Артефаки. Часть 1

Глава 3

Глава 3

Я чувствовала, как у меня начинает сводить ноги, пятки пульсировали болью, словно в них вбивали гвозди, грудь разрывало тяжёлым дыханием.

— Простите! Извините!

Люди не хотели расступаться. Перед глазами мелькали костюмы: синий, серый, синий, синий, серый. Широкие плечи, твёрдые портфели, которые без жалости оставляли синяки на моих руках и ногах — смотря чем я их задевала. Двери открывались с ленивой неохотой, турникеты сонно реагировали на пропуск, мигая зелёным огоньком лишь спустя несколько секунд после контакта.

Я вылетела на улицу, в нос тут же впился ночной воздух, сырой, с остатками выхлопных газов. Было непривычно тихо, мои кеды шлёпали по асфальту, тяжёлое дыхание разносилось по всей красной ветке.

Шум приближающегося поезда заставил сердце забиться в панике. Я хотела нестись ещё быстрее, но и так выкладывалась на пределе возможностей. Мне нужно было пробежать между офисными зданиями, повернуть к лестнице, ведущей на мост. Подняться по ней, пикнуть заранее купленным билетом, пройти через турникеты и вбежать в вагон.

Гул от поезда был устрашающим. Когда проезжал состав, всё вокруг тряслось, как от землетрясения. Вагоны замерли, в ночной тиши разнёсся голос диктора: «Следующая станция ‟Оранжевая”!»

Лестница была сделана из кованых прутьев, каждый шаг заставлял их звенеть и резонировать. Под этот аккомпанемент я вбежала наверх и увидела, как двери поезда закрылись с мягким шипением.

23:01. Последний рейс. Единственная на сегодня возможность добраться домой.

Я некоторое время простояла на ступеньке, глупо переглядываясь с автоматом для выдачи проездных билетов. Его вирт-окно было выведено прямо на меня, и светилось оно полной безмятежностью.

Ветер, оставленный уезжающим поездом, подхватил маленькие бумажки, разбросанные по платформе, растрепал мои волосы, вынудил на мгновение прикрыть глаза.

Стало очень тихо.

Я присела на ступеньку, устало помассировала пульсирующие икры. Когда вокруг собралась кусачая мошкара, поднялась, и, поежившись, пошла к турникетам. Автомат для выдачи билетов неодобрительно светил мне в спину.

Огни на платформе освещали чёрные рельсы, змеями уносящиеся в ночную мглу. Я спрыгнула с платформы, и, чувствуя, как от усталости гудят ноги, побрела вперёд.

Зрение постепенно привыкало к темноте. Яркие шарики фонарей оставались позади. Ночь потихоньку подбиралась к коже, охлаждая её и выуживая мурашки. В тишину особенно остро врывались звуки проезжающих машин. Можно было опустить взгляд и с железнодорожного моста увидеть прошмыгнувший внизу транспорт. Людей на улицах уже не было. Красная линия уходила в спячку, оранжевая уже наверняка полностью пустовала. А вот на синей, уверена, ещё можно встретить бодрствующих личностей.

Я шла, стаптывая и без того старые кеды, морщась от холодного ветра. Сырость въелась в нос сильнее любого дерзкого аромата. Казалось, время остановилось, рельсы тянулись вдаль, словно плавленый сыр, который поднимаешь всё выше, а он никак не хочет отрываться.

Впереди показались яркие красные огни. Я замерла, пригляделась. Рядом мелькали ещё и крохотные синие огоньки. В воздухе повисла духота, оставленная разогретыми рельсами.

Я прибавила шаг, но осторожно, чтобы не споткнуться. Приблизившись, убедилась: поезд застыл и не двигался.

У края платформы появился машинист с дубинкой и заорал:

— Пошли к чёрту! Убирайтесь! Я сейчас полицию вызову! Я сейчас отлуплю вас!

Он размахнулся и зарядил деревяшкой прямо по корпусу вагона. Я вздрогнула. Внезапно с поезда посыпались люди. Компания подростков с весёлым смехом и грязными ругательствами спрыгивала с креплений и бежала в темноту. Прямо на меня.

Их было четверо. Они приближались так стремительно, что я даже не успела придумать, куда деваться. Буквально несколько секунд и вот, самый первый из них разглядел в ночи меня. Он замер, щурясь, начал вглядываться, видимо, гадая, что я собираюсь делать. А потом вдруг сорвался с места, подбежал и схватил на плечи.

— Пригнись!

Я успела вскрикнуть прежде, чем меня с силой заставили присесть. Всё было как в тумане. Я подумала, что меня собрались насиловать и что нужно звать на помощь. Но вместо этого никак не реагировала, обращая внимание только на боль в согнутых коленях.

— Это кто?! — запыхавшись, спросил один из парней. Он подбежал и присел рядом.

— Это девчонка, — шёпотом отозвался тот, что держал меня за плечи.

Я извернулась, посмотрела на него. Чтобы в ночи что-то разглядеть, пришлось до боли напрячь глаза. Рыжий.

— Что вы делаете? — хрипло выдавила, сама не понимая, что испытываю. Облегчение? Страх? Любопытство? Наверное, усталость и желание поскорее добраться до дома.

— Прыгаем. — Рыжий пожал плечами. Моё фирменное движение!

Машинист ушёл с платформы. Мы сидели в темноте около минуты, чего-то ждали. Поезд издал шипящий звук, словно с силой выдохнул долго сдерживаемый воздух, и, оказывается, это был сигнал. Парни сорвались с места.

— Давай, скорее! — Он не хватал меня за руку, я вскочила сама и побежала за ними.

Что я делала? Использовала возможность попасть домой. Для них это было ежедневное развлечение: перепрыгнуть через турникеты, убежать от охранников, забраться на едущий поезд. Для меня — шанс не брести в ночной мгле до синей ветки.

Мы бежали на пределе возможностей. Поезд отъезжал, расстояние между нами всё увеличивалось. Рыжий приблизился к составу первым, ухватился за железную перекладину под окном пустующей кабины машиниста. Одним лёгким движением он зацепился и подтянулся. За ним начали прыгать и остальные ребята. Поезд набирал скорость.

— Эй! Скорее! — крикнул кто-то из парней.

Ветер болезненно впивался в лицо, глаза слезились, ноги отказывались бежать. Ко мне потянулись сразу несколько рук. В панике из груди вырвался мученический стон. Внезапно обе мои ладони сжали сильные пальцы, моё тело поднялось в воздухе и мотнулось вперед, под ногами оказалась устойчивая опора, грудь прижалась к железному поезду.