Аспид

1

Ближе к полуночи первый этаж публичного дома почти опустел. Возле окна приглушенного пыльной портьерой сидел пьяный музыкант с бандурой, щипая струны “ногтями” и невпопад вздыхая. Напротив окна, на старой софе сидел костолом в окружении местных работниц. Они, уже заметно уставшие, с натянутыми улыбками продолжали его развлекать и подливать. Должно быть, надеятся, что сегодня костолом их последний приобретатель услуг. Публичный дом этот относился к самой низшей категории. Девки в таких зарабатывали мало, а количество мужчин в сутки близилось к двум десяткам. Сейчас их поддельную любезность разбавлял шум нескольких мужчин, увлеченно играющих в карты уже третий час. Очередная партия заканчивалась и, наблюдающий за всем этим, молодой человек никак не мог решить присоединиться ему в следующей или нет.

Он стоял в проеме, соединяющий главную залу и переднюю. Облокотившись о косяк пил уже выдохшееся пиво и прикидывал на что ему развеять последний рубль.

Игра закончилась. Рослый мужчина с приятными моложавыми чертами лица, но уже заметной сединой раскуривал трубку. Щурясь от дыма, он повернулся в сторону молодого человека в дверях и улыбнулся.

— Глебка! Да заходите уже, садитесь. Давно не видел вас.

Тот вздрогнул. Кивнул и двинулся к столу.

— Полдюжины пива! — бросил Глеб, проходящему мимо мальчишке и присоединился к игре.

Мальчишка вскоре вернулся, обновил свечи, забрал пустые бутылки и больше не мешался. Играли четверо включая Глеба. Мужчина, что позвал его, отставной офицер; музыкант, что еще несколько минут назад вздыхал возле окна и костолом, который отчего-то решил поучаствовать в игре.

Во втором часу остановились.

— Ха!

Раскрасневшийся музыкант бросил карты и начал засовывать деньги в карманы, напевая себе под нос.

— Эх, не любит вас господин Случай, Глеб Александрович, — офицер вновь раскуривал трубку, и хитро щурился.

— Случай не выражает ничего определенного. Ничего ясного. Потому и дурманит нам голову, — филосовски добавил костолом.

— Я полагаю голову дурманит что-то иное, — ответил Глеб.

Он достал из-за пазухи небольшую табакерку и ущипнул чихучее содержимое.

— Нет, Глеб. Вам определенно не везет в карты, — затянулся офицер.

Он посмотрел на красивую девицу, что уже давно ластилась к Глебу.

— Но определенно везет с бабами. Хороша чертовка! Никак не пойму как такая девка в такой дыре оказалась. Машка, а ты с него деньги-то берешь?

Девица засмеялась.

— Беру. Я ж человек подневольный.

Она покрутила в руках табакерку и мечтательно добавила:

— Красивая.

— Выиграю, куплю тебе такую же, — Глеб поцеловал Машке шею.

— С самоцветами? — уточнил офицер, не скрывая издевки.

— Коли деньги будут, то куплю и с самоцветами.

— Да какие самоцветы. Меня за такую табакерку в первую же ночь соседки придушат.

— Не бойся девочка, — сказал костолом. — Он за три года еще ничего толком не выиграл. Так что спи спокойно, без табакерки.

— Я тоже раньше проигрывал все. А потом… — музыкант сказал это так задумчиво и отрешенно, что все умолкли и не сводили с него глаз.

— Продал душу дьяволу, — прошептал тот.

Все засмеялись. А костолом даже шлепнул музыканта по плечу, отчего тот едва не упал со стула.

— Вот плут! — подавился дымом офицер и теперь покашливал. — Я уж было поверил что секрет какой узнаю. Как в карты выигрывать.

— А я зеленому змею уже давно душу продал, — вдруг с грустью сказал костолом.

— Ну хватит уже! Рогатого поминать не к добру, — бросила в него салфеткой Машка.

— Нет никакого рогатого, — сказал Глеб.

— А вы значит в дьявола не верите? — улыбнулся ему офицер.

— Нет. Ни в дьявола, ни в Бога, ни в змеев зеленых. Я верю в себя. Я сам для себя Бог.

— Отчего ж вы тогда проигрываете? Может вы сам для себя не Бог, а дьявол?

— Может и так. Судя по моей жизни… Точно. Буду дьяволом теперь, — он прижал к себе Машку. — Хочет провести остаток ночи с дьяволом?

— Тьфу на вас! Не хочу это слушать боле.

Она оттолкнула его руки и ушла на свой этаж.

— А вот интересно, — задумчиво сказал костолом. — Как жить, если ни во что не веришь? Жить как? И души нет? А кто мы без души?

— Я встречал того кто продал душу, — вновь вернулся к теме музыкант. — Несколько лет назад. Позвали нас на свадьбу карликов при дворе. Какой был пир! Никогда не забуду.

— Хочешь сказать, что при дворе был? — спросил офицер. — Да кто ж такую собаку туда пустил?

— Это я сейчас собака! С вами тут жизнь прожигаю. А мать моя известная баечница, во дворце сказки рассказывала.

К столу подошел мальчишка и убрал лишние кружки.

— Так вот. Свадьба. Веселье. Вино рекой. Музыканты, я в том числе. Скоморохи пляшут. Императрица смеется, ей бабы пятки чешут. Как стемнело, глотатели огня начали представление. Эх, как были хороши!

— А мне больше глотатели шпаг нравятся, — высморкался костолом. — Вот это захватывает! Особенно женщины.

— Знаю одну дамочку, которая хорошо заглатывает шпаги, — подмигнул ему офицер.

— И вдруг выходит человек, — чуть громче и торжественно продолжил музыкант. — Это был чревовещатель. Он рассказывал откуда он и где он был.

— Неинтересно, — откинулся на спинку стула Глеб.

— А затем сказал что приручил демона, — не обращал внимания музыкант. — И теперь этот демон служит ему. Искры! Пламя! И сквозь дым, два крыла! Шея длинная. Изгибается.

— Живой змей? Не может быть! — оживился офицер.

— То царские забавы. Всякое может быть, — кивал сам себе костолом.

— Точно! Огромный. Жуткий. Но при этом прекрасный.

— Брехня. Если б кто-то привез живого змея об этом на каждом углу трепали бы, — сказал Глеб.

— А это потому что не было его. Я был там. Никто его не видел ни до праздника, ни после. Думаю это и есть настоящий демон. Глаза горят. Чешуя переливается. Крылья из пластин алмазных, изумрудных и сапфировых. А тело черное. Словно из мглы рожденное.