Ангелы

ВЕРОНИКА

- Вот черт, - воскликнула Екатерина Белая и, сделав звук на телевизоре потише, бросилась звонить Рине. – Алло?

- Алло… - прерывисто отозвались на другом конце.

- Ариана?

- Да…

- Это Катя. Вы уже в курсе?

- Да. Мы едем.

- Скажи куда, я тоже подъеду, - по ее щекам текли слезы. Голос дрожал.

- Областная, центральная, № 3.

- Спасибо. Скоро буду, - скинув звонок, Екатерина быстро выключила телевизор и схватив свою сумочку, хлопнула дверью, выскочила на улицу, пытаясь поймать попутку…

ДЕТСТВО

Она лежала на спине и не мигая смотрела в потолок. Из глаз, тонкой струйкой стекали слезы. Каждое движение причиняло ей дикую боль, но девочке было все равно. В эту минуту малышка сожалела, что осталась жива. В коридоре громко тикали старинные часы. Они прятались в высоком резном ящике красного дерева. Будь Ника чуть поменьше, тоже могла бы спрятаться в нем. За глухой дверцей, где ходил из стороны в сторону огромный, как луна, маятник и чуть слышно звенели натянутые гирями цепи. Но даже если бы ей удалось поместиться в часовом футляре, прятаться там все равно было рискованно. Сухое, тонкое дерево, словно дека рояля, отзывалось гулким звоном на каждое прикосновение.

Чулан, где пряталась до этого момента малышка, был битком набит зимними куртками и шершавыми пальто, царапавшими лицо при каждом движении. Впрочем, даже там не стоило шуметь. Она была почти уверена, что здесь ее не найдут. Почти! Во всяком случае, когда в прошлый раз девочка спряталась там, все более или менее обошлось. Поэтому, Ника очень надеялась, что и в этот раз все кончится благополучно.

В чулане было жарко, как в парилке, но девочка почти не замечала этого. Забившись в самый дальний угол, она стояла совершенно неподвижно и напряженно всматривалась в пыльную темноту перед собой, едва осмеливаясь дышать. Вот за дверью послышались приглушенные, еще далекие шаги. Сердце девочки ухнуло в пустоту. Шаги приближались. Каблуки звонко процокали по паркету у самой двери чулана, но Веронике этот звук показался похожим на рев урагана. Она почти почувствовала на лице легкое шевеление воздуха, колеблемого там, за дверью, и… с облегчением вздохнула. Шаги удалились.

Малышка тихонько вздохнула и снова затаила дыхание, словно боялась, что даже этот тихий звук может выдать ее убежище. Тетя Ира обладала поистине сверхъестественными способностями, которые позволяли ей с легкостью отыскивать девочку в самых невероятных местах. Порой Нике даже казалось, что у нее был нюх собаки и глаза, способные с одинаковой легкостью видеть сквозь двери чуланов и каменные стены. Где бы она не пряталась, в конце концов Ирина обязательно ее находила и наказывала. Однако девочка упрямо не оставляла своих попыток. Страх перед этой женщиной был сильнее любых доводов разума.

В прошлом году ей исполнилось пять лет, но она была такой маленькой, хрупкой и худой. В облике девочки было что-то сказочное от эльфов: тонкие черты, огромные, в пол-лица глаза и мягкие пушистые локоны, действительно производившие ощущение чего-то неземного и воздушного. Люди, которые видели малышку впервые, обычно говорили, что девочка настоящий маленький ангелочек. И лишь немногие замечали, в таких огромных, словно диск луны, глазах, где-то на самом дне, нечеловеческий страх. Она выглядела словно настоящий ангел, пребывающий в тревожном неведении, чего следует ожидать от нового, незнакомого окружения. Впрочем, что ждет ее, Ника отлично знала. Еще не раз пришлось ей столкнуться с этим. Страх и боль были постоянными спутниками Никиной судьбы.

Острые и тонкие шпильки тети Иры снова застучали почти возле самой двери чулана, где пряталась маленькая Ника. На этот раз звук был гораздо более резким, сердитым, словно в паркет вгоняли стальные гвозди, и девочка поняла, что женщина, заменившая родную мать, раздражена до предела. Наверняка Ирина уже перерыла чулан в детской, обыскала кладовку под лестницей и стенной шкаф возле кухни. Пожалуй, и в небольшой сарай за домом заглянула. Там хранился садовый инвентарь. Возиться с землей Ирина Кольцова не любила, и лишь поиски приемной дочери могли заставить ее зайти в столь неподобающее место.

Обычно за крошечным садом ухаживал садовник, приходивший дважды в неделю. Он косил траву на лужайке, подстригал кусты, белил стволы двух грушевых деревьев и высаживал на единственной клумбе белоснежные нарциссы, яркие тюльпаны и мохнатые хризантемы. Благодаря его усилиям сад выглядел как игрушка, и Ирина имела возможность с гордостью показывать его гостям. Надо сказать, что женщина вообще терпеть не могла беспорядка. Ненавидела шум, грязь, ложь, собак, но больше всего она ненавидела детей, в чем Вероника убедилась на собственном опыте.

Ира была твердо убеждена, что все дети лгут, шумят, пачкаются, все портят и разбрасывают одежду. Ну и как же она могла к ним относиться, учитывая все вышесказанное, так что малышке строжайшим образом проще было тихо сидеть в комнате и ничего не трогать. Ей не разрешалось ни слушать радио, ни рисовать фломастерами, потому что от них на скатерти оставались трудновыводимые следы. Однажды Вероника случайно испортила ими свой лучший наряд и получила серьезную трепку. Ирина отхлестала ее платьем по лицу и приказала выстирать его, хотя одежда и белье взрослых обычно отправлялись в прачечную или химчистку.

Впрочем, это было уже не так важно. Вероника до сих пор жалела, что папа не может ходить на работу и забирать ее с собой. Он был достаточно красив. Высокий, стройный, такой же, как и его дочь, очень похож на принца из сказки о Золушке, которую ей читала бабушка, когда была еще жива. Ирина, которая никогда не скрывала, что малышка ей не родная, тоже напоминала девочке сказочную королеву. Только очень злую и всеми нелюбимую. Она была стройной, элегантной и очень красивой женщиной. Беда была в том, что Кольцова постоянно злилась на дочь, а вывести ее из себя способны были любые пустяки. Ей не нравилось даже, как девочка ест. А если дочери случалось просыпать на стол несколько крошек или, не дай бог, опрокинуть стакан, взрывалась как тонна динамита.