это удивило зал. Старик смотрел уже совсем другими глазами. Были во взгляде и мудрость, и спокойствие, и понимание… Когда же человек обратился к стоящему рядом сыну, то поражён был даже повидавший всё председатель совета. Старик медленно сказал юноше:
— Ты спрашиваешь “Кем быть?” На этот вопрос можешь ответить только ты сам. Я же могу только подсказать, как выбрать — кем быть, а кем нет.
— И как выбрать, кем нужно быть?
— Я бы мог сказать “тем, кто не нарушает Божьи заповеди”, но для ребёнка это сложно. Потому скажу проще. Будь тем, про кого поют песни. И не будь тем, про кого песен нет. Это народная мудрость. А она всегда корнями уходит к Богу… 

***

Когда в зал вошёл Игнатий, он долго не мог сообразить, почему уважаемые члены совета ведут себя как первоклассники и совсем не обращают внимания на вошедшего. Архангелу в этот раз пришлось дважды призывать совет к порядку, и лишь после этого он дал слово защищающему диплом.

Игнатий вежливо поприветствовал всех собравшихся и начал:
— Тема моей работы — “Нравственное исцеление человечества”. Да, тема в точности совпадает с темой только что выступившего. Но согласно условиям, как вы все знаете, работы мы выполняли независимо, — Игнатий посмотрел на учителя и, разглядев ободряющую улыбку, продолжил, — При разработке общей идеи, я старался сконцентрироваться на точном следовании заложенной в теме идеи. А именно, исцеления всего человечества. Всего целиком. По этой причине я сосредоточил изыскания на способах массового воздействия.

В зале удивлённо зашушукались. Игнатий запнулся и взглянул на председателя совета. Архангел Гавриил тут же обратился к залу:
— Прошу тишины! Все вопросы после выступления, — и повернувшись к Игнатию с лучезарной улыбкой попросил: — Пожалуйста, продолжайте.
— На начальной стадии разработки самой идеи я решил изучить причины того, что мешает людям быть счастливыми без посторонней помощи. Увы, количество этих причин оказалось столь велико, что сразу стало ясно, что на текущем этапе достижение абсолютного счастья для человечества невозможно.

Игнатий заметил вопросительно вытянувшиеся физиономии и поспешил объяснить:
— Да, абсолютного счастья получить не удалось. Но я бы постыдился выйти на защиту диплома с пустыми руками. Сама природа счастья такова, что человек должен искать его внутри себя. Увы, но тысячелетия нашей работы и усилия лучших представителей человечества не привели к воцарению на Земле этой простой истины. А потому миллиарды обывателей тратят свои жизни в погоне за призрачным фетишем, коего на самом деле нет. Как же решить задачу, которая не решена за столько лет?

Игнатий обвёл взглядом притихший зал и заявил:
— Значит, эту задачу решать и не надо! Я подумал, а что, если пойти неправильным путём? Да, заведомо неверный путь — стопроцентный провал. Но всё ли так просто? Изучив жизненный путь некоторых выдающихся личностей, я понял, что они частенько шли совершенно дикими путями, но тем не менее пробивались к цели. Тогда я задался вопросом: чего более всего жаждет душа человека и чего человек боится? Так вот, уважаемые члены совета, изучив чаяния людей, я понял, что хуже всего на них влияет страх смерти. 

По залу вновь пробежала волна удивлённого гомона, кое-где даже переходящая в возгласы возмущения. И председателю вновь пришлось призвать аудиторию к порядку.

— Уважаемые члены совета! Должен вам клятвенно заявить, что ни на мгновение меня не посетила даже тень мысли нарушать законы Божии! Смерть — это необходимый инструмент функционирования вселенной. Убирать его недопустимо! Даже отодвигать его вовсе не нужно, хотя очень и очень многие представители рода человеческого работают над этим. Да, уже открытый людьми предел деления живых клеток никто изменять не собирается. Так же я не собираюсь идти на поводу желаний многих и продлевать молодость. Я лишь собираюсь привнести механизм, немного задерживающий взросление.

Теперь в зале началось зарождение настоящего цунами недовольства, но архангел Гавриил был начеку.

— Каким же образом я предлагаю осуществлять воздействие? Ответ прост — вода! Это простейший носитель божественной сущности. Она не просто востребована людьми, она всепроникающа, а изменения структуры образуют уникальную информационную систему. Вода в достаточном количестве содержится в организме человека. Тонкая подстройка её свойств может весьма сильно повлиять на организм. Воздействие изменённой водой будет постепенным. Оно не вызовет у общественности бурной реакции. К тому ж, человечество ещё далеко до понимания информационной структуры воды. Рассмотрим на простом примере… 

Игнатий тут же утопил всех присутствующих в глубинах логических построений, засыпал сложно перевариваемыми особенностями цифрового моделирования и окончательно добил перечислением десятков важнейших нюансов. Но спустя четверть часа председатель прервал этот могучий поток научной мысли:
— Уважаемые члены совета! Поскольку представленная работа проводилась под строжайшим контролем технического персонала чистилища, предлагаю опустить некоторые не столь важные сейчас детали и перейти к смоделированным результатам. Согласны?

Осоловевшие учёные мужи дружно закивали. А Игнатий, пожав плечами, развернул голографический гиперобъем.
— На этой симуляции уважаемые члены совета могут видеть, как будет выглядеть человеческое общество спустя два столетия после внедрения предложенных процедур.

Показанное вызвало в зале настоящую бурю. Ибо в глубинах гиперобъёма шли, смеялись, работали и отдыхали люди, уровень душевного комфорта которых приближался к восторгу праведника только-только переступившего райские врата. 

На этот раз успокоить зал стоило Гавриилу невероятных трудов. Наконец воцарилось некое подобие порядка, и председатель обратился к докладчику:
— Вы прекрасно описали предпосылки работы и технические нюансы. Но совет не услышал об основополагающих принципах вашего моделирования. Потрудитесь пожалуйста изложить их.
— С удовольствием! Рассмотрим развитие человека в предлагаемых условиях. С рождения до десятилетнего возраста ребёнок развивается как обычно, а вот юность теперь длится с десяти аж до пятидесяти лет. И в пятьдесят человек имеет тело восемнадцатилетнего, а разум пятидесятилетнего. После чего, человек живет активно ещё полвека. Затем наступает скоротечная старость.

Зал безмолвствовал. Игнатий растерянно переводил взгляд с погружённого в раздумья председателя совета на застывшего в удивлении учителя. Наконец, старец из первого ряда сдавленно выдавил: “Да…”, и архангел тут же поднялся и не терпящим возражений гласом объявил:
— Заседание закрыто!

Даже на многовековой памяти старожил такого завершения заседания научного совета не было ни разу. Профессора и академики расходились в глубоком молчании. Хромоногий Тимофей, стоная, отвёл Андрия и Игнатия в сторонку. Ничего не говоря, старый учитель поерошил шевелюры студентов, несколько раз тяжело вздохнул и произнёс:
— Ну, и кашу вы заварили… 

***

Следующим утром архангел Гавриил лично разбудил Тимофея:
— С добрым утром! Что-то долго ты изволишь спать!
— С добрым утром и тебя, архангел! Какой тут сон?! Всю ночь от проделок своих шалопаев не мог отойти. Архангел, я тут набросал рапорт и объяснения… 
— Тимофей, не беспокойся. Всё просто отлично!
Старик внимательно посмотрел в сияющие очи начальства, и от сердца у него отлегло.
— Значит, приняли защиту? — у Тимофея от радости хлынули слёзы.
— Приняли! Ещё как приняли!
— Хвала Всевышнему! — Тимофей от переполнявших чувств повалился на колени и принялся целовать ладони архангела.
— Ну, что ты, Тимофей! — и великан радостно подхватил старика, — Работы Андрия и Игнатия получили наивысшие оценки!
— Значит, пора ребятам отправляться на Землю. Первенцы мои… — и старик опять залился слезами.
— Нет, Тимофей. На Землю их не пошлют.
— Что? Да как же это? А куда ж их?
— Высшим соизволением отныне они — младшие советники Престола Божия…