Аполлинария

Часть 12: Осознать…

У Раневской спросили: что для неё самое трудное?
— О, самое трудное я делаю до завтрака, — сообщила она.
— И что же это?
— Встаю с постели.

Фаина Георгиевна Раневская

Полина.

 Проснуться было действительно сложно, поскольку из последнего воспоминания меня не выкинуло в то непонятное пространство, а мое сознание канула в темноту, при этом ощущение было действительно похоже на его потерю. И еще я чувствовала тело, очень слабое, неохотно отзывающееся на движение, не мое тело, нет вернее будет, не привычное для меня.

Открыла глаза, чьи-то покои, странно, обвожу их взглядом, но в голове, словно ветер поселился, никак не могу собрать мысли в кучу. Вот наконец-то на чем-то зацепился взгляд, вернее на ком-то. Хм, видела я его где-то, а точно, когда упал с повозки, он меня нашел и помог прийти в себя, привез в этот замок князя Вепря, куда и отправлял меня Варвас. Обрывки воспоминаний пронеслись в голове, как я жил последние годы, с кем был знаком, кого уважал, что делал, к сожалению, они были туманны и отрывисты, в отличие от тех, что я вспомнил ранее.

- Поль, - чуть слышно прошептал Аластер, мне кажется, или мое имя он произносят немного неправильно.

- Что? – выдал я, стоп, я умерла, и мальчик умер, тогда кто сейчас в этом, пусть и ослабшем, но все же живом теле?

- Это твое имя, Поль, - а ведь, действительно, что так, что этак имя все равно мое.

-Я знаю, просто мне кажется, ты уже звал меня до этого, или мне это приснилось? – тогда ты звал мальчишку, – Здравствуй, Аластер.

- С возвращением, негодник, - облегченно выдохнул маг, похож он чем-то на мою бабушку.

Воспоминания путались, осознать себя было очень сложно, то я чувствовал себя мальчишкой с довольно таки взрослым взглядом на мир, то прожившей полвека женщиной, но сохранившей юношеские замашки. Определить, кто находится в теле, было невозможно, кто из нас поглотил воспоминания другой личности, кто сейчас живет, а может мы оба? Нет, был кто-то один, при этом оставаясь и тем и другим. А еще мы были слишком похожи, особенно теперь – седина сделала свое страшное дело. Близнецы, лишь разница в возрасте и пол не давали назвать нас так, но наша внешность и наши мировоззрения не сильно отличались. Даже наши жизни, словно повторения одной в своих ключевых аспектах. Родители Полины умерли, когда мне не было и трех лет, память о них сохранила не много. Были у меня там и бабушка с дедушкой, искренне любящие меня и те, кто заботился обо мне, не будучи кровными родственниками. Даже друг и тот был один, как у Поля Аластер, у меня Андрей. Оба не от мира сего, скрытные, немного замкнутые, нам нравились одни цвета, похожая еда, и любили авантюры, не будь так, мы бы, пожалуй, не умерли таким образом, как это случилось…

За два дня, пока меня старательно восстанавливали, отпаивали травами, микстурами и противными зельями, и просто бульонами и жидкими кашами, внутри моего сознания происходили изменения, воспоминания укладывались по «полочкам», занимая отведенные им ячейки памяти. Вместе с этим пришло понимание, что воспоминания мальчика старше, воспоминаний женщины, словно его жизнь была началом жизни земной женщины…

А ночью мне приснился сон, скорее воспоминание, как ответ на мои терзания…

Я спутал планы вражеских лазутчиков, и сам попал в переплет. Предчувствия были самые плохие, мне не пережить этот день, а ведь лишь рассвет занимается. Мне привычно бежать по лесу, пеший в лесу проворнее, те более, если он знает путь. А меня вели, смутные фигуры людей и не только куда-то стремились, следом и я. Старый лес пугал многих, но при этом был чудесен, он завораживал своей мощью вековых деревьев, тихим шелестом созревших трав, запахом грозы и хвои в воздухе. Глотая такой бодрящий воздух, не мог надышаться, легкие сводило спазмами, а ноги дрожали от усталости. Только бы добежать, не известно куда, но точно знал, что должен достичь этого места. Что или кто меня там ждет? Я не знал ответа на этот вопрос, но продолжал переставлять ноги и через силу глотать воздух, обжигающий легкие.

Вот оно, это, то самое место. Впадина, словно когда-то давно великан уронил сюда огромный шар, или, скорее всего, века или тысячелетия назад сюда упало малое космическое тело, создав этот котлован, ныне поросший травами. Духи витали на границе низины и леса, словно ожидая чего-то, я видел их не впервые, но не в таком количестве. Продолжал бежать, отмечая на ходу свои наблюдения, как вдруг споткнулся и начал падать, первой мыслью было то, что ноги запутались в высокой траве, но боль, которую я почувствовал упав, отмела ее. Стрела пробила грудь, наконечник распорол рубаху спереди, оперение торчало со спины, все же нагнал меня лазутчик, ну хоть письмо отправить успел князю. Не хочу умирать, оказывается это очень больно, не могу пошевелиться, а сознание медленно уплывает во тьму, чем-то она мне знакома, но никак не могу вспомнить, фигура в черном балахоне пытается ко мне пробиться, но не может, что-то кричит, но мне не разобрать. На мгновение прихожу в себя, паника на лице склонившегося ко мне целителя, значит, я был прав, умру…

Свет после непроглядной темноты режет глаза, кожу на филейной части обжигает хлопок, кричу и начинаю дышать. Зрение столь слабое, что ничего не могу разглядеть, меня кто-то обнимает, великан вероятно, раз держит меня одной рукой, прижимая к груди. Слышу знакомый стук сердца. Знакомый? Что происходит, воспоминания бледнеют и исчезают, паника захватывает меня, но женский голос что-то нежно мне шепчет, успокаивая.

- Тише, все хорошо, мама рядом, Аполлинария, - не разбираю ничего, но то, как она это говорит мне нравиться. Под этот голос я успокаиваюсь и засыпаю, погружаясь во тьму, мужчина в балахоне улыбается, я знаю это, хоть и не вижу его лица скрытого под тканью, сотканной из тьмы…