Apocalepticon

Глава 10

Наемница сражалась отлично, уровень ее мастерства владения мечом нельзя было назвать чем-то посредственным. И все же, противник ее был куда искуснее. С поистине эльфийской грацией он лавировал меж ее атаками, словно птица меж облаков. Казалось, что его клинок в любой момент сможет поразить наемницу, но в самый последний момент, когда лезвие уже преодолевало защиту легких кожаных доспехов, ей удавалось ускользнуть, при этом не забыв выставить его в такое положение, в котором он загораживал обзор своему другу-магу.

Вайро и господин Румустин наблюдали за боем на такой безопасной дистанции, какую только позволяли занять скудные размеры помещения. Никто из них не старался хоть как-нибудь помочь своим приближенным. В этом бездействии раскрывалось как желание увидеть еще раз, на что способны их прихвостни, так и здравое понимание того, что им непозволительно будет погибнуть от руки простого наемника.   

Сделав обманный выпад, полуэльф мгновением позже оказался в совершенно ином положении, готовясь атаковать незащищенный бок противницы. Он проделал этот трюк с такой ошеломляющей скоростью, что она не успела сориентироваться, ко всему прочему, утратив свою позицию по отношению к магу, сделавшись уязвимой к его действиям. Он не заставил себя долго ждать:

- «Каменный шип»!

Земля сбоку от сражающихся вспучилась, и заостренный столб серовато-бурого цвета диаметром чуть больше человеческой ладони вырвался из нее, смертоносным копьем метясь в голову женщине.

Ее тело успело среагировать, и она одним движением ушла назад, едва не оставив на продукте заклинания кончик своего носа.

Полуэльф, в ту секунду пребывавший в состоянии хищника, готового обрушиться на свою добычу, внезапно столкнулся с каменным шипом, как с препятствием, которое чуть было не вошло ему в висок. Отпрянув, он наблюдал его в опасной близости  от своих глаз, что заставило его инстинктивно зажмурить глаза.

Наемница тут же перешла в нападение: поднырнув под серый столб, она, из того же положения почти сидя, вложила весь свой вес в удар клинком, направленным в живот.

Полуэльф не успевал ни отпрыгнуть, ни парировать удар, меч наемницы успел преодолеть расстояние, разделявшее сталь от плоти, и в последнюю долю секунды она позволила себе расслабиться, предвкушая победу…

Руку полуэльфа, держащую меч, объяло теплым, еле различимым, желтым светом: она, казавшаяся столь далекой от защиты тогда, уже сейчас наносила удар зажатым в ней орудием по лезвию орудия противника, искривляя его путь, чуть ли не выбивая его из вражеских рук.

Совершив финт, он уже занес меч для повторного удара в оказавшуюся в таком удобном для него положении голову противницы. Теперь их положения в корне изменились: уже он возвышался над ней победителем, пожиная плоды своего триумфа.

- «Огненный шар»!

Полуэльф, почувствовав жар у своего лица, отпрыгнул, уклоняясь от заклинания, пущенного… его союзником. Он позволил себе оплошность: не до конца осознавая подоплеку ситуации, он выкрикнул:

- Что ты, эльф подери, творишь?!

Меч вошел ему аккурат между глаз, сопровождаемый неприятным чавкающим звуком, он отступил назад, а затем завалился на спину, осев бездыханным мертвецом.

Наемница перевела дух. Пускай она и вышла из этой дуэли победителем, но множество неглубоких ран покрывало ее тело, складываясь в узор, в котором можно было распознать след каждого вражеского удара, нашедшего свою цель. Порез на щеке зудел особенно сильно, наемница чувствовала, что его обманчивая легкость может обернуться для нее тяжелой травмой. Возможно, этим ударом полуэльф сумел добраться до самой кости.

- Что же, пускай это было не так уж быстро, но какая к гранам разница, если все равно взяла верх моя сторона?

Господин Румустин все также восседал на предложенном ему седалище, мелкие капельки пота, испариной выступившие у него на лбу, полностью перебивали то напускное спокойствие, кое он позволил себе нацепить, как маску венценосного победителя.

Вайро также, супротив своей воли, смог придать своему лицу всю ту гамму чувств, которую он успел испытать, за время сей, достаточно непродолжительной, схватки. Страх и восторг, горечь от возможного поражения, наслаждение триумфом своего подчиненного и наконец, недоумение, плавно перерастающее в напряженную работу всех извилин его изворотливого ума.

- Был бы… - хотел сказать он, но предательски закончившийся на середине фразы запас воздуха заставил его совершить глубокий вздох. – Был бы я все таким же глупым, сказал: «Это невозможно!»

- Ну разумеется, ты не такой олух, мой мальчик, - фыркнул мэр и тут же позвал:

- Иратус!

Вспомнив, что в период своего отсутствия демон-телохранитель занимался отнюдь не борьбой с самим собой, позвал и Вайро:

- Эберк!

При звуке собственного имени демон встрепенулся, и его черты вновь пришли в относительную норму, касательно строения и особенностей его лица. По крайней мере, теперь по нему можно было понять, что его обладатель вполне способен если не воспроизвести членораздельную речь, то, как хорошее начало, понять, что ему говорят сделать.

Дворф, именованный Вайро, как Эберк, воспользовался ситуацией, чтобы, собрав все силы, плюнуть той вязкой  жидкостью почти бардового цвета, в которую превратилась его слюна, в лицу Иратуса. И, так как расстояние между их лицами сейчас было даже меньше, чему у неопытных любовников, его инициатива прошла на удивление удачно: липкий комок оказался ровно в том месте, где у более традиционного в плане размещения черт существа располагалась бы правая щека.

Демон на секунду опешил, но почти тут же его тонкие губы разошлись в ехидной усмешке. Поднявшись во весь свой исполинский рост, он прошипел:

-  Слабак.

Его нога на миг поднялась, и тут же опустилась на голову противника, раздавив ее с той же легкостью, с какой виноделы давят виноград.

С чудовищным чавканьем пол окрасился в бордовый. Звук был настолько громким, что его услышали в соседней комнате. Его последствием стала секундная тишина, развеянная вопросом, который мэр задал Вайро: