Аполлинария

Часть 33: Кто отвел беду?

Решила выложить хотя бы черновой вариант. Мое время поглотило написание диплома и работа, а завтра и вовсе уезжаю на практику, из-за всего этого обновления будут случаться теперь редко, что очень печалит. Прошу простить столь медленного писаку, надеюсь, мои читатели не бросят Поля на произвол судьбы…

«На войне как на войне, знаете ли: лучше быть живым параноиком, чем мертвецом, который ждал от жизни только приятных неожиданностей... Одним словом, я не люблю сюрпризы. Зато они меня просто обожают».

 Макс Фрай. Болтливый мертвец

Поль

Выбраться из сераля оказалось не сложно, эта часть дворца словно вымерла, даже стражи не было видать. Я, конечно, выходил не через главную дверь, но такого запустения не ожидал. В переходах и коридорах дворца гулял теплый ветер, качая листья цветущих кустов, сидящих в кадках. А меня куда-то тянуло, и вот по мере моего продвижения по дворцу, стали  попадаться снующие слуги, возбужденные чем-то происходящим во дворце. Мне тоже не чуждо любопытство, поэтому приоткрыв на пару секунд свои щиты, уловил образы боевой арены, и снова закрылся, ибо знать все заранее не очень интересно. Ориентируясь на скопление людей и других разумных, а вернее на шум что они издавали, ускорил шаг. Меня никто не останавливал и не спрашивал, что я здесь делаю, были у обитателей дворца и другие заботы – поинтересней. Оно мне было только на руку, оставаясь вне чужого внимания, мог не беспокоиться о том, что не знаю местного языка, немым то прикинуться не сложно, но это мне вряд ли поможет понять, что мне пытаются сказать. Чтение мыслей – способность хорошая, но на данный момент мне подвластны только довольно поверхностные мысли и образы, что не отражают и сотой части сути, да и вообще не всегда по мыслеобразам можно точно понять, о чем идет речь, без знания языка как такового.

Шум арены становился все ближе и громче, стали различны возгласы поддержки, чаще всего звучало «Айнера» и «Аскар», возможно, это были имена сражающихся, а может и просто традиционные слова «болельщиков». Коридор, по которому я шел, резко вильнул и вывел меня к зрительским ложам-балконам. Занял первый на моем пути, и арена засыпанная песком предстала предо мной. По своей форме она представляла эллипс с двумя вписанными в него кругами, в дальнем от моего местоположения было поле для битв, ближний же был заставлен различными приспособлениями для тренировок, манекены, турники, змейки, качающиеся бревнами и другими конструкциями, не очень понятного для меня предназначения. Трибуны у круга, где сейчас сражались войны, были заполнены дворцовыми людьми, прислугой, стражей, гостями и обитателями данного места. Над трибунами располагались три яруса балконных лож, но не смотря на различный статус и положение в обществе большинство предпочитало им твердые лавки, кое–кто даже позаботился о подушках. Хотя несколько занятых лож я успел отметить, прежде чем все мое внимание поглотил бой, развернувшийся на арене.

В красивом и опасном танце смертоносного оружия сошлись двое мужчин. Их тела защищала легкая кожаная броня, а длинные алебарды пытались ее пробить, направляемые руками воинов. Кровь смуглокожих и темноволосых коренных жителей этой страны хорошо просматривалась в этих мужчинах, но также чувствовалась и иная примесь в ее составляющей. Они оба были высоки и широки в плечах как северяне, черный же густой волос и темно оливковая кожа была присуща хатибам*. Один из них был «полноват» и пухлые руки с  казавшимися из-за толщины короткими пальцами с намеком на ниточки, что бывают у младенцев, выглядели обманчиво неловкими и нежными. Но сила удара этого доброго толстячка  было однозначно велика, поскольку зачастую сдвигал противника с места, когда тот принимал удар на свое оружие. Он весело скалился, от чего его пухлые щеки становились еще значительней и превращали глаза в тоненькие щелочки, придавая его лицу хитроватое выражение, а непослушные вихры коротких и даже на вид колючих волос топорщились в разные стороны. Мое воображение тут же превратило мужчину в толстого лохматого черного ворона, который, не смотря на свой могучий вес, прытко скакал по арене, ловко уворачиваясь от атак противника. Усмехнулся от выверта разума и перевел взгляд с кругленького бочка одного мужчины на другого. Противник толстячка излишним весом не обладал, но и не был антитезой своему апоненту, уйдя от описания «тонок словно ива». Тело его было поджарым и обладало развитой мускулатурой, которую от наметанного глаза не смогли скрыть ни слой подкожного жира, ни броня. Сосредоточенное лицо с немного хищными чертами не показывало столь ярко и открыто эмоций, пусть он и получал удовольствие от происходящего, лишь зелень его омутов сверкала, выдавая азарт. Крылья прямого носа хищно раздувались, принося ему сходство с принюхивающимся хищником, но каким, определить было сложно, все эти мелкие детали и то видел благодаря вампирским способностям, не даром у меня мамины глаза…

Двигаясь то быстро, то замирая на миг перед очередным прыжком или ударом, сходились и расходились, мешая песок сапогами, на арене два хищника. Совершали выпады, обманные маневры, прощупывали друг друга  в поисках слабого места, но находясь примерно на  одном уровне мастерства, продолжали кружить, выжидая момента, когда кто-нибудь из них совершит фатальную ошибку, чтобы нанести удар…

Наблюдать было интересно, но непонятный червячок грыз меня изнутри, начиная с момента, как я занял ложе.  Этот червячок мог иметь два имени - либо паранойя, либо предчувствие, которое намекало на что-то, оставалось только понять на что. Обделив вниманием сражающихся, стал внимательней присматривать к их окружению. Разномастная кучка девиц в закрытых цветных одеяниях, признать, которую, было не сложно, располагалась на центральной части трибун, окруженная чуть большим числом стражников, чем количество самих будущих жен халифа. Они тоже активно поддерживали бойцом, хм, может сам правитель сейчас на поле? Все может быть.  ЛитАйи и вовсе вцепилась в ограждение,  пожирая глазами бой, с явным желанием оказаться участником битвы. Улыбнулся столь яркому проявлению эмоций, всегда спокойной и сосредоточенной девушкой. И отмел их причастность к источнику ощущаемой мной угрозы. Остальной народ, что сидел на трибунах тоже не вызывал подозрения, как и старички, которые занимали балконные ложа на противоположной от меня стороне. Только я хотел увериться, что все же взыграла моя паранойя, как на соседнем балконе кто-то завозился, послышались звук упавшего предмета и ругань, произнесенная сквозь зубы. Обзор мне закрывала стена, но придерживаясь за тяжелую портьеру, свесился с перил, чтобы заглянуть к соседям. А до соседнего балкона расстояние оказалось приличным, но оно не помешало мне увидеть мужчину, одетого слугой, он вынимал  из мешка арбалет с болтами, поблескивающими чем-то маслянистым на металле. От одного взгляда на них меня передернуло, от чего я чуть не свалился с балкона, и поспешил вернуть себе устойчивое положение на нем, а не на его перилах. Неприятные воспоминания не спешили залечь на дно, садня тянущей болью в груди, от которой я поморщился и потер шрам через рубашку. Затем встряхнулся, времени разводить сопли у меня не было, и выскочил в коридор.