Арвеарт. Верона и Лээст. Том I

Часть Вторая. Глава 22

Когда Эртебран удалился, Верона надела стринги, достала из шкафа форму — юбку прямого кроя, жилет с серебристыми пуговицами и блузку им в тон — из шёлка, и, одевшись, стала расчёсываться — нервно и лихорадочно. Когда она, расчесавшись и сделав высокий хвостик, занялась отбором учебников, в дверь её постучались. Это была Герета. Увидев соседку заплаканной и чем-то обеспокоенной, она извинилась тут же, но услышала: «Не волнуйся. Дай мне минуту, пожалуйста». Минута ушла у Вероны на самовосстановление. Устранив все внешние признаки — те, что так зримо свидетельствовали о внутреннем состоянии, она сказала приятельнице: «Можно идти, я думаю», — и первой покинула комнату — высокая и прекрасная. Герета, в чьём представлении Верона являлась странным — редкостным — воплощением самого восхитительного, и не только по части внешности и медитеральных способностей, но и по части характера — интригующе несбалансированного, подумала: «Эти слёзы — из-за экдора проректора», — и была права, разумеется, как и в другой своей мысли, появившейся чуть позднее: «И это — непостижимо, и это у них — запредельное».

На завтрак они опоздали. Верона, ещё пребывавшая в состоянии потрясения — от всего, что случилось утром, думала о проректоре — чувственными ощущениями, заново представляя имевшую место сцену, где, кроме её унижения — страшного и безмерного, была его ревность — безудержная, и, увидев на входе в столовую, что место его пустует, снова едва не заплакала.

Джонсон, завидев девушек, прошёл к столу первокурсников и, встав за спиной у Неара, произнёс в деловитой тональности:

— Доброе утро, арверы!

— Доброе утро, профессор! — отреагировал Джимми. — А почему первокурсникам нельзя принимать участие в чемпионате по плаванию?!

— И второкурсникам тоже. Сконцентрируйтесь на занятиях. Учёба для вас — это главное.

— А могут быть исключения?!

— Вопросы такого рода решает администрация.

Когда Джонсон вернулся к коллегам, пожелав своим подопечным удачного старта в занятиях, Джимми продолжил тему со свойственной ему пафосностью:

— Кстати, Блэкуотер, знаешь, кто плавал со мной в бассейне?! Этот твой Крючконосый! Ему со мной не тягаться! Шевелится еле-еле!

Маклохлан, словно услышав, взглянул на Брайтона взглядом, исполненным осуждения. К его чести надо заметить, что плавал он лучше Джимми и всех остальных в Коаскиерсе, за исключением Томаса, уступавшего только Лээсту — лучшему в Академии и за её пределами.

— Между прочим, — сказал Арриго, — у нас сейчас по расписанию — атретивная медитерация. Я просмотрел учебник. Если честно, мне дурно стало! Сплошь одна математика!

— Да ладно, — утешил Томас. — Там хотя бы одни расчёты — работай с готовыми формулами. Вот у Акройда только теория. С этим мы точно намаемся.

— Терна, — воскликнул Джимми, — ты хочешь выйти в отличницы?! Садись со мной на уроках! Приобщишься к моей гениальности!

Терна заполыхала. Иртана с Лиреной хихикнули.

Верона, быстро позавтракав, покинула помещение в компании двух пятикурсников — Джины и Матио Барра, что встретил Верону фразой: «Сеньорита, мои поздравления! Вы просто очаровательны!» Джина — в зелёной форме, украшенной яркой брошкой — сверкающей саламандрой, тоже, как и Верона, смотрелась очаровательно и, как отметили многие, вместо свойственной ей меланхолии радовала в то утро повышенной жизнерадостностью.

— Я связала уже пол-спинки! — известила она заговорщицки, когда Барра прибавил шагу. — Я вообще не спала сегодня!

Обсуждая вопрос о свитере и о том, что первым уроком у них будет сейчас биохимия, подруги дошли до холла и уже направлялись к лестнице, когда — с той самой внезапностью, что могло породить единственное — внезапное потрясение, Верона, застыв на месте, прошептала: «О нет, не может быть! Да, это — он!.. О господи…»

— Что?! — удивилась Джина. — Кто это «он»?! О ком это ты?!

— Дежавю, — пояснила Верона, лишь бы ответить что-нибудь.

— Понятно, — вздохнула Джина. — Дежавю у нас здесь за правило.

На этом их путь продолжился — теперь уже вместе с Айвером, который нагнал их у лестницы и, пока они поднимались, успел расспросить Верону об её интересах в лингвистике и языковых пристрастиях. В классе экдора проректора девушки сели в центре — вплотную к столу учительскому. Барра и Лазариди сели по правую сторону — в первом ряду от входа, а Гийом с арвеартцем Свеардом заняли место по левую — в ряду у раскрытых окон с лёгкими занавесками. Звонок прозвенел в то время, когда Джина, достав косметику, опять начала прихорашиваться.

— Лээст всегда опаздывает, — поделилась она информацией, раскрывая разные тюбики. — Он у нас в прошлом семестре преподавал биохимию. Он у нас в прошлом семестре преподавал биохимию. Срезал меня на экзамене. Поставил мне тройку с минусом.

Верона, достав учебник, сказала: "Не удивительно".